Максим Шахов - Дьявольский остров

– Так что, у вас был бунт? – вскинул брови проверяющий.

– Бунт удалось предотвратить, – нашелся капрал. – Военнопленные учинили драку в бараке, начался пожар. В это время был совершен подрыв вышки. Группе пленных удалось бежать. Остальных мы блокировали в бараке. Пожар ликвидировали сами военнопленные.

– Жертвы среди военнопленных имеются? – справился комендант.

– Так точно, – бодро докладывал Ингемар Густафссон. – Застрелен при побеге Митрохин, а также скончался от ожогов староста Пудовкин, на него упала печка.

– Кому удалось бежать? – продолжал дознаваться комендант.

– На поверке отсутствовали Бронислав Вернидуб, Никанор Капитонов, Данила Кривошапкин, – капрал коверкал русские имена и фамилии на свой лад, поэтому Леннарту Хольмквисту пришлось переспросить еще раз.

Густафссон повторил медленнее и добавил:

– Альберт Шпильковский.

Комендант ждал, прозвучит это имя или нет. От инспектора он скрыл обуявшее его чувство беспокойства и досады. Леннарт был обязан Альберту Валерьяновичу за спасение племянника, он глубоко уважал этого специалиста, но теперь, после убийств его подчиненных, Шпильковский переквалифицировался в военного преступника. «Идиот, – подумал комендант о Шпильковском, – какой все-таки идиот».

– Пропал без вести Самуил Стайнкукер.

– Это как? – удивился комендант.

– Из-за падения вышки обрушилась крыша и кусок стены галереи замка. Завалы мы расчищаем. Стайнкукер на окрик не отзывается. Наши солдаты не справляются. Послать военнопленных на помощь без вашего приказа мы не решились.

– Хорошо, отберем добровольцев на восстановление разрушений, – сказал комендант.

– Что уже предпринято для поимки беглецов? – спросил инспектор.

– Еще ночью была организована погоня. Тревога объявлена в поселке и на острове, но сейчас она снята. Бежавшие ушли на сейнере «Попугай» в море. Есть свидетели – Ульрика Хольмквист-Мартинссон и Анна-Карин Сундберг. О побеге сообщили телеграммой в Мариехамн. Мы получили ответ – «Поиск начнется с рассветом. Ночью среди островов искать бесполезно».

– Значит, поиск уже начался, – отметил комендант.

– Так точно, начался, – продолжал капрал. – Сегодня прибудет комиссия по расследованию инцидента.

Комендант, инспектор и капрал прошли к стене замка. Под ней, укрытые холщовой тканью, прямо на снегу лежали капитан Йоханнес Сандстрём и рядовой Тобиас Виклунд. Дальше в нелепых позах, прикрытые кое-как шинелью, лежали Митрохин и черный, с обгоревшим лицом Пудовкин. Комендант, инспектор, капрал и сопровождавшие их солдаты сняли шапки перед мертвыми сослуживцами. Леннарт Хольмквист поглядел на замок, чтобы оценить разрушения, вызванные падением вышки с металлической будкой.

– Мой кабинет завален, – сказал он инспектору, – пройдемте в столовую.

– Вы понимаете, что я должен составить рапорт об увиденном.

– Конечно, – произнес комендант. – Я готов отвечать за все произошедшее.

После завтрака Леннарт Хольмквист распорядился отправить на работы военнопленных. Допрашивать их он не стал – решил дождаться приезда комиссии.

Инспектор, со своей стороны, быстро выяснил, что вечером в лагере праздновали юбилей убитого, и складывалась картина, что именно его халатность послужила если не причиной, то толчком к совершению диверсии. В общем, инспектор был склонен взять под защиту коменданта лагеря. Хотя у комиссии могли быть и свои выводы на этот счет.

К обеду пришло сообщение из Мариехамна, что поисковые работы, которые начались утром с применением авиации, береговой охраны и даже подводного флота, пришлось в срочном порядке сворачивать: на Аландские острова надвигался антициклон, который нес шторм. Ориентировку отправили всем находящимся в море судам, как финским, так и иностранным. Однако надежды на то, что их капитаны будут заниматься поиском беглецов перед надвигающимся штормом, было мало.

«Попугай» шел полным ходом прямо на маяк.

Остров Лагскар похож на птицу, что парит, расправив крылья. И слева, и справа от скалистого выступа – «головы птицы» – образовывались две бухты – с береговой линией в виде полумесяца. На левом крыле был установлен маяк высотой чуть более сорока метров над уровнем моря. Четырехгранное сооружение из армированного бетона, выкрашенного в кирпичный цвет, словно русский штык, прокалывало воздушные потоки, проносящиеся над островом.

Бронислав повел сейнер в левую бухту. В ее центре он поставил судно на якорь. На берег решили сойти с помощью мотобота, которым во время лова рыбы буксируется один конец невода.

– Данила, ты остаешься на «Попугае», несешь вахту, все остальные – высаживаемся. Альберт Валерьянович, на вас общение с местным населением, а мы с Капитоновым – рабочая сила, перевозим бочки с топливом. Это наша главная задача, – распоряжался Бронислав.

Мотобот, которого правильней было бы назвать «мотоботиком», качаясь на волнах, словно скорлупа ореха в стакане, подошел к самому берегу.

Капитонов спрыгнул первым, за ним – Альберт Валерьянович. Вместе они вытянули нос мотобота на сушу. Над головой застывшим Гулливером возвышался маяк.

– А вон и поселок, – указал Бронислав.

Хотя поселком назвать это можно было лишь с очень большой натяжкой. Всего три-четыре домика лепились на безжизненной земле метрах в пятидесяти от маяка.

Сейнер уже заметили. Из ближайшего домика, стоящего в стороне от других, им навстречу вышел старик в финской морской форме с фуражкой, на которой блестел золотой якорь. Местный житель шел прямо на них бодрой походкой, широко расставляя ноги, немного покачиваясь влево и вправо. Это был старик. Он немного сутулился, но с первого взгляда можно было определить, что в молодости он был стройным и широкоплечим. Лицо у него было вытянутое, с острыми скулами и серо-голубыми глазами, которые светились внимательным взглядом из-под редких седых бровей, а на щеке темнел старый шрам в виде неровного треугольника.

Старику было примерно лет семьдесят, однако на вид он был еще довольно крепок и бодр.

– Год эфтермиттаг! – поздоровался он по-шведски.

Все трое «пришельцев» только заулыбались в ответ.

– Хиуваа илтапайваа! – на этот раз старик поприветствовал прибывших на остров по-фински.

Троица снова одарила его улыбками.

И вдруг он сказал на чистом русском языке:

– Добрый день.

– Добрый день, добрый день, – обрадовался Бронислав.

– Добрый день, – поспешили сказать Никанор и Альберт Валерьянович.

– Вы русские рыбаки? – предположил местный.

– Да… – замялся краснофлотец.

Старик окинул взглядом форму, в которую были одеты беглецы, – у него была точно такая же форма, только нашивки чуть другие, но он ничего не сказал.