Брижит Обер - Снежная смерть

— Ты хочешь сказать, что он просто притворяется маньяком? — заинтересованно спрашивает Ян.

— Угу, — соглашается Жан-Клод с набитым ртом. — Именно поэтому он устраивает весь этот цирк с письмами, мясом и так далее. А на самом деле он преследует совершенно четкую цель.

— Превратить Элиз в карпаччо? — усмехается Ян, чем вызывает возмущенные протесты присутствующих.

Он с силой сжимает мое плечо в знак извинения за шутку более чем сомнительного вкуса. Самое интересное, что, если бы речь шла о ком-то другом, это меня рассмешило бы. Интересно и то, что от него исходит едва уловимый, но явный запах горечавки.

— А, по-моему, это настоящий сумасшедший! — говорит Иветт. — Как подумаю об этих глазах в руке Элиз… Человек, способный расчленить женщину, это уж точно не шутник.

— Садист не означает сумасшедший, — упорствует Жан-Клод. — Ну, мы увидим, продолжит ли он.

Это — самый подходящий момент, чтобы вошел Лорье со словами: «Он продолжил!». Я приготовилась услышать его быстрые нервные шаги в сопровождении тяжелых шагов Шнабеля, и, когда в действительности слышу, как открывается входная дверь и два человека быстро идут по коридору, задаюсь вопросом, не начались ли у меня галлюцинации.

— Вероник Ганс здесь? — еще пронзительнее, чем обычно, спрашивает Лорье.

— Вероник — как? — спрашивает Франсина.

— Одна из инструкторш по лыжам, — поясняет ей Ян. — С чего бы Вероник быть здесь? — обращается он к Лорье.

— Я только что заходил в лыжную школу, чтобы задать ей несколько дополнительных вопросов. Кевен Дейстрей сказал нам, что она отправилась в ГЦОРВИ, чтобы встретиться с кем-то, кому она хотела сообщить нечто важное.

Я представляю себе, как все обмениваются подозрительными взглядами.

— Так ее никто не видел? — снова спрашивает Лорье.

Все остаются такими же безгласными, как я. Шорох балконной двери.

— Здрав-ствуй-те.

— А, господин де Кинсей! Я ищу Вероник Ганс.

— Я ее н-не зна-ю.

Шум отодвигаемого стула, падает стакан, Леонар садится.

— Может быть, она поднялась к мадам Ломбар? — предполагает Лорье.

— Меня спрашивают?

Шуршание закрывающихся дверей лифта, из которого вышла Жюстина.

— Вы, случайно, не виделись с Вероник Ганс? — в четвертый раз осведомляется Лорье.

— Я не знакома с этой особой, — охрипшим голосом отвечает Жюстина, — а что касается того, виделась ли я с ней…

Она изящно не договаривает фразу и проходит передо мной, оставив за собой след фиалковых духов и мятного ингалятора.

— У меня такой насморк! — говорит она мне, усаживаясь.

— Шнабель, поднимись и посмотри наверху! — приказывает Лорье.

— У вас есть ордер? — немедленно квакает Франсина.

— Ордер на что? — ласково возражает Лорье. — Мы ищем человека, который сказал, что идет сюда. Надеюсь, вы не сочтете неудобным, если мы проверим, не заблудилась ли она в коридорах?

— Или не роется ли в комнатах, — сухо говорит Иветт.

Я щиплю ее за руку, чтобы она замолчала.

— О, можете щипаться сколько угодно! Эта особа способна на все! Отвратительная хамка!

— Вижу, что вы, по крайней мере, с ней знакомы! — говорит Лорье.

Над нашими головами грохочут шаги Шнабеля. Мы слышим, как шумно открываются и закрываются двери.

— Мне не очень нравится, что ваш подчиненный вот так разгуливает по частным комнатам моих милых постояльцев, — говорит Франсина.

— А что именно он там ищет? — спрашивает Жюстина между двумя приступами кашля.

