Михаил Нестеров - Легионеры

До половины двенадцатого оставалось всего пять минут, и Нора вдруг перестала терзаться. Ей стало вдвойне спокойней оттого, что не она первой прекратит их отношения, а Сергей прервет их. Милый, сильный и ласковый Сергей, которому можно шаловливо подышать в ухо: “Просыпайся. Нам обоим пора”.

Пора.

Обоим.

Марк отказался от выпивки, шутливо сославшись на правило: до трех и после двенадцати – ни-ни. Дескать, не болит голова у тех, кто следует этой простой арифметической логике.

Прощаясь с девушкой в прихожей, он подумал о своем гостеприимном поневоле хозяине. Вероятнее всего, и Алексей вскоре перешагнет порог этой квартиры, по-медвежьи потопчется на месте и спросит, где ему отвели угол. Все же существовала опасность, что Латынин мог заподозрить измену и косой пройтись по свидетелям и исполнителям. А Гришин...

Что ж, Николай, взяв инициативу на себя, себе же и не принадлежал.

– А зачем придет журналист? – нахмурилась девушка и чуть отстранилась от своего любовника.

Марк повторился, не предполагая, что самые безопасные, на его взгляд, стены с сегодняшнего вечера стали прозрачными.

15 декабря, суббота

Щедрин торопился. Поставив машину на стоянку, до квартиры Савицкой он добрался с двумя пересадками. В голове стояло предостережение Марка: “При любой нестандартной ситуации делай ноги. Самое безопасное место считаю у Савицкой”.

Обстоятельства, перед которыми поставил Марковцев журналиста, типовыми никак не назовешь. Типовыми бывают квартиры, вот как его “трешка”-распашонка; и будто в насмешку Алексей менял ее на нестандартные еврохоромы Элеоноры Савицкой.

Делай ноги. Вали в безопасное место.

Марк перешагнул черту и подмигнул напарнику: “Чего ждешь? За мной!”

Бравый командир!

Хвоста нет. Кажется. Предупредительно позвонить Савицкой по сотовому? “Не те цели преследую”, – сурово обрубил правила современного этикета Алексей.

Ах, как пахла его подушка в ту ночь! Ночь, когда он набивал желудок в ресторане, а Марк тем временем угощался в его спальне очаровательной человечиной. Черт с ним, с Марком, хотя и его голова лежала на той же подушке. Но вот запах – даже не аромат – остался не его, а Норы. Запах желанной самки. Впору снимать наволочку и герметически закатывать ее в банку. А на дурацкие вопросы отвечать: “Запах любимой женщины”. Почему это не с того места брал? – вклинился в сладостно-эротичные мысли чей-то пошлый вопрос.

Марк прав: квартира Элеоноры – самое безопасное место. Находиться там даже в качестве беглеца и то приятно.

Алексей за последние дни немного похудел. Жаль, не побрился сегодня. Но в спортивной сумке, которая висела через его плечо, нашлось место и бритве. Сегодня он, спросив, конечно, разрешение, погрузит свое робкое тело в ванну. Хотя там, наверное, джакузи. Погрузит, значит, возьмет в руки бритву... О господи!..

Он долго стоял перед дверью Савицкой, приводя дыхание в норму. Что-то похожее он испытал, когда пялился в “глазок” своей квартиры и поджидал Марка.

– Здравствуйте. Алексей Щедрин, – привычно представился журналист. – Могу я видеть Элеонору Давыдовну?

Андрей Федоров обладал профессиональной памятью на лица и узнал в небритом человеке репортера. В Шереметьево досталось другому журналисту, однако и этот с микрофоном в руке лез на рожон.

– Элеонора Давыдовна интервью не дает.

“Мудак! – обозвал телохранителя Щедрин. – Я ночевать пришел”.

– Вы доложите госпоже... – Щедрин осекся. Если называть Элеонору по фамилии, то законной. А вдруг он ошибается, и Элеонора оставила свою фамилию или же взяла двойную: Кесарева-Савицкая? Херня, конечно, сплошное издевательство, считай, над трупом и живым человеком. – Доложите госпоже Кесаревой, – рискнул он. – Я подожду.

Будь на месте Элеоноры бывшая жена Алексея, давно бы высунулась из двери: “Кто там?” Дура.

– Проходите. – Дверь открылась во второй раз, пропуская гостя. – Сумку поставьте сюда... Куртку на вешалку...

Журналист никак не ожидал увидеть Элеонору пьяной. Не навеселе или подшофе, а именно пьяной. Покачиваясь, с бокалом в руке она прошла в комнату, удостоив гостя лишь мимолетным взглядом. Однако появилась в зале через минуту.

– Хотите выпить со мной? – заплетающимся языком спросила она.

Не просто выпить, а “со мной”, выделил Алексей.

– Хочу.

Повинуясь жесту девушки, он взял из бара бокал и недолго выбирал, наполнив его лимонной водкой. Вместилось примерно граммов триста. Он решил уровнять шансы и быстро захмелеть.

– За знакомство, – предложил Алексей.

Нора приподняла свой бокал, и в глазах пьяной девушки гость вдруг различил осмысленность. Даже больше: ему показалось, в них затаился страх. Но он, быстро захмелев, забыл о странном взгляде хозяйки.

Алексей проснулся ночью и никак не мог сообразить, где находится. Различив в проеме приоткрытой двери свет, тяжело поднялся с постели и вскоре очутился в кухне. По спине пробежал холодок сумасшествия. Он так привык находиться в окружении знакомых предметов в своей квартире, что сейчас, глядя на роскошь, окружающую его, подумал о съехавшей крыше над головой.

“Где я?” – простонал журналист, только сейчас заметив, что стоит в одних трусах. Сей факт, усугубленный похмельным синдромом, родил вопрос: “Кто меня раздевал?” Следом за ним другой: “Зачем?”

В холодильнике он нашел бутылку водки. “Петьсят грамм”, – поставил он себе условие и хлопнул рюмку. И вдруг вспомнил, как вчера буквально черпал халявную водку, стаканами глушил дорогущее “Мадам Клико”.

“Неужели я у Савицкой! В трусах! Может, она раздевала меня?.. Так, этот момент, разумеется, не вспомнить, но как я попал сюда?”

Вчера Алексей так нагрузился, что едва не заспал причину, по которой очутился в гостях у Элеоноры. Голос Марковцева прозвучал в ушах отчего-то с интонациями Владимира Высоцкого: “Надо решать, Леша, как поступать дальше. Вариантов немного. Самый простой и надежный – дождаться меня”. – “Нет! – вспомнил Щедрин и свой горячий протест. – Лучше я исчезну!” – “Ладно, езжай к Савицкой”. – “И сам ты в случае чего найдешь место под ее крылышком”. Нет, покачал головой журналист, у которого снова зашумело в голове, таких слов он не говорил. Скорее, они родились в голове от зависти к бывшему подполковнику.

А главная мысль пришла позже, после второй выпитой рюмки: операция вступила в последнюю фазу, и Марковцев с легионерами сейчас на базе.

Началось.

Место временного базирования диверсионной группы Гришин определил в одном из пустующих центров подготовки ФСБ. Эта секретная база, или “дача”, терялась, во-первых, в лесном массиве Серебряноборского лесничества Института лесоведения РАН и, во-вторых, маскировалась на территории другого секретного