Том Клэнси - Живым или Мертвым

— Хорошая мысль, Джек, — сказал Хендли. — Как вы думаете, можно будет это выяснить? — обратился он к Мэри Пэт.

— Дайте мне несколько часов.

Она вернулась из НКТЦ всего через два часа.

— Все оказалось не так уж и сложно. Джек, ты попал в самую точку. Месяц назад в Санкт-Петербурге погиб Юрий Бекетов, в прошлом офицер КГБ из Управления С — нелегалы — Первого Главного управления. Застрелен в чеченском ресторане. Санкт-петербургская полиция обратилась в Интерпол. Два человека сейчас прорабатывают еще кое-какие детали, но Бекетов подходит лучше всего.

— Что же, пока нет других версий, давайте отталкиваться отсюда, — сказал Хендли. — Допустим, что он отправился в Швейцарию, или в Швецию, или в Финляндию, чтобы сделать пластическую операцию.

— Я тоже за Швецию, — сказал Раундс. — Ему потребовалось бы что-то высококлассное, сугубо конфиденциальное, с избранной клиентурой. В Швеции таких заведений больше, чем в Финляндии. С этого предлагаю начать.

— Лезем в Гугл, — предложил Джек.

То, что их интересовало, отыскалось около девяти вечера. Джек отодвинулся с креслом от стола, на котором стоял его ноутбук, и провел рукой по волосам.

— Н-да, надо отдать им должное, они очень последовательны. Безжалостны и последовательны.

— Подробнее, пожалуйста, — попросил Кларк.

— Три недели назад, клиника «Оррхоген» в Сундсвалле. Сгорела дотла вместе с исполнительным директором. Вдобавок: Сундсвалль находится примерно в семидесяти пяти милях от Седерхамна. Если бы Брайан и Доминик не разобрались, что к чему, механик Рольф тоже, без всякого сомнения, был бы мертв.

— Хорошо. Значит, Эмир перенес операцию, провел после нее несколько дней в клинике и отбыл, — сказал Грейнджер. — Пятьдесят на пятьдесят, что у него не было паспорта. Значит, ему нужен был частный чартер, аэродром в глуши и пилот, не боящийся слегка замараться в грязи.

— Но как именно это было сделано? — спросил Хендли.

— Рольф просветил нас, — ответил Доминик. — Продублировал позывные приемоответчика.

— Точно, — поддержал его Джек. — Хласек выключил свой собственный код, ушел из поля зрения радара, включил второй код и вернулся в поле обзора, как совсем другой самолет.

— Но ведь весь этот радиообмен наверняка должен где-то записываться, — заметил Раундс. — У нас есть связь с ФАА или канадским министерством транспорта?

— Нет, — ответил Грейнджер, — но не сомневаюсь, что это можно устроить.

Он взялся за телефон, и через две минуты в зале заседаний появился Гэвин. Джек объяснил, что нужно найти.

— Это возможно?

— Конечно. Брандмауэры ФАА — это же смех один. И у канадских транспортников ничуть не лучше. Потерпите полчасика?

Ровно через тридцать минут Байери позвонил в зал заседаний. Хендли переключил разговор на громкую связь.

— За тот период, который вы мне задали, в воздушном пространстве Штатов и Канады радары теряли восемнадцать самолетов. Шестнадцать — пустой номер, ошибки операторов. Один — «Сессна» — разбился около Олбани, а последний — «Дассо-фалкон 9000» — пропал совсем. Около Мус-джо пилот сообщил, что у него неполадки с шасси, а через несколько минут после этого исчез с радара.

— Мус-джо? Где это? — спросил Доминик.

— В Канаде, недалеко от границы, почти точно на север от границы между Монтаной и Северной Дакотой, — объяснил Джек.

— Но это еще не все, — сказал Байери. — Я провел небольшой поиск по ключевым словам в системах канадских транспортников, ФАА и нашей транспортной безопасности. Через три дня после того, как Мус-джо потерял «Фалкон», рыбак выловил в океане, неподалеку от калифорнийского побережья, «черный ящик» — бортовой самописец. По данным НСБТ, он принадлежал «Гольфстриму», который, судя по всему, преспокойно стоит себе в ангаре около Седерхамна. Но проблема в том, что «Дассо» оборудуются «черными ящиками» нового образца. Они сконструированы так, чтобы выпадать из корпуса самолета при определенной кинетической нагрузке. И оборудованы поплавком и радиомаяком — а у гольфстримовских самописцев только маяки. В общем, найденный самописец принадлежал «Фалкону» Хласека.

Хендли, слушавший все это затаив дыхание, шумно выдохнул и обвел взглядом сидевших за столом.

— Он здесь. Этот сукин сын прячется у нас под самым носом.

Кларк кивнул.

— Вопрос — зачем? Вряд ли он забрался бы так далеко, если бы не затевал какой-то по-настоящему крупной пакости.

— Благополучно ли добрался наш друг? — спросил Ибрагим. Его почтительный голос то и дело перебивали щелчки цифровой связи.

— Да, — ответил Эмир. — И вчера отправился дальше. Я ознакомился со всеми подробностями вашего плана. Расскажи, как обстоят дела.

— Мы готовы. Ваш приказ — и мы будем в стране через семьдесят два часа.

Разговор с командиром одной из оперативных групп был импровизацией Эмира и сопровождался определенным риском, особенно учитывая то положение, в котором он сам сейчас находился, но риск был оправдан. По уровню защиты их система связи — разработанный своими силами протокол кодированной передачи голоса, совмещенный со Скайпом, — имела мало равных.

Решив осуществить операцию, за которую отвечал Ибрагим, Эмир счел нужным напоследок переговорить с ним напрямик, что должно было придать уверенности, во-первых, ему самому, а во-вторых, Ибрагиму. Если ему предстояло во время операции расстаться с жизнью, то истинная награда должна была ждать его в раю, ну, а здесь, на земле, он был всего лишь солдатом, идущим в бой, а солдаты часто нуждаются в том, чтобы их похвалили и приободрили.

— Сколько раз ты бывал там? — спросил Эмир.

— Четыре раза. Дважды, чтобы завербовать людей, и дважды — для разведки.

— Расскажи подробнее о своем человеке там.

— Его зовут Кассиано Сильва. Родился в Бразилии, вырос в католической вере. Шесть лет назад принял ислам. Он тверд в вере, у меня нет в этом сомнений, и ни разу не подвел меня с выполнением заданий.

— Тарик говорил мне, что ты очень ловко завербовал его.

— Западные разведчики называют это операцией под фальшивым флагом. Он считает, что я из кувейтской разведки и связан с Управлением анализа рынка ОПЕК. Мне показалось, что идея промышленного шпионажа будет для него более… привлекательной.

— Ибрагим, я восхищен, — сказал Эмир, причем это была почти чистая правда. — Ты обладаешь великолепным чутьем.

— Благодарю вас, господин.

— Что касается твоего плана… ты уверен, что он выполним?

— Уверен, хотя до тех пор, пока не окажусь на месте, какие-то неясности останутся. А там уже все кусочки сложатся воедино.

Итак, он пускает в бой Ибрагима с его планом, зная, что эта операция послужит первой костяшкой домино из тех многих, что выставлены на столе, а в конце свершится событие, которое, воистину, изменит мир. Но этому лишь предстояло случиться в будущем — не столь уж далеком, но все же отдаленном настолько, что сосредоточиться на нем и исключить из поля зрения составляющие меньшего масштаба означало почти наверняка испортить целое.