Виктор Пронин - Будет немножко больно (Женщина по средам)

— Я с ним не встречалась.

— Нет-нет, — замахал руками следователь. — Я не имею в виду, что вы с ним встречались в смысле... любовном, что ли... Во дворе встречались на одних дорожках?

— Приходилось.

— Здоровались? Приветствовали друг друга кивком, улыбкой, рукопожатием?

— Какие рукопожатия?! — возмутилась Катя. — Привет-привет... Вот и все.

— И это продолжалось все десятилетие?

— Получается, что так, — ответила она с легким раздражением. — Все это десятилетие я встречалась во дворе со всеми соседями, их там несколько сотен...

— Но не все же соседи вас насиловали, — проговорил следователь вроде бы как для себя, словно что-то уяснив наконец.

— Я могу идти? — спросила Катя, поднимаясь.

— Обиделись? — почти радостно спросил следователь. — Напрасно, — он вскочил, вышел из-за стола, снова усадил Катю на стул, чуть ли не силой усадил. — Простите меня, Катенька. Я не хотел вас обидеть. Видите ли, характер нашей работы таков, что приходится иметь дело с самыми грязными человеческими отходами... И что делать, что делать, — горестно покачал головой Смоковницын, — черствеем, грубеем, на язык лезут слова не самые лучшие... Но кто-то должен делать и эту работу... Согласитесь, Катенька!

Катя молчала, глядя на свою сумочку, лежащую на коленях.

— Продолжим?

— Ну, давайте... Чего ух там.

— Скажите... Эти двое других... Зворыгин и Чуханов... Вы их тоже знаете? Вы с ними и раньше были знакомы?

— Игорь часто появлялся в нашем дворе... Он к Пашутину приходил.

— Я встречался с ним, — кивнул Смоковницын. — Красивый парень, спортсмен, надежда факультета... Кстати, в институте о нем очень хорошего мнения.

— Почему бы и нет, — Катя пожала плечами. — Наверно в институте он еще никого не изнасиловал.

— Тоже верно, — согласился следователь с улыбкой, но как-то вынужденно согласился, как показалось Кате, без большой охоты. — А с Борисом... Вы давно знакомы? Ведь он тоже живет в вашем дворе, неподалеку?

— В нашем, — сказала Катя, прекрасно понимая, что не этого ответа ждет от нее следователь. Но она, кажется, нащупала возможность и отвечать на вопросы, и одновременно уходить от ответа.

— Простите... Я спросил, давно ли вы с ним знакомы?

— Да.

— Год? Два? Десять лет, двадцать?

— Мне еще нет двадцати.

— Но десять лет вам есть? — Смоковницын стал заметно раздражительнее.

— Десять есть, — ответила Катя.

— Сколько лет вы знаете Бориса? Как давно с ним лично знакомы?

— Несколько месяцев. Он в прошлом году купил квартиру в соседнем доме. Если вы с ними встречались... если о них везде хорошее мнение... то, наверно, вы все это знаете...

— О, милая девушка! — воскликнул Смоковницын, но Катя чутко уловила раздраженность. — Если бы вы только знали, как много мне известно! Таким образом, я делаю вывод... Вы знакомы с Борисом Чуханиным с прошлого года. Верно?

— Да... Но сказать, что я с ним знакома с прошлого года будет неправильно... Я только знала с прошлого года о том, что он живет в соседнем дворе. Или в соседнем доме, как вам будет угодно. А знакома с ним не была.

— Эти подробности не столь важны, — пробормотал Смоковницын, перелистывая тощую папку. — Главное мы уяснили — к тому вечеру вы уже были знакомы и достаточно давно. Некоторым такого знакомства вполне хватает для замужества. Двинемся дальше... Вопрос такой... Вы часто бывали в той квартире, в которой, как вы утверждаете, над вами совершено насилие?

— Я этого не утверждаю.

— Как? — удивился Смоковницын, готовый обрадоваться столь неожиданному повороту.

— Это утверждают документы, которые лежат перед вами. И еще одно... Насилие и изнасилование... Это ведь разные вещи?

— О! — восхищенно воскликнул Смоковницын. — Вы очень тонко чувствуете слово. Вам надо поступать на юридическую специальность.

— Спасибо. И еще я хочу добавить... Насильники сами признались в том, что они сделали.

— Не будем об этом... Когда в дверь начинают стрелять, в чем угодно признаешься... Они все побывали здесь, в этом кабинете, с каждым из них я имел подробную беседу... Их показания подшиты в этой вот папке... Должен вам сказать, они были весьма откровенны, убедительны...

— И произвели хорошее впечатление?

— Вы часто бывали в квартире, где, по вашему утверждению, вас изнасиловали? — жестко спросил Смоковницын в ответ на укол, который позволила себе Катя.

— Вы так часто повторяете это слово... Будто это доставляет вам удовольствие, — негромко проговорила Катя. Они понимала, что ее слова можно истолковать, как вызов, как дерзость, но не могла сдержать себя.

— Удовольствие сомнительное. Называть вещи своими именами — моя служебная обязанность. И мне не хотелось бы, чтобы когда-нибудь на вас свалились подобные обязанности. Как бы вы сами не называли случившееся, как это не называли другие участники...

— Они всего лишь участники?

— Виновными их может назвать только суд. Даже не я. Суд. Если, конечно, он состоится. Если найдут основания передать в суд все эти бумаги, — Смоковницын с легкой небрежностью сдвинул серую папку на край стола.

— Вы таких оснований не видите?

— Мне поручено разобраться, — Смоковницын был неуязвим для таких вопросов. За десятилетие своей работы он прекрасно освоил науку отвечать, — не отвечая, настаивать, — не настаивая, отрицать — не отрицая. Все многократно выверенные слова были у него наготове и он произносил их, не задумываясь. — Мне поручено разобраться, милая девушка. Что я и делаю в меру своих сил. Я почувствовал ваш упрек в том, что поговорил с ребятами... Но я не могу делать выводы, выслушав только одну сторону... Вы согласны?

— Конечно.

— Итак, я снова вынужден вернуться к вопросу... Часто ли вы бывали на квартире Чуханова.

— Я там не была до того вечера.

— Что пили, когда вас пригласили войти?

— Шампанское.

— Щедро... По нынешним временам шампанское пьют не часто. Было весело?

— Нет.

— Грустно?

— И грустно не было.

— Случаются и такие праздники, — понимающе кивнул Смоковницын.

— Это не было праздником, — поправила Катя. — Они затащили меня в квартиру, я не собиралась к ним идти.

— Простите, но в этой папке есть показания соседей, которые утверждают нечто противоположное. Они утверждают, что вы вошли в подъезд, поднялись на второй этаж, зашли в квартиру без всяких усилий со стороны ребят. С улыбкой на лице.

— И что же из этого следует? — спросила Катя, исподлобья глядя на следователя.

— Если позволите, могу поделиться своими соображениями. Из этого следует, как мне кажется, то, что вы посещаете эту квартиру не первый раз. Вы вошли туда с удовольствием, отлично сознавая, что вас там ждет.

— И что же меня там, по-вашему, ожидало?

— Вы сами сказали — шампанское, мужское общество, неплохое общество... Преуспевающий бизнесмен с отдельной квартирой, красавец-студент, друг детства... Кстати, сын высокопоставленного человека, влиятельного, состоятельного...