Максим Шахов - Дьявольский остров

– Он, конечно, мозгами двинутый, – проговорил Капитонов, – но отчего-то мне его жалко.

– Жалко у пчелки, – сказал Бронислав. – У кого мозги набекрень, живет недолго.

– А я ему чуть ребра не сломал, – с грустью в голосе сказал Данила.

– Хватит канючить. Глаз уже не болит? На войне, брат, как на войне.

– Подлая война, – наконец в разговор вмешался Шпильковский.

– И не говори, Альберт Валерьянович… Подлющая, – согласился Капитонов.

– А нам говорили, что она справедливая. За пролетариат воюем, – сказал красный капитан; было непонятно, говорит он серьезно или скептически.

Внезапно со стороны берега раздались выстрелы. Стреляли в сейнер, который с причала уже казался светлым облаком, плывущим над морем.

– Поздно, ребятки, мы уже ушли, – радостно потер руки Бронислав.

Силуэт острова уменьшался, и впереди по курсу вырастал соседний скалистый островок.

– Пригнитесь, – сказал товарищам красный капитан, – пуля – дура, а шальная пуля – бешеная дура – может и сюда долететь.

– А ты? – воскликнул Данилов, видя, как Бронислав спокойно стоит у штурвала, вглядывается в морскую даль и уверенно ведет судно.

– А я заговоренный. Одна знакомая цыганка заговорила. Умеют цыганки судьбой править. В глаза их чернющие глянешь, и капец, чувствуешь, что твоя судьба легла на другой галс.

– Как это? – поинтересовался Данила.

– Ну, типа, крутой поворот против ветра.

Вскоре выстрелов с берега почти не стало слышно.

– Все нам на руку, гавань, не гавань, пристань-то малая, быстрых катеров нет, на веслах не пойдут же, – вслух рассуждал краснофлотец. – И судно крепкое, новое. Вот только название черт-те что, не морское – «Попугай». «Альбатрос» – лучше, все-таки эта птица над волнами парит. Или хоть «Феникс» – всегда выживет.

– А чем тебе попугай не угодил? – сказал Альберт Валерьянович. – У старого пирата Флинта был попугай, который кричал «пиастры, пиастры».

Все засмеялись.

– У пирата, говоришь… – задумался краснофлотец… – Ну вот впереди остров. Куда идти, направо, налево? У тебя же, Альберт Валерьянович, карта в голове.

– А куда нам вообще плыть? – спросил военфельдшер.

– Не плыть, а идти, – поправил Данила.

Для него морское путешествие было романтикой, о которой он грезил с детства, и он принял правила игры, совершенно не думая об опасности, забыв о войне.

– К какому берегу ты нас, капитан, приведешь? – вмешался в разговор Никанор.

– Вот это и проблема… – протянул Бронислав.

– Да ты же говорил, что нет никакой проблемы, – серьезно проговорил Шпильковский. – От Аландских островов рукой подать до Швеции.

– Да, до Швеции мы бы, судя по показаниям указателя топлива, дотянули бы. Но дело здесь оборачивается неожиданным образом. Мы это судно вроде бы как захватили. Поэтому нас теперь в Швеции могут расценить не как беглецов-военнопленных, а как обыкновенных морских пиратов. И вот тогда мы попадем не в лагерь до окончания войны, а в настоящую тюрьму. После суда, с конкретным сроком. А какой он будет, только дьявол знает.

– Что-то в тюрьму мне совсем не хочется, – почесал макушку Капитонов.

– Вот то-то и оно, – продолжал Бронислав.

– И что же нам делать? – забеспокоился Данила.

– Остается только одно – идти в Эстонию. Там стоят наши войска. Если нас и возьмут эстонцы, то до нашего начальства это дойдет. А мы вернулись из плена сами – значит, не хотели сдаваться и при этом привели судно. А его можно под хороший тральщик переоборудовать. Вот за это нам и благодарность полагается.

– Дельно, – восхитился Кривошапкин.

– Только вот топлива не хватит. Можно лечь в дрейф, может, и на наш корабль нарвемся.

– А если на финский? – скептически произнес Шпильковский. – И возле берегов Эстонии явно будет минное заграждение. И как без действующей машины маневрировать?

– Но на мину можно нарваться и здесь. Их после Первой мировой до черта осталось в Балтике. Да, без машины будет туго.

– А если нам подойти к шведскому берегу ночью, покинуть «Попугай», ну просто с него высадиться на берег, а потом на суше сдаться властям? – предложил Данила.

– Смешно и глупо. Да о пропаже сейнера финны затрубят всем морским державам, – сказал краснофлотец. – Один выход – идти к своим. Без машины будет рискованно, но попробовать-то можно.

– Слушай, Бронислав, – сказал Капитонов, – помнишь, когда мы расчищали лед, нам швед говорил о русском поселении на южном острове?

– Да, точно, – встрял Данила, – рассказывал про моряка царского флота. Он сказал, что служит теперь на маяке.

– На маяке, – ухватился за мысль Бронислав. – Мы идем к русскому поселку. Маяк – вот наша цель.

– Пожалуйста, объясни, – попросил Альберт Валерьянович.

– Это и кот поймет, – радостно сказал Бронислав. – Маяк светит светом, для этого ему надо электричество, а вырабатывает его дизель-генератор, чтобы маяк был автономный. А дизель-генератору необходимо топливо. А топлива нужно достаточно, чтобы маяк постоянно работал. Мы и возьмем это топливо. А потом дойдем до наших.

– Отлично! – вырвалось у Кривошапкина.

– План хорош, но те бывшие моряки Императорского флота скорей всего против советской власти, вряд ли они нам будут помогать, – резонно заметил Шпильковский.

– Моряк моряку всегда подсобит, – заверил Бронислав. – Даже японцы всех раненых моряков «Варяга» вылечили и отправили домой. А капитану Рудневу они даже свой орден вручили. Орден за то, что мужественно сражался против них. Есть такая штука, как морская солидарность.

– Я тоже за то, чтобы идти в русский поселок, – высказался Капитонов.

– Что ж, решено, – согласился со всеми Альберт Валерьянович.

– Теперь, когда мы решили, что делать, коллективных решений на судне больше не будет. Я приказываю, вы выполняете.

– Есть, капитан, – живо ответил один Кривошапкин.

Из-за темной тучи, похожей на небесного кашалота, выступил месяц. На морской глади заплескалась тонкая лунная дорожка. Машина мерно работала, что успокоительно действовало на нервную систему беглецов. Море казалось приветливым, и теперь, когда цель была определена, все вокруг приобретало смысл. Остров напротив – ориентир, месяц – дополнительный свет, мелькнувшая звезда – конечно же, звезда удачи.

– Так, внимание, держитесь! – предупредил краснофлотец. – Сейчас будем менять курс! Остров обойдем! А дальше как? – спросил он у Альберта Валерьяновича.

– А на каком острове поселок?

– Кажется, швед говорил – Лагскар.

– Лагскар, Лагскар, – Шпильковский зажмурился. У него в голове всплыла карта Аландских островов, и он начал мысленно блуждать в проливах между островами, как по кровеносной системе человека.

– Смотри на самом юге. То есть внизу карты, – подсказал Бронислав. – Должен быть там. Маяк ставят там, где пересекаются морские пути. А именно с юга Аландские острова огибают, чтобы плыть в Ботнический залив, к Швеции.