Алексей Шолохов - Подвал

– А если нет?

«Черт, да он совсем ребенок», – подумал Андрей.

– Что «если нет»?

– А если она не подойдет?

– Что значит «она не подойдет»? Она же обслуживает наш столик.

На тот момент после выпитого Андрею казался этот аргумент более чем убедительным.

– Если она сбежит…

– Все, намек понял. – Андрей встал. С равновесием у него было так же, но вот стаканов переворачивать он не стал. Пошел к стойке, но остановился. Похлопал по карманам, достал подарочный футляр, положил его на стол и подтолкнул к Диме: – Пока рассмотри как возможный подарок.

– Что это?

– Купил Светке. Но тебе, я вижу, нужнее. Там уже гравировка есть.

– Что-то типа «Светику от Андрейки»? Тогда мне это не подходит. – Дима отодвинул футляр, так и не открыв его.

– Нет, – улыбнулся Андрей. – Ты же меня знаешь. «Кошечке от ее котика».

– Именно, я тебя знаю, – прошептал Дима. Его взгляд на мгновение стал осмысленным.

– Ты купил у меня его. С этой безликой надписью, с кошечкой и котиком! – крикнул Андрей.

– А ты не так прост, дружище. Допустим. А что ты скажешь вот об этом? – Дима достал из кармана измятую салфетку и бросил ее в лицо Андрею. – Давай, Котик, порази меня.

Куликов поднял клочок и развернул его. Он так и думал. Номер Веры, написанный им. А кем еще?

– И что?

– Да ты непробиваемый, мой друг, – скорее порадовался, чем огорчился Сысоев. Но это не помешало ему встать и ударить кочергой. Без замаха. – Бумажка с телефонным номером Веры. Она написана тобой. – Улыбка психа озарила бледное лицо, и он ударил сильнее.

– Перестань! В тот же день… – Андрей вытер губы, сплюнул кровь и отколотые зубы. – В тот же день, чертов ты придурок, ты напился и облился соком. Поэтому взять телефон пошел я!

– И-и-и? – Дима взмахнул кочергой.

– Я брал его для тебя! – выкрикнул Андрей и зажмурился.

– Неубедительно, но… – Дима почесал кочергой голову. – Слушай, почему ты сопротивляешься? – Сысоев опустился на колено напротив Куликова. Улыбка безумца не сходила с его губ. – Почему не признать, что это ты? – Он кинул в Куликова пачку открыток или фотографий.

Когда и откуда он достал эти снимки, Андрей не видел. Он медленно взял один и посмотрел на изображение.

– Что это?

Он отбросил фото и взял другое. Та же картина.

– Они испорчены!

– Еще бы! Ты же постарался, но у меня для тебя сюрприз. – Дмитрий достал снимок и показал Андрею. – Эта фотография показалась тебе безопасной.

Андрей засмеялся. Дима сначала улыбнулся, а потом засмеялся вместе с ним. Смех прекратился тычком кочерги под ребра Андрею.

– Что тут смешного?! – прорычал Дима.

– Ты свихнулся! Ты, мать твою, сбрендил!

Сысоев смотрел на него, выпучив мокрые от слез глаза.

– Я никогда не носил обручальных колец! Никогда! Лишь потому, что мы со Светкой седьмой год живем в гражданском браке. Понимаешь?! – Он выставил вперед правую ладонь, демонстрируя пальцы без колец и следов от них. – Никаких колец, никаких загсов!

– Что-то тут не так, – прошептал Дима. Он встал и начал расхаживать по комнате. От Андрея к Сашке, от Сашки к двери. – Что-то я упустил. Я упустил какую-то мелочь! – Он замахнулся и со всей силы ударил кочергой о дверь.

Вдруг он резко обернулся на Андрея и быстрым шагом пошел к нему. Куликов запаниковал. Попытался встать, но тут же поскользнулся и упал в лужу крови. «Неужели это с меня столько?» – подумал он и приготовился к удару. Но удара не последовало. Он посмотрел на Сысоева. Тот стоял напротив и смотрел на него, склонив набок голову.

– Если это не ты, то кто? Твой друг? Кто твой друг? Кто хозяин этого мерзкого дома?

Семен Макарович положил перед ним связку ключей и свидетельство.

– Ну что ж, дом твой, – улыбнулся краснолицый. – Я думаю, на этом и остановимся.

– Не совсем так. – Андрей взял ключи и положил в карман, свидетельство поднял, снова положил на стол и посмотрел в глаза Семену: – Меня беспокоит ваша племянница.

– Каким образом? – Семен Макарович стал серьезным, былого радушия и след простыл.

– Она шантажирует меня.

– Неужели? Надо же? Шантажиста кто-то шантажирует?

– Я понимаю ваше веселье, но, попади моя аудиозапись с откровениями вашего ручного мента куда надо, мы веселиться будем вместе. Все вместе. Я так думаю, вам с ментом так еще веселее будет. Срока давности на убийство нет, насколько я знаю.

Семен улыбнулся.

– Слушай, я всегда хотел спросить. А ты не боишься вытворять такое в моей деревне?

– Ну, я как бы в домике, – улыбнулся Андрей и погладил документ на собственность.

– Тут все как бы в домиках. Только вот загвоздка: их домики стоят в моей деревне.

– Это угроза?

– Да нет, что ты. Как я могу угрожать такому человеку? Чего она хочет от тебя? – вдруг после кривляний перешел к делу Семен.

– Она хочет, чтобы я на ней женился.

– Хорошее желание. Ну а ты что?

– А я женат и очень люблю жену.

– Во как! А что ж ты не думал об этом, когда совал свой отросток…

– Так вы мне поможете или нет?

– Что ты хочешь? Чтобы я убедил ее, что ты мудак? По-моему, она это поняла и так.

– Очень смешно. У нее где-то есть фотографии и видео.

– Идентичный случай, не находишь?

– Мне нужны эти снимки и записи.

– Только в обмен на мои.

– Договорились.

Дима стоял и смотрел на Андрея.

– Хозяин твой друг?

– Да. Это ты, мой безумный друг. – Андрей встал.

– Ну а как же… Мелочи, которые решают все. – Дима посмотрел на Андрея, резко развернулся и пошел к Сашке. Присел рядом и начал рассматривать его окровавленные руки, прибитые к голове. – Кольцо должно быть. – Он перешел к Семену, а потом к участковому. – Где это чертово кольцо?!

– Это твой дом. – Андрей поднял кочергу. – Это твоя любовница. – Он начал наступать. – Это твои заморочки. Так почему бы тебе не проверить собственную руку?

Дима посмотрел на друга, а потом опустил взгляд на свою правую ладонь. Кольца не было, но след (очень даже отчетливый след от кольца) был на безымянном пальце. Свист в воздухе он услышал слишком поздно. Он только успел поднять голову. И тут же свет померк.

Очнулся Дима рядом с участковым. Там, где еще некоторое время назад сидел Андрей. Сысоев осмотрел комнату. Куликова в ней не было. Сбежал. Дима улыбнулся. Сбежал предатель. Откуда появилась Вера, он не знал, но был рад ей. Даже окровавленный молоток и гвозди, длинные, как шпаги, в ее руках не пугали его. Он знал, зачем она пришла.

– Вера, это я?

Призрак молчал.

– Это все я. – Он еще раз посмотрел на руку. След на безымянном пальце стал багровым, будто кольцо расплавилось на нем. – Это я!

Девушка уже стояла у его ног. Он поднял на нее полный печали взгляд. Слезы заливали его лицо. Когда она успела раздеться? Вера была обнажена. Тело ее все было в синяках и ссадинах. Несмотря на это, Дима почувствовал возбуждение. И оно нарастало с каждым шагом голой девушки. Груди ее, лиловые от гематом, колыхались при каждом движении.