Стиг Ларссон - Девушка с татуировкой дракона

Микаэль мрачно прошелся по дому, который вдруг сделался чужим и каким-то ненастоящим. Он взглянул на груды бумаг в кабинете, которые ему предстояло уложить в коробки и отнести обратно к Хенрику, но был не в силах начинать уборку. Сходив в магазин, он купил хлеба, молока, сыра и еще чего-то на ужин, а потом поставил кофейник, уселся в саду и принялся читать вечерние газеты, вообще ни о чем не думая. Около половины шестого через мост проехало такси. Через три минуты оно проследовало в обратном направлении. На заднем сиденье Микаэль различил Изабеллу Вангер.

Около семи он задремал в саду, но тут появился Дирк Фруде и разбудил его.

— Как идут дела у Хенрика с Харриет? — спросил Микаэль.

— У этой печальной истории есть свои забавные моменты, — ответил адвокат со сдержанной улыбкой. — В палату Хенрика внезапно ворвалась Изабелла. Она заметила, что вы вернулись обратно, и совершенно обезумела. Она кричала, что надо положить конец этой идиотской трепотне о Харриет и что вы своим копанием довели ее сына до смерти.

— Пожалуй, в этом она нрава.

— Она потребовала от Хенрика, чтобы он вас уволил и проследил за тем, чтобы вы отсюда исчезли, а также чтобы он прекратил поиски призраков.

— Опля.

— Она даже не удостоила взглядом женщину, с которой Хенрик разговаривал. Вероятно, подумала, что это кто-то из персонала. Я никогда не забуду мгновения, когда Харриет встала, посмотрела на Изабеллу и сказала: «Здравствуй, мама».

— И что дальше?

— Нам пришлось позвать врача, чтобы привести Изабеллу в чувство. В данный момент она отказывается узнавать Харриет и утверждает, что вы раздобыли где-то самозванку.

Теперь Дирк Фруде направлялся к Сесилии и Александру, чтобы сообщить им новость о воскрешении Харриет. Он поспешил дальше, снова оставив Микаэля в одиночестве.

Лисбет Саландер остановилась заправиться на бензоколонке на въезде в Уппсалу с северной стороны. Всю дорогу она мчалась, решительно глядя только вперед. Быстро расплатившись, она села на мотоцикл, завела мотор и подъехала к выезду на дорогу, а там снова остановилась в замешательстве.

Ей по-прежнему было не по себе. Покидая Хедебю, она пребывала в ярости, но за время пути злость постепенно утихла. Лисбет сама толком не знала, почему так разозлилась на Микаэля Блумквиста, да и вообще, он ли вызвал у нее такую злобу.

Она подумала о Мартине Вангере, чертовой Харриет, Дирке Фруде и всем этом проклятом клане Вангеров, который угнездился в Хедестаде и управлял оттуда своей империей, попутно все глубже увязая во внутренних интригах. Этим людям понадобилась ее помощь. Иначе они бы даже не стали с ней здороваться, не говоря уже о том, чтобы доверять ей свои тайны.

Чертов сброд.

Лисбет глубоко вздохнула и подумала о матери, которую утром похоронила. Ничего хорошего ждать не приходилось. Смерть матери означала, что ее рана никогда не затянется, поскольку Лисбет уже не удастся получить ответы на те вопросы, которые ей хотелось задать.

Она подумала о Драгане Арманском, стоявшем позади нее во время похорон. Ей следовало бы ему что-нибудь сказать. По крайней мере, подтвердить, что она знала о его присутствии. Но если она это сделает, он сразу решит, что отныне получает право вмешиваться в ее жизнь. А протяни она ему палец, он отхватит всю руку. Понять ее он все равно бы не смог.

Лисбет подумала о проклятом адвокате Нильсе Бьюрмане — ее опекуне, который хотя бы на данный момент был обезврежен и выполнял то, что ему было велено.

Она ощутила непримиримую ненависть и стиснула зубы.

Потом она подумала о Микаэле Блумквисте, и ей стало интересно: что бы он сказал, узнав о том, что у нее имеется опекун и что вообще-то жизнь у нее собачья. Она поняла, что на самом деле на него вовсе не злится. Он просто попался под руку и оказался человеком, на которого она выплеснула свою злобу, когда ей больше всего хотелось кого-нибудь убить. Злиться на него было бессмысленно.

Отношение к нему Лисбет было двойственным.

Он сунул нос не в свое дело, начал копаться в ее личной жизни и… Но в то же время ей нравилось работать вместе с ним. Уже само это чувство казалось странным — работать с кем-то вместе. Она к такому не привыкла, но ведь все прошло на удивление безболезненно. Он ее не лапал и не пытался учить жить.

В постель затянула его она, а не наоборот.

И к тому же все получилось вполне приятно.

Тогда почему же у нее возникло ощущение, будто ей хочется ударить его ногой в лицо?

Она вздохнула, подняла несчастные глаза и посмотрела на проезжавший мимо нее по шоссе Е-4 трейлер.

Часов в восемь вечера Микаэль по-прежнему сидел в саду, когда до него донесся треск мотоцикла и он увидел, что через мост едет Лисбет Саландер. Она припарковалась и сняла шлем. Потом подошла к садовому столику и потрогала кофейник, но тот оказался пустым и холодным. Микаэль смотрел на нее с изумлением. Она взяла кофейник и пошла на кухню. Когда она вернулась, вместо кожаного комбинезона на ней были джинсы и футболка с надписью: «I can be a regular bitch. Just try me». [63] Я могу быть крутой сукой. Испробуй меня (англ.). (Прим. перев.)

— Я думал, ты уехала, — сказал Микаэль.

— Я повернула обратно от Уппсалы.

— Неплохо прогулялась.

— У меня болит задница.

— Почему ты вернулась?

Она не ответила. Микаэль не настаивал, выжидая, пока она заговорит сама. Они в молчании выпили кофе, и только через десять минут она подала голос.

— Мне нравится твоя компания, — неохотно призналась она.

Прежде ей таких слов произносить не доводилось.

— Было… интересно работать вместе с тобой над этим делом.

— Мне тоже понравилось с тобой работать, — сказал Микаэль.

— Хм.

— Честно говоря, мне никогда не приходилось сотрудничать с таким классным поисковиком. Я, конечно, понимаю, что ты гнусный хакер и общаешься с сомнительной компанией. Но ты можешь просто поднять трубку и за двадцать четыре часа организовать нелегальное прослушивание телефона в Лондоне и поэтому действительно добиваешься результатов.

Она впервые взглянула на него с тех пор, как села за стол. Как же это получилось, что ему известно так много ее секретов?

— Все очень просто. Я разбираюсь в компьютерах. У меня никогда не возникает проблем с тем, чтобы прочесть текст и четко уловить его смысл.

— У тебя фотографическая память, — спокойно сказал он.

— Думаю, да. Я просто улавливаю механизм действия. И не только компьютеров и телефонной сети, но и мотора моего мотоцикла, телевизоров, пылесосов, химических процессов и астрофизических формул. Я чокнутая. Выродок.

Микаэль нахмурил брови и довольно долго сидел молча.

«Синдром Аспбергера, — подумал он. — Или что-то подобное. Талант видеть рисунок и понимать абстрактные рассуждения там, где остальные видят только помехи».