Джеффри Линдсей - Двойник Декстера

Знаешь, я тоже быстро бегаю. Ты видел только мою спину. Я вернулся в дом, посмотрел, как она разевает рот, и подумал о тебе, стоящем там, во дворе. Я знал: ты намерен вернуться и достать меня. Надо сказать, тут уж я сложил два и два и понял, кем теперь должен стать и что сделать. Прежний — я убежал бы со всех ног. Новый — я увидел, как это прекрасно, поскольку главное — принять ответственность, и внезапно я впервые понял, насколько далеко все зашло и как теперь быть, а именно… избавиться от нее и одновременно от тебя. Убрать двух Плохих Людей одним ударом. Теперь gee ясно. Вот кто я такой. Я послан сюда, чтобы расправиться с нарушителями правил, с теми, кто зашел слишком далеко инее силах вернуться. Ты. Моя бывшая. И бог весть кто еще. Их много. Я таких каждый день вижу.

Следовательно, в чем-то я похож на тебя, правда? Но разница есть: я это делаю, чтобы остановить таких, как ты. Во имя Добра. Спасибо, что позволил взять с тебя пример. Может быть, я даже скажу тебе спасибо за мою новую подружку, хотя сомневаюсь, что она у меня надолго.

Надеюсь, ты не считаешь себя в безопасности и не думаешь, будто все кончено. Я знаю, кто ты и где ты, а ты ничего обо мне не знаешь. И вот о чем подумай: я учусь у тебя. Учусь делать именно то, что делаешь ты, и собираюсь расправиться с тобой. Но ты не узнаешь когда и где.

Тебе лишь известно, что я где-то рядом и приближаюсь.

Ты не слышишь шум за спиной?

Это я.

Ближе, чем ты думаешь.

Не знаю, сколько времени я сидел без движения, ни о чем не думая и даже не дыша. Возможно, не так долго, как мне показалось, поскольку здание не рассыпалось в прах, а солнце не остыло и не свалилось с неба. Но все-таки прошла не одна минута, прежде чем в холодную пустоту моего черепа проникла одна-единственная болезненная мысль, и даже когда она наконец дошла до меня в полном объеме, я по-прежнему не мог сделать ничего, не считая глубокого резкого вдоха, от которого в голове зазвучало эхо.

Ближе?..

Я перечитал проклятое письмо, отчаянно пытаясь отыскать какую-нибудь маленькую подсказку, красноречивое словечко или фразу, возможно, пропущенную с первого раза, которая должна была подтвердить, что я чего-то не понял и это дурная шутка. Но сколько бы раз я ни перечитывал неуклюжее самовлюбленное послание, оно оставалось неизменным. Я не нашел ни скрытого смысла, ни надписи невидимыми чернилами, содержащей номер телефона и адрес странички на фейсбуке. Все те же напыщенные, раздражающие фразы, приводившие меня к смутному и зловещему выводу.

Он приближался и полагал, будто похож на меня, а я прекрасно понимал, что это значит и как он попытается действовать. Он описывал сужающиеся круги, точил клыки и сливался с окружающим пейзажем. В любую минуту — сейчас, завтра, через неделю — Свидетель мог напасть из ниоткуда, и у меня не было возможности противостоять ему. Я сражался с тенью в темной комнате. Но у тени имелись настоящие руки, а в них — реальное оружие. Он видел в темноте, а я нет, и он подкрадывался то ли спереди, то ли сзади, сверху или снизу. Я всего лишь знал: он хочет сделать то же, что и я, так же, как и я. Свидетель намеревался уничтожить меня — и подбирался все ближе…

— Она была разведена и жила одна. Ее звали Мелисса. Не, погоди, — сказал детектив Ларедо. Он открыл папку и провел толстым пальцем по бумаге. — Ага, вот. Элисса. На «Э». Элисса Элан. — Он нахмурился. — Странное имя.

То же самое мог бы сказать и я, поскольку выписал его в блокнот всего день назад, но теоретически мне не положено было ничего знать, пока он об этом не скажет, поэтому я придержал язык. В любом случае, судя по тому, что я успел понять, Ларедо не любил, когда его поправляли, особенно если комментарии исходили от яйцеголовых умников-экспертов. Он расследовал дело об изрубленной на куски женщине, найденной в маленьком убогом домике, и мы собрались вместе, чтобы работать не покладая рук — политика полицейского департамента требовала посвящать крупным делам двадцать четыре часа в сутки. Так, считаясь частью команды, я тоже оказался там.

Наверное, я бы в любом случае нашел повод поприсутствовать, поскольку отчаянно жаждал любой зацепки относительно того, кто совершил это ужасное преступление. Больше чем кто бы то ни было во всем департаменте, больше чем кто бы то ни было во всех правоохранительных органах на свете, на всем земном шаре я хотел найти убийцу Элиссы и отдать в руки правосудия. Нет, не в руки той медлительной слабоумной потаскушки, которая называется «юридической системой Майами». Я хотел разыскать его сам и лично втащить по ступеням в Декстеров Храм Темного и Окончательного Правосудия. Поэтому я сидел, ежился и слушал, пока Ларедо подводил итог нашим знаниям, а их оказалось чуть меньше, чем ничего.

Никаких серьезных улик, не считая нескольких следов кроссовок самой распространенной модели и размера. Ни отпечатков пальцев, ни волокон, ничего, что могло бы привести к более интересному объекту, нежели мои старые кроссовки, — и потом для их розыска Ларедо пришлось бы нанять хорошего водолаза.

Я внес свою лепту, сказав, что по части кровяных брызг — тоже ничего нет, и нетерпеливо подождал, пока кто-то не произнес:

— Разведена, да?

Ларедо кивнул.

— Я попросил разыскать ее бывшего мужа, Бернарда Элана, — сказал он, я оживился и подался вперед. Но тут же Ларедо пожал плечами и продолжил: — Не везет нам. Он умер два года назад.

Возможно, он сказал что-то еще, но я уже не слышал, поскольку на свой ненавязчивый лад обомлел от ужаса. Бывший муж Элиссы умер два года назад. Хотел бы я от души поверить, будто так оно и есть, но мне прекрасно известно: он отнюдь не мертв, а, напротив, изо всех сил старается убить меня. Но Ларедо имел репутацию хорошего полицейского — если он утверждал, что человек мертв, значит, имел серьезные основания считать это правдой.

Я отключился от скучных полицейских разговоров, задумался и предположил лишь два варианта. Либо мой Свидетель на самом деле не бывший муж Элиссы Элан, либо он каким-то образом умудрился инсценировать собственную смерть.

Нет смысла выдумывать прикрытие целиком и полностью, включая десятки фиктивных записей, посвященных Э. и разводу с ней. Свидетель, несомненно, заметил меня во дворе, когда я рассматривал «хонду», и, бесспорно, он ссорился в доме с женщиной, и, конечно, именно его спину я видел в дверях. Поэтому приходилось верить: он на самом деле являлся бывшим мужем Элиссы и действительно убил ее.

То есть он заставил копов поверить в собственную смерть.

Когда инсценируешь свою смерть, самое трудное — подделать фактические свидетельства. Нужно предъявить полиции реалистичный сценарий, правдоподобное место преступления с недвусмысленными уликами и убедительный труп. Весьма немногим это удается, так как очень трудно проделать всю работу без погрешностей.