Джеймс Паттерсон - Меня зовут Алекс Кросс

— Ты в самом деле так глупа, что даже слов не понимаешь, тебе это известно?

Он бросил сумку Шарлотты и грубо взял ее за руку. Она отшатнулась, закричала и начала вырываться, когда муж потащил ее к выходу. Только бы дотащить ее до машины, а там пусть у нее лопаются сосуды, ему наплевать на эту тупую корову, в которую превратилась его жена.

Но тут раздался первый удар в дверь.

Что-то вмазалось в дверь снаружи так сильно, что она треснула посредине. Николсон быстро взглянул в окно и понял, что это — таран. Теперь он знал, что скорее всего слишком поздно спасать даже его самого.

Раздался второй мощный удар; он разбил замок и сорвал щеколду, как детские игрушки. Дверь распахнулась.

— Беги!

Только это посоветовал Тони Николсон жене, прежде чем отпустил ее руку и рванулся к двери черного хода. Все приоритеты исчезли. Речь шла о выживании, и лишь тот, кто сильнее, мог на что-то рассчитывать.

Добежав до кухни, Тони столкнулся с маленьким крепким латиноамериканцем. Тот шел ему навстречу. «Кто, черт возьми, это такой?»

Резкое движение — и сильный мучительный удар сбоку по колену. Падая, Николсон смутно увидел гаечный ключ в мужской руке.

Сначала он чувствовал только боль, огромный красный шар словно взрывался в его ноге. Затем на Николсона надели наручники. Они впились в запястья еще до того, как он почувствовал, что их надевают. «Наручники»? Латиноамериканец, взяв Николсона за ворот, втащил назад, в гостиную, и бросил на ковер.

Шарлотта сидела в одном из барселонских кресел с залепленным клейкой лентой ртом. Второй человек — неужели их только двое? — стоял над ней и наблюдал за Николсоном почти без интереса, даже со скукой, будто занимался подобными делами каждый день.

Николсон понял, что они не из ФБР и не из полиции. Одежда на них была темной, на голове — вязаные шлемы, на руках — латексные перчатки.

Не копы, но близко. Бывшие копы? Специальные команды?

У того, кто напал на него, был сломанный нос. Его темные глаза смотрели на Николсона, недостойного внимания субъекта — не более.

— Диск. — Вот все, что он сказал.

— Диск? — Николсон выговорил слово сквозь сжатые зубы. — О чем вы говорите? Кто вы такие?

Мужчина взглянул на часы:

— У тебя две минуты.

— Две минуты, или что? — спросил Николсон и тут же увидел ответ на свой вопрос.

Мужчина повыше достал полиэтиленовый пакет и надел его на голову Шарлотты. Она сопротивлялась, но он легко обмотал серебристой лентой ее шею, перекрыв доступ воздуха.

Николсон наблюдал, как изменилось выражение лица Шарлотты, когда она поняла, что происходит. Он даже почувствовал жалость к ней, возможно, вспомнил утерянную любовь. Впервые за многие годы ощутил связь с Шарлоттой.

— Вы с ума сошли! Вы не посмеете! — закричал Николсон.

— Это твоих рук дело, Николсон. Ситуация зависит от тебя, не от нас. Заставь нас остановиться.

— Но я не понимаю, чего вы хотите. Скажите мне.

Он сделал движение в сторону Шарлотты, но из-за покалеченного колена снова упал и довольно постыдно застрял между диваном и журнальным столиком.

— Пожалуйста, скажите, что вам нужно! Я не понимаю! — простонал Николсон.

Когда он взобрался на диван, Шарлотта уже не шевелилась.

Голубые глаза распахнуты, голова склонилась к плечу, как у марионетки.

— Гады! Мерзавцы! Вы убили ее! Теперь верите мне?

Мужчины невозмутимо переглянулись и пожали плечами.

— Нам нужно идти, — сказал белый. Второй кивнул, и Николсону показалось, что он отделался от них, и множественное число «нам» относится к ним двоим. Не тут-то было! Один из них взял Шарлотту, второй потащил Николсона.

Когда он прыгал на одной ноге к двери — и один Бог ведает, куда дальше, — его посетила странная мысль. Он пожалел, что не был ласковее с Шарлоттой.

Мы с Недом сидели в машине и направлялись к Александрии, когда по рации сообщили, что мы опоздали. Полиция Виргинии докладывала, что в доме Николсона никого не обнаружили. Нашли следы взлома и борьбы, два упакованных и оставленных саквояжа. Обе машины Николсона — в гараже.

Был объявлен план-перехват, но особых надежд на него не возлагали, поскольку никто не знал, какую машину искать.

Собраться все же решили в доме Николсона. Заместитель директора Фоли призвал еще одну команду для сбора улик, потребовав, чтобы она немедленно прибыла. Маони позвонил кому-то и потребовал, чтобы подняли все данные на Николсона. У него в машине был также изданный Бюро справочник, что позволяло ему дублировать поиски. Он сообщал мне данные со скоростью пулеметной очереди. Так Нед делает всегда, когда на взводе.

— Ну, нашего мальчика никогда не арестовывали, гражданство имеет, числится работающим — никаких больших сюрпризов. У него также нет никаких известных псевдонимов. И он не упоминается в файлах Бюро как Энтони или Тони Николсон.

— Не думаю, что он наш убийца, — сказал я.

— Почему? — спросил Маони.

— Слишком многое не сходится. Николсон явно один из них, но это все, Нед.

— И тогда получается, что Николсон набитый дурак?

— Полагаю, кто-то ищет то же, что и мы, только они опередили нас. А это означает, что у них больше деталей.

— Или… — Маони поднял палец, — он подстроил свое исчезновение. Ничего сложного — бросить саквояжи, поломать что-то из мебели, и Николсон уже над Атлантикой с небольшой коллекцией фильмов, в то время как мы посыпаем пылью его дом в поисках отпечатков пальцев.

Мы перебрали еще варианты, но тут рация снова ожила. Сообщение очень взволновало Маони. Он впечатал адрес в свой ноутбук.

Через несколько секунд, следуя указаниям навигатора, мы свернули на окружную дорогу и рванули дальше, к Александрии. Но на этот раз не к дому Николсона.

— Жилой блок Авалон, — пояснил Маони. — Николсон значится в базе в качестве жильца. Наверное, за квартиру забыл заплатить или еще что-то.

— Аренда? — спросил я. — В том же самом городе, где у него дом?

Маони кивнул.

— В доме он живет с женой, и она лет на пятнадцать старше той, которую мы найдем за дверью номера третьего. Спорим на двадцать баксов?

— Не пойдет.

Тони Николсон подался вперед, насколько позволяли наручники. С заднего сиденья он увидел, что на втором этаже горит свет.

— Нам нечего здесь делать, — сказал Тони. — Она ничего не знает, уверяю вас.

Тот, кто повредил ногу Николсона, открыл пассажирскую дверцу.

— Проверим, — возразил он. — Вдруг ты во сне разговариваешь.

Мужчина вылез из машины, подошел к двери и открыл ее ключом Николсона.

Тони еще надеялся спасти себя и Мару. Он с ужасом представил ее прекрасное лицо в полиэтиленовом пакете.

Водитель, высокий блондин с бледными глазами и широким лбом, казался умнее мексиканца. Может, удастся договориться с ним.