Патрисия Корнуэлл - Ключевая улика

Она выдерживает мой взгляд с непроницаемым лицом.

— Мне только интересно, было ли в новостях хоть что-то.

Вот и сказала.

Убийства в Северо-Восточном Массачусетсе начались около восьми месяцев назад, и первой жертвой стал ведущий игрок футбольной команды местного колледжа, чье изуродованное обнаженное тело обнаружили в Бостонской гавани неподалеку от поста береговой охраны.

Тремя месяцами позже на заднем дворе собственного дома в Салеме погиб мальчик, ставший, предположительно, жертвой ритуала черной магии, — ему в голову выстрелили из пневматического молотка. Следующим стал студент Массачусетского технологического института, которого убили инжекторным ножом в Кембриджском парке, и, наконец, последним оказался Джек Филдинг, застреленный из собственного пистолета. Нас пытались убедить, будто именно Джек убил всех этих людей, а потом и себя, тогда как на самом деле все они погибли от руки его биологической дочери. Возможно, ей и удалось бы выйти сухой из воды, если бы не неудавшееся покушение на мою персону.

— О Доне Кинкейд в средствах массовой информации говорили много всякого, — объясняю я Таре Гримм. — Но мне не случалось слышать о Кэтлин и ее прошлом. Если уж на то пошло, в новостях не было ни слова об их отношениях с Джеком. По крайней мере, мне об этом неизвестно.

— Нам не всегда удается перекрыть доступ внешним влияниям, — загадочно произносит Тара. — Родственники приезжают и уезжают. Адвокаты. Бывают и влиятельные люди, мотивы которых не всегда очевидны. Они постоянно что-то затевают, подталкивают кого-то на опасный путь, и в результате заключенная лишается тех немногих привилегий, которые имела, а иногда и много большего. Мне ли вам рассказывать, сколь часто эти добрые самаритяне, эти либеральные праведники являются сюда с намерением что-то поправить, но учиняют лишь еще большее зло и подвергают риску многих людей. Может быть, вам стоит поинтересоваться, чего ради кто-то приезжает сюда из Нью-Йорка и сует нос в наши дела.

Я встаю со стула, сделанного здесь же, в тюрьме. Он такой же жесткий и массивный, как сама начальница этой тюрьмы, ведь это по ее приказу изготовили всю мебель в кабинете. Через открытые жалюзи вижу женщин в серой тюремной форме, работающих на цветочных клумбах, они выпалывают траву вдоль дорожек и у заборов, выгуливают собак. Небо приобрело угрюмый свинцовый оттенок. Я спрашиваю Тару Гримм, кого она имеет в виду, кто именно приезжает сюда из Нью-Йорка.

— Джейми Бергер. Полагаю, вы с ней подруги. — Она выходит из-за стола.

Я не слышала это имя несколько месяцев, и одно лишь упоминание о нем отдается болью и ощущением неловкости.

— Она ведет расследование, и мне неизвестны подробности, да и не полагается их знать, — говорит она, имея в виду главу отдела сексуальных преступлений офиса окружного прокурора Манхэттена. — У нее большие планы, и она очень не хочет, чтобы что-то просочилось в прессу или куда-то еще. Вот почему я чувствовала себя не слишком комфортно, ссылаясь на нее в разговоре с вашим адвокатом. Но потом я подумала, что вы все равно узнаете, чем объясняется интерес Джейми Бергер к женской тюрьме Джорджии.

— Мне ничего не известно о расследовании, — осторожно повторяю я, стараясь не выдать охвативших меня чувств.

— Похоже, вы говорите правду. — Во взгляде Тары вызов и обида. — Похоже, то, что я сейчас сказала, для вас новость, и это хорошо. Не люблю, когда люди объясняют свои действия одной причиной, а на деле руководствуются другой. Не хотелось бы думать, что ваше посещение Кэтлин Лоулер всего лишь уловка, скрывающая ваше участие в делах другого лица. Хотелось бы надеяться, что вы здесь действительно для того, чтобы помочь Джейми Бергер.

— Я не имею никакого отношения к тому, чем она занимается.

— Вы можете иметь отношение и не знать об этом.

— Не представляю, как мой визит к Кэтлин Лоулер может быть связан с тем, что делает Джейми.

— Вы, конечно, в курсе того, что Лола Даггет — одна из наших, — говорит Тара, и получается это у нее как-то странно, словно самая печально знаменитая заключенная такое же ценное приобретение, как списанная гончая, наездник родео или редкое растение из питомника. — Доктор Кларенс Джордан и его семья, 6 января 2002 года, здесь, в Саванне, — продолжает начальница тюрьмы. — Незаконное вторжение среди ночи, но только мотивом было не ограбление. Судя по всему, убийство ради убийства. Их резали и рубили, пока все они не умерли в своих постелях, все, за исключением маленькой девочки, одной из близняшек. За ней гнались по лестнице и настигли уже у самой двери.

Я помню, что присутствовала на презентации этого дела в Лос-Анджелесе, где несколько лет назад проходило ежегодное совещание Национальной ассоциации судебно-медицинских экспертов. Выступал доктор Колин Денгейт. Много говорили о том, что в действительности произошло в доме жертв и каким образом туда можно было попасть, и я припоминаю, что убийца сделал себе сэндвич, выпил пива, попользовался ванной и туалетом и даже не удосужился смыть за собой. Меня все время не оставляло впечатление, что место преступления оставляет больше вопросов, чем дает ответов, и что улики не представляют однозначной картины.

— Лолу Даггет застали за стиркой своей испачканной кровью одежды. Давая объяснения, она громоздила одну ложь на другую. Наркоманка, подверженная вспышкам ярости и не умеющая себя контролировать. Впечатляющий перечень правонарушений и стычек с представителями закона.

— По-моему, есть предположение, что преступников могло быть больше, что это дело рук не одного человека.

— У нас здесь исполняется закон, так что уже осенью Лоле придется давать объяснения перед Богом.

— То ли ДНК, то ли отпечатки пальцев так и не были идентифицированы. — Я начинаю припоминать детали. — Еще одно подтверждение версии, что те преступления — дело рук не одного человека.

— Этой линии придерживалась ее защита, поскольку ничего более правдоподобного они не смогли придумать. Они не смогли объяснить, как кровь жертв могла оказаться на ее одежде, если она в этом не участвовала. Вот и изобрели вымышленного соучастника, на которого Лола могла бы свалить всю вину. — Тара Гримм выходит вместе со мной в коридор. — Не хотелось бы думать, что Лола окажется на свободе, а это вполне возможно, несмотря на то что права на подачу апелляций у нее больше нет. По всей вероятности, были затребованы новые экспертизы уже имеющихся вещественных доказательств, что-то насчет ДНК.

— Если это так, то у правоохранительных органов, у суда должна быть на то веская причина. — В конце коридора, у пропускного пункта, разговаривают друг с другом охранники. — Не могу представить, чтобы Бюро расследований Джорджии, полиция, прокуратура или суд дали разрешение на повторное исследование улик без достаточных на то оснований.