Дин Кунц - Живущий в ночи

Еще совсем молодым, только окончив юридический колледж, Тоширо в 1941 году был интернирован и помещен в Мансанар – концлагерь, где на протяжении всей Второй мировой войны томились вполне лояльные американцы японского происхождения. После окончания войны, униженный и озлобленный, он пополнил ряды тех, кто боролся за права всех и всячески обездоленных. Еще через пять лет он утратил веру в возможность добиться справедливости для всех. Более того, Тоширо убедился в том, что при первой же возможности униженные немедленно начинают с наслаждением унижать других.

После этого Тоширо переключился на адвокатскую практику в области защиты прав граждан, получивших те или иные физические увечья. Обладая первоклассной профессиональной подготовкой, а также чисто японским трудолюбием и дотошностью, он довольно быстро стал самым популярным адвокатом в районе Сан-Франциско.

Еще через четыре года, сколотив приличное состояние, Тоширо отошел от юридической практики. В 1956 году, в возрасте тридцати четырех лет, он построил этот коттедж на южной оконечности залива Мунлайт, заплатив довольно большие деньги за подземную подводку воды, электричества и телефона. Со сдержанным чувством юмора, которое не позволяло его здоровому цинизму перерасти в озлобление, Тоширо Тагава официально переменил свои имя и фамилию, превратившись в Корки Коллинза. Это случилось в тот день, когда он окончательно переехал в коттедж, и с тех пор каждый новый день его жизни – вплоть до последнего вздоха – был посвящен лишь берегу и океанским волнам.

Он приобрел серферские шишки на больших пальцах ног и пятках, под коленными чашечками и на нижних ребрах. Желая постоянно слышать грохот волн, Корки, занимаясь серфингом, никогда не использовал ушные затычки, в результате чего заработал заболевание ушей. Из-за того, что канал, который ведет к среднему уху, постоянно заполняется холодной водой, в нем со временем образуется доброкачественный нарост, и канал сужается. Таким образом, к сорока годам Корки мало-помалу оглох на левое ухо.

К окончанию сезона каждого серфера вдобавок во всему отличает постоянно текущий нос. Морская вода, попавшая в лобные пазухи за долгие часы скольжения по волнам, постепенно вытекает обратно. По закону подлости эта позорная «ниагара» из носа начинается обычно в тот самый момент, когда вы знакомитесь со сногсшибательной девушкой в умопомрачительном бикини, состоящем из трех ниточек.

После двадцати лет непрерывного серфинга, проглотив тонны морской волны, Корки заработал и это заболевание, избавиться от которого можно было только с помощью хирургического вмешательства. Корки сделали эту операцию, и с тех пор он ежегодно отмечал юбилей этого события, называя его «сопливой вечеринкой».

За годы, проведенные под палящим солнцем и в соленой воде, Корки заполучил еще одну характерную для серферов болезнь – крыловидную плеву. Так называется утолщение в виде птичьего крыла, которое образуется на слизистой оболочке глаза. Сначала оно закрывает белок, а со временем распространяется и на роговицу. Корки стал гораздо хуже видеть.

Он отказался от операции на глазах и девять лет назад был убит – не меланомой, не акулой, а общей для всех нас Большой Мамой – океаном.

Хотя в ту пору Корки уже исполнилось шестьдесят семь, он взял доску и вошел в океан, когда на нем бушевал шторм и гуляли гигантские волны высотой в семь метров. Они вздымались и обрушивались вниз с грохотом, достойным землетрясения. В такую погоду в море не решился бы полезть даже серфер втрое моложе, так что в этот – последний для себя – раз Корки катался в гордом одиночестве. Очевидцы утверждают, что это было сверхъестественное зрелище: он, словно на крыльях, перелетал с гребня на гребень, громко крича от радости, то оказываясь на головокружительной высоте, то с невероятной скоростью падая вниз. Этот феерический аттракцион продолжался до тех пор, пока Корки не накрыла огромная волна. Водяные чудища такого размера могут весить тысячи тонн, а это, поверьте, очень много. Даже сильного пловца подобная волна может удерживать под водой с минуту, а то и больше, прежде чем ему удастся глотнуть воздуха. Корки, помимо того, еще и вынырнул в неподходящий момент: на него сразу же обрушился второй гигантский вал и вбил его еще глубже в морскую пучину. Больше он на поверхности не появился.

Серферы на всем побережье Калифорнии сходились во мнении, что Корки прожил прекрасную жизнь и умер прекрасной смертью. Больные уши, нос и глаза – все это для него ровным счетом ничего не значило. Это по крайней мере было гораздо лучше, чем скучные болезни сердца и даже щедрая пенсия, которую он мог заработать, если бы на протяжении многих лет протирал штаны в конторе. Серфинг был его жизнью, серфинг стал его смертью. Словно с одного гребня на другой, он выскользнул из этого мира, предоставив оставшимся здесь копошиться в мелочных заботах повседневных будней.

Все свое имущество, включая коттедж, он завещал Бобби.

Известие об этом изумило моего друга. Мы оба знали Корки с тех пор, как нам исполнилось по одиннадцати и мы впервые приехали сюда на велосипедах, прихватив с собой доски для серфинга. Он был учителем и наставником для всех начинающих серферов, которые стремились перенять его опыт или усовершенствовать свое мастерство. Он не изображал из себя хозяина мыса, но все вокруг уважали Корки, как если бы побережье от Санта-Барбары до Санта-Круса на самом деле принадлежало ему. Он презирал людей, относившихся к серфингу как к бездумному развлечению, но зато был преданным другом и вдохновителем для тех, кто искренне любит море и находит наслаждение в его ритмах. У Корки был целый легион друзей и поклонников, многих из которых он знал по тридцать лет. Вот почему мы были безмерно удивлены тем, что он оставил все свои земные сокровища Бобби, с которым был знаком всего восемь лет.

Разгадка заключалась в его письме, которое передал Бобби душеприказчик Корки. Это был подлинный шедевр лапидарности:

«Бобби, для тебя не имеет значения все, что важно для других. Это мудро.

Тому, что ты считаешь важным, ты готов отдать свой ум, сердце и душу. Это благородно.

У нас есть только океан, любовь и время. Господь подарил тебе океан. С помощью своих действий ты всегда сможешь найти любовь. Я же дарю тебе для этого время».

Корки видел в Бобби человека, с малых лет понявшего истины, которые открылись самому Корки лишь в тридцать пять лет. Он хотел воодушевить Бобби, поддержать его на этом пути. Благослови его господь!

Следующим летом, после того как Бобби унаследовал дом и скромную – с учетом выплаты налогов – сумму денег, он бросил колледж Эшдон, проучившись там всего один год. Его родители были в ярости, однако Бобби их гнев был до лампочки, поскольку ему принадлежал весь пляж, океан и будущее.