Михаил Март - Когда ее не стало

– Везение – штука непостоянная. Врагов у нее хватало. Я знаю, что Сергей ее ищет. Кто-то подбрасывает ему в почтовый ящик снимки Светланы. Обычный монтаж. Парню мстят. Непонятно за что. Ты не навредил ему?

– Ну что вы! С такой защитницей это невозможно. Он же приходил сюда с вашей дочерью. Не девушка, а пантера.

Пичугин усмехнулся:

– Думаю, что я еще визгунов буду нянчить. Сергей вдовец, а Геля своего не упустит. У дочери смертельная хватка.

– Из них получится неплохая пора. Совет да любовь. Если только его жена этой свадьбе не помешает.

У Пичугина по коже мурашки пробежали. Он ничего не ответил и вышел, не закрыв за собой дверь.

У черного хода, выходившего в переулок, его поджидал Федорчук. Они прошли к машине и тут же уехали. Мэр погрузился в раздумья. Он даже мысли не допускал, что девчонка могла выжить. Сам видел ее труп. А если учитывать то, кому было доверено ее устранение, сомнений и вовсе не оставалось. Убийцы потому и не уезжают из города. Они выполнили свою работу, а их кинули, как сопляков. К тому же у них не было причин оставлять цель живой. Им заплатили. А когда таким людям платят, они доводят дело до конца. Он же приказал убийцам не трогать Сергея. И они его не убили, а только ранили. Парень подвернулся под руку. Не сам же он пырнул себя в живот. А труп женщины? С неба упал? Глупости. Чудес на свете не бывает.

Когда машина вернулась в усадьбу, Пичугин окончательно успокоился. Вспомнился старый анекдот. «Пока дела идут неплохо, – сказал парень, выпавший из окна тридцатого этажа, пролетая восьмой». – Он и сам не заметил, как произнес эти слова вслух.

– Что? – переспросил телохранитель.

Проснулся Ордовский от шума. Он открыл глаза, но с койки вставать не стал. Архитектор исчез. Его клетка пустовала. Труп наркомана унесли. Двое знакомых санитаров волоком тащили по коридору нового подопытного кролика. И опять на жертве ничего, кроме трусов, не было. У Ордовского было хорошее зрение. Он обратил внимание на ноги новичка – синие, с множеством кровоподтеков и гноящихся незаживающих ран. Спутанные длинные волосы и торчащая в разные стороны борода. Вряд ли этот человек помнил, что такое парикмахерская. Однако сил у него еще было достаточно, и он активно сопротивлялся. Его тащили в ту же камеру, где умер тощий парень. Дверь была открыта настежь. Возможно, там установлена видеокамера, и за больными наблюдают. Тут есть свободные чистые клетки, но они используют одну и ту же.

Эдик Ордовский всегда шел на поводу чувств и инстинктов. Так говорят о нерадивых охранниках, которые сначала стреляют, а потом думают. Бывший секретарь мэра тоже сначала что-то делал, потом думал. Надо сказать, все его деяния никем не воспринимались как ошибочные. В итоге он и сам поверил в свою счастливую звезду. Чутье его подвело лишь один раз, когда он связался с киллерами и решил, будто его задумка легко сработает. Не получилось. Результатом ошибки стала звериная клетка в подвале.

Эдик тихо встал с топчана и вышел из клетки. Санитары не смотрели в его сторону. Он повернулся к ним спиной и направился к выходу. По коже бегали мурашки, казалось, будто кто-то должен выстрелить ему в спину, но, кроме криков и брани, он ничего не слышал. Так он тихо дошел до лестницы, поднялся по ступеням и обнаружил железную дверь открытой.

Сюда его привели с завязанными глазами, но он помнил все повороты, подъемы и спуски. Лестничная клетка находилась справа, тут же располагался лифт старого производства, еще с зарешеченной шахтой и деревянной кабиной. Ордовский нажал кнопку, и двери раскрылись. Он не стал заходить в лифт, а нажал нижнюю кнопку. Двери закрылись, и кабина поехала вниз. Значит, под подвалом находились еще один-два этажа. Вот теперь Эдик будто проснулся, бросился к лестнице и побежал вверх. На межэтажных площадках были окна. Оказалось, что на дворе день, светит солнце. В такое время его тут же заметят и он попадет в лапы бдительной охраны.

Когда он решил бежать наверх, то о стратегии побега не думал. Им, как всегда, владели инстинкты и чутье. Добежав до последнего этажа, Ордовский свернул в коридор, проскочил его и оказался на другой лестничной клетке, но тут, к его удивлению, была еще одна узкая железная лестница, ведущая на крохотную площадку с люком в потолке. Он поднялся наверх и увидел небольшую полку, а на ней лежали фонарь с длинной ручкой и бинокль. И то и другое не помешает. Бинокль он повесил на шею, а фонарь засунул за пояс. Люк легко открылся, и Ордовский оказался на крыше. Гладкая, покрытая асфальтом, она напоминала теннисные корты, разделенные на три площадки и перегороженные высокими заборами из сетки рабицы. Если убрать перегородки, то здесь можно устроить велотрек. Здание узкое, но очень длинное. Закрыв крышку люка, он пригнулся и направился к карнизу. С высоты можно точно составить план территории института и найти лазейку. Сторона, где располагались въездные ворота и пост охраны, его не интересовала. Другая сторона понравилась ему больше. Тут было много деревьев и лавочек возле входа, прикрытого козырьком. У дверей стояли люди. Человек десять, не больше. Женщины в черных платьях, мужчины в темных костюмах, а на аллее стоял катафалк с открытой дверцей для гроба.

В любой больнице есть морг. Ничего удивительного. А уж в таком заведении живым и вовсе не место.

Каменная ограда у края крыши стояла на пузатых гипсовых столбиках, похожих на ножки от рояля. Между ними имелись значительные промежутки. Ордовский присел на корточки и начал разглядывать в бинокль то, что происходило внизу.

Похоронная процессия, ожидавшая выноса гроба, не очень-то скорбела по усопшему. Через мощные линзы бинокля он видел их лица. Ему показалось, будто мужчины рассказывают друг другу анекдоты и постоянно хохочут. Пожилая дама в черном сидела на лавочке и вязала, спрятав клубки в сумку, из которой тянулись нити пряжи. Ее соседка, более молодая особа, листала глянцевый журнал с красотками в купальниках. Один из убитых горем родственников стоял возле дерева и тайком попивал из фляжки явно что-то крепкое. Вскоре вынесли закрытый гроб и тут же загрузили в ритуальный автобус. Похоронная процессия потянулась в машине.

Ордовский сел на разогретый солнцем асфальт крыши и облокотился о перила. Ему пришла в голову любопытная идея. Он оглянулся. Три дерева выросли выше крыши, правда, ветки у макушек тонкие, да и расстояние до деревьев приличное. Падение означало стопроцентную гибель. Но спускаться по лестнице вниз, не зная точного плана здания, – та же самая погибель, только в замедленном виде. Сажая Эдика в клетку, Крылов не собирался его выпускать. Вчера он понял это окончательно. Никто не пришел к нему вечером с телефоном, чтобы он мог позвонить своему человеку в Москву. Что ж, Крылов поступил правильно. И в блеф Ордовского вряд ли поверил. На самом деле: на кого может составить компромат секретарь мэра? На своего хозяина прежде всего. И если эти документы попадут к Генеральному прокурору, то Крылову это лишь на руку. Компромат на самого Крылова не имел достаточных доказательств, а значит, все обвинения безосновательны. Черт с ним, с компроматом. Сейчас Эдик стал еще и опасным свидетелем. Живым его из этого дома призраков не выпустят. Замок Иф для всего и всех, кто еще может самостоятельно дышать. Рано он расслабился. Его уже ищут по всем углам, а выходы из здания блокированы. Может быть, не сразу, но кому-то придет в голову заглянуть на крышу. Тут не спрячешься. Голое пространство. Но другого способа спастись он не видел – трудно поверить, что человек сам решился прыгнуть с крыши. Шансы пятьдесят на пятьдесят. Если его найдут, то ни о каких шансах говорить уже не придется.