Вэл Макдермид - Возмездие

— Правда? А что именно она тебе сказала?

— Ничего особенного, да я, честно говоря, и не особенно ее слушал. Что-то насчет серийных убийств… Кажется, она вообразила, что я непременно должен ими заниматься.

— Боюсь, она не так уж далека от истины. Хотя все три женщины убиты разными способами, у всех у них на запястье одинаковые татуировки — слово «МОЯ!».

— И полиция не связала между собой первые два дела?! — удивился Тони. — Как такое могло случиться?

— Откровенно говоря, возможность связать все эти дела между собой появилась у наших северных коллег только вчера. Вторая проститутка… та, которая утонула… Она пролежала в воде довольно долго и была, как ты сам понимаешь, не в лучшем состоянии. Гриша Шаталов тоже занимался телом не слишком долго, к тому же полицейским потребовалось время, чтобы понять, что же они ищут. — Кэрол пожала плечами и провела ладонью по своим растрепанным светлым волосам. — Первая жертва не привлекла к себе особого внимания — главным образом потому, что у нее на руках и на теле были и другие татуировки. Никому и в голову не могло прийти, что словечко «МОЯ!» значит больше, чем фамилия «Бэкхем», которую накалывают себе почти все шлюхи.

— А эта третья, последняя жертва? У нее тоже было это слово? И тоже на запястье?

— Похоже на то. Правда, буквы разобрать сложно: как раз через запястье прошел гвоздь, которым убийца прибил ее к кресту, поэтому оно сильно распухло, да и крови натекло порядочно… — Кэрол содрогнулась. — Но я почти уверена, что никакой ошибки здесь нет. Рики, по-видимому, тоже так подумал, поскольку позвонил мне почти сразу, чтобы передать дело нашей спецгруппе по расследованию особо тяжких. Правда, он пообещал взять на себя всю пешую работу, опросы и прочее…

— Это потому, что оплачиваться они все равно будут из вашего бюджета, так что не думай, будто суперинтендант сделал широкий жест. Кстати, эти женщины, жертвы, — они с его участка? Или они там просто работали? Есть у них что-то вроде нашего Темпл-Филдз?

— Первая и вторая жертвы — местные, обе занимаются проституцией сравнительно недавно, причем обе работают на улице, а не по квартирам.

— А возраст?

— Обе молодые, обе наркоманки, что, впрочем, неудивительно. Из-за способа, которым они зарабатывали себе на жизнь, мы не можем установить, были ли они изнасилованы… — Кэрол подняла руку. — Я знаю, знаю… Рано или поздно сексуальный мотив все равно может проявиться.

— А может и не проявиться или проявиться неявным образом… — Тони понюхал свой бокал и состроил недовольную гримасу. — Просто удивительно, каким разным бывает кальвадос в зависимости оттого, где ты его покупаешь. В Бретани он пах очень приятно, а здесь… просто жидкость для зажигалок какая-то!.. — Он сделал осторожный глоток. — Вкус, впрочем, гораздо лучше, чем запах. Значит, ты считаешь, что тебе может понадобиться профайлер?

— Это один из очевидных шагов, но Блейк не согласится оплачивать твои услуги, а работать с одним из наших доморощенных специалистов, только что закончивших Национальную академию, я не хочу. — Она закатила глаза. — Помнишь кретина, которого нам подсунули, когда мы работали по интернет-убийствам? Поразительно тупой субъект, да и эмоциональная чувствительность у него была как у кирпичной стены. После того случая я пообещала своим, что больше никогда не совершу подобной ошибки. Лучше обойтись вовсе без профайлера, чем иметь дело с очередным полицейским специалистом, которого подсунет нам Блейк.

— Значит, ты хотела бы заполучить меня? — спросил Тони. Его слегка приподнятые брови подразумевали некий скрытый подтекст, но Кэрол не поддалась на провокацию.

— Это было бы оптимальным вариантом, если мы хотим получить быстрый результат. — Она потянулась к бутылке и в очередной раз наполнила свой стакан. — Но мне ни при каких условиях не позволят израсходовать столько средств налогоплательщиков.

— А что, если это ничего не будет стоить?

Кэрол нахмурилась:

— Я, кажется, уже говорила тебе: служба — это одно, а наши личные отношения — совсем другое…

— Какими бы они ни были, — вставил Тони.

— Какими бы они ни были, — твердо повторила Кэрол. — Ты специалист, профессионал. Каждый раз, когда мы используем сторонних экспертов, мы за это платим, и я не понимаю, почему ты должен быть исключением.

— «Трудящийся достоин награды» [2] Лк., 10: 7. , — процитировал Тони, смягчая мрачность тона кривой улыбкой. — Мы с тобой уже обсуждали этот вопрос, и никто из нас не уступит. Я говорю — огурец, ты говоришь — помидор. — Он взмахнул рукой, словно отгоняя насекомое. — Впрочем, мне кажется, я знаю, как сделать так, чтобы я получил свои деньги, а ты — мою помощь и совет.

Кэрол нахмурилась:

— И как именно ты собираешься это устроить?

Тони постучал себя согнутым пальцем по кончику носа.

— Мне нужно поговорить кое с кем в министерстве.

— Ты, наверное, этого не заметил, Тони, но у нас новое правительство, у которого не хватает денег на самое необходимое, не говоря уж о такой роскоши, как специалисты по психологическому профилированию. — Она тяжело вздохнула.

— Я знаю — ты считаешь, что я живу на другой планете, но кое-какие слухи до меня все-таки доходят. — Он состроил гримасу печального клоуна, и глубокие морщины на его лице обозначились резче. Раньше их было меньше или они были менее заметны, но Кэрол знала, что это — печать, которую наложила на его черты профессия. — Но мой знакомый в министерстве выше политики. Правительства приходят и уходят, а этот парень остается на своем месте, и он мне кое-чем обязан. — Тони ненадолго замолчал, глядя куда-то в угол комнаты. — Да, он мне обязан, — повторил он твердо, потом повернулся в кресле и посмотрел на Кэрол в упор. — Рики прав. Ты должна отличиться, перед тем как уйдешь. Много лет назад мы с тобой вместе начинали в этом городе, и я хочу быть с тобой до конца.

Наступило утро, а Джеко Вэнс так и не заснул. Впрочем, усталости он не чувствовал, все его тело и разум были заряжены энергией, и ему приходилось сдерживаться, чтобы ничем не выдать владевшего им напряжения. Некоторое время он лежал, прислушиваясь к тому, как понемногу просыпается, оживает коррекционно-психотерапевтическое крыло тюрьмы. Мысль о том, что он, скорее всего, в последний раз начинает свой день в такой большой компании, добавила ему хорошего настроения. Уже завтра все будет по-другому.

И все же он не мог до конца справиться с волнением и каждые несколько минут посматривал на принадлежащие Коллинзу часы, дожидаясь подходящего момента, чтобы встать с кровати. Мысленно он пытался представить себе, что мог испытывать человек, которого он подменил. Конечно, Коллинз волновался бы, но не слишком, а значит, нет необходимости вскакивать ни свет ни заря. От правильно выбранного момента многое зависело, а рассчитывать время Вэнс умел очень хорошо. Именно это умение когда-то сделало его выдающимся спортсменом. Но сегодня от его способности интуитивно придерживаться естественного хода вещей зависело нечто куда более важное, чем просто медаль.