— Он ставит везде микрофоны, — отвечает ей Ян.

Летиция прыскает. Бульканье жидкости, запах «Сюз». Ян с удовольствием причмокивает губами. В соседней комнате Юго достал пластилин и дает указания милым постояльцам. Взрывы смеха, бормотанье, возгласы звучат резким контрастом с нашим молчанием и с шагами Шнабеля, разносящимися по дому.

— Хорошо, Клара, хорошо, твоя дама очень красивая. Нет, Бернар, это не едят, ты же знаешь. Мне все равно, пусть колбаса будет белая, как снег. А ты, Кристиан? Что хорошенького ты нам сделал? Таксу? Но у твоей собаки нет лап!

Шаги на лестнице.

— Я ее не нашел, шеф, — говорит запыхавшийся Шнабель.

— Хорошо. Извините, что помешал вам завтракать. Если Вероник Ганс объявится, буду признателен за сообщение.

Мой блокнот: «Почему вы ее ищете?»

— Ее алиби не подтверждается, — шепчет Лорье мне на ухо.

— Может быть, мы вам мешаем? — ледяным тоном спрашивает Франсина.

— Не больше, чем обычно, — отвечает ей Лорье и тщательно прикрывает за собой дверь.

— Вот ведь зануда! — бросает Франсина.

— Филипп всегда принимал себя слишком всерьез, — говорит Ян. — Ну так, я хочу еще стакан.

— Вам не кажется, что от старшины пахнет эдельвейсами? — спрашивает Жюстина.

— Мне кажется, что он стоит на краю профессиональной пропасти! — смеется Франсина. — Кто-нибудь хочет еще чайку? Элиз, гренок?

Делаю отрицательный жест. Почему Вероник Ганс сказала, что должна зайти сюда? Зачем она сказала это другому инструктору, если это неправда? Я предпочла бы, чтобы Шнабель нашел ее роющейся в моих вещах. Рассеянно прислушиваюсь к общему шуму.

— Ну, Клара, покажи мне. Да нет же, лапочка! Голову человечку надо поставить на плечи, а не рядом! Кристиан, попробуй для разнообразия сделать что-нибудь еще, кроме бананов и апельсинов.

— Я забыла наверху плеер, — говорит Летиция.

— Пожалуй, поставлю мольберт на террасе, там такое ласковое солнышко, — воркует Жюстина.

— Парень, занимающийся снегокатами, позвонит через час. Надо будет предусмотреть привалы, — бормочет Ян немного сонным голосом.

— Да нет же, Клара, я тебе только что говорил, что голову надо приделывать к плечам, слышишь меня! Ты же не носишь голову под мышкой, а?

— Я пошла наверх! — заявляет Летиция.

Звук ходунков. Шуршание открывающихся дверей лифта. И крик, от которого у меня кровь стынет в жилах. Кто-то толкает меня на бегу, переворачивается стул, возглас Жюстины: «Что происходит? Что происходит?», Франсина и Иветт тоже начинают кричать, я лихорадочно сжимаю свой плед, двери лифта открываются и закрываются, открываются и закрываются, Летиция икает, Ян, мужественный голос Яна, произносит в телефонную трубку:

— Предупредите Лорье, немедленно! Пусть он немедленно вернется в ГЦОРВИ!

— Что происходит? Может кто-нибудь мне объяснить?

Толкотня. И эти бесконечно хлопающие двери.

— Юго, закрой двери игровой! — кричит Ян.

Беспорядочные выкрики.

— Ничего не трогайте! — снова орет Ян.

— Но…

— И заблокируйте эту гребаную дверь!

— Ян!

— Господи, Ачуель! Вы не видите, что мы имеем дело с убийством?! Что кто-то убил эту девушку в то время, пока вы подавали нам этот проклятый чай?!

Убили. Девушку. Вероник Ганс. В лифте. О Боже!