Элизабет Хейнс - Холодная песня прилива

К моему удивлению, а еще более к облегчению, это оказался Дилан. Я с трудом узнала его: он надел джинсы и высокие ботинки, рубашка распахнута, под ней темно-серая футболка. Я-то привыкла видеть его в костюме.

— Пошли, — сказал он.

Прихватив кофе и сумку, я последовала за ним. Зайдя за ряд кафешек, мы наткнулись на столики и стулья, прислоненные к задней стене кофейного киоска.

— Приятный сюрприз, — заговорила я, усаживаясь напротив Дилана.

Он кивнул:

— Ага. Никогда не видел тебя при свете дня.

— И?

— Тебе полезно погреться на солнышке.

— Вот как? А тебе не мешало бы на время завязать с водкой.

Действительно, выглядел он хреново. Кожа мятая, глаза красные, усталые. Он не побрился, на лице проступила щетина и на голове тоже, обрисовав линию роста волос.

— Не поспоришь. Долгая была ночь.

Я не могла привыкнуть к тому, как он выглядел в такой одежде. Совсем другой, совсем обычный. Просто парень, вышедший под вечер понедельника глотнуть кофе.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил он.

— Лучше, — ответила я. — Тяжелые выдались деньки, но вроде бы всё позади.

От пальцев Арнольда синяков на коже не осталось, но губы еще побаливали и руки тоже — там, где он схватил меня, удерживая. Однако следов не было.

— Как подвигается с баржей?

— На прошлой неделе посмотрела несколько вариантов, — сказала я. — Спасибо, что спросил.

— Значит, денег уже достаточно?

— Нет. Только-только хватит на покупку, но на ремонт и на то, чтобы взять отпуск, не останется, а в этом вся суть. Нет смысла покупать, если я не смогу привести ее в порядок. Так что придется копить еще. Спрошу Норланда, не прибавит ли он мне часов. А может, Фиц снова позовет на вечеринку.

Дилан пристально, оценивающе смотрел на меня.

— Что? — дернулась я. Слишком уж напряженным стало выражение его лица.

— Я бы мог поспособствовать, — негромко сказал он.

— Поспособствовать насчет чего?

— Насчет денег.

Я перебрала в уме все варианты. Для чего бы мы ни встретились здесь, очевидно, он не хотел обсуждать это при Фице. То есть решился на серьезный риск.

— О чем речь?

— Сколько тебе нужно, чтобы убраться из Лондона, скажем, до конца месяца?

Через две недели. Иными словами — сколько денег не хватает прямо сейчас.

— Пятьдесят тысяч.

— Это я могу, — уверенно ответил он.

Хотела бы я знать, во что впутываюсь. Если б не Данкерли, я бы, скорее всего, предпочла отказаться.

— И?

— Я попрошу тебя кое за чем присмотреть.

— А именно?

— Это сверток. Небольшой. Нужно его спрятать на пару месяцев. Может быть, я даже раньше за ним приду. Ты самый подходящий для этого человек.

— И все?

— Просто спрячь его у себя и никому не отдавай. И все.

— За это я получу пятьдесят штук? Не в долг, навсегда?

— Навсегда.

— В чем подвох?

— Подвох в том, что лучше бы тебе с этим свертком не попадаться. Ты уйдешь из клуба и не сможешь вернуться. Расстанешься с танцами навсегда. Поняла?

Я помолчала, допивая кофе и обдумывая это предложение. Дилан следил за мной, не отводя глаз. С виду он совсем не беспокоился, и это насторожило меня: ставки в такой игре, похоже, очень высоки.

— Где ты собираешься поставить баржу?

Я пожала плечами:

— Смотря где я ее куплю. В четверг я смотрела баржи в Кенте. Одна из них мне приглянулась.

Он кивнул:

— Кент подходит.

— Не все ли тебе равно?

— Достаточно далеко, чтобы до тебя не добрались, достаточно близко, чтобы я приехал, когда будет удобно, и забрал мою вещь.

— Когда ты за ней приедешь?

— Не знаю. Я дам тебе мобильник. Когда буду готов, позвоню и назначу встречу. Значит, ты согласна, я так понимаю?

Согласилась я еще в тот момент, когда он предложил мне полсотни.

— Похоже что так, Дилан.

Он выдал лучшую из своих улыбок и протянул мне широкую ладонь. Мы пожали друг другу руки.

— Договорились.

Я почувствовала странное облегчение, словно я долго держалась на какой-то нити и наконец она лопнула. Свобода. Теперь я могу купить баржу, и еще останется достаточно денег, чтобы не работать целый год, а то и дольше.

Сидя в столовой нише, я снова чертила план вожделенной ванной комнаты, как вдруг на понтоне раздались шаги, перешли на палубу и раздался женский голос:

— Дженевьева Шипли, вы здесь? Выйдите к нам, пожалуйста!

Я поднялась в рубку.

На палубе дожидались двое, мужчина и женщина, оба в гражданской одежде. Женщина предъявила удостоверение:

— Я детектив-сержант Беверли Дэвис, это мой коллега детектив-констебль Джейми Ньюмен. У вас найдется минутка побеседовать с нами? — Говорила она быстро, словно очень спешила и не могла тратить время на объяснения или споры.

Я струхнула, как будто меня поймали на чем-то недозволенном:

— В чем дело?

— Будет лучше, если вы пройдете с нами, Дженевьева. Нам нужно поговорить.

— Прямо сейчас?

— Да, прямо сейчас.

— А из какого вы отдела?

— Из отдела убийств столичного департамента полиции.

— А Джим Карлинг?

— Детектив-констебль Карлинг знает, что мы поехали сюда. Он объяснил нам, как вас найти. Он считает, что вы не откажетесь ответить на несколько вопросов, Дженевьева. Много времени это у вас не отнимет.

Похоже, она очень старалась добиться взаимопонимания, а я думала только о том, как бы убедить ее свалить подобру-поздорову и оставить меня в покое.

Но такую не убедишь. Разве что пойти им навстречу, ответить на их дурацкие вопросы, и тогда они уйдут и больше не вернутся.

— Минутку, только обуюсь, — сказала я.

— Разрешите вас проводить? — навязался Джейми Ньюмен. — Любопытно взглянуть на ваше судно.

— Прошу, — ответила я и спустилась по трапу в каюту, оставив дверь открытой, чтобы детектив мог последовать за мной.

Он стоял в дверях и следил, как я надеваю и шнурую ботинки. Судно его вовсе не интересовало, он мельком оглядел каюту и теперь неотрывно таращился на меня.

Им известно про сверток, сообразила я. Ну, может, не конкретно про сверток, но они знают: я что-то здесь прячу. Карлинг сообщил им. Вот Ньюмен и смотрит, чтобы я не перепрятала и не уничтожила это.

Я выдавила из себя улыбку, взяла со стола ключи и оба телефона, и мы вернулись в рубку.

— Два телефона? — поинтересовался Ньюмен, пока я запирала дверь.

— Один на барже не работает, другой работает только на ней, — ответила я, понадеявшись, что такое объяснение сойдет.

— Куда мы направляемся? — спросила я, очутившись на заднем сиденье «вольво». Мне еще не доводилось ездить в полицейском автомобиле, хоть со знаками, хоть без.

— В полицейский участок Медуэя, — сказал Ньюмен. — Нам любезно разрешили воспользоваться одной из камер для допроса. Не придется везти вас в город и обратно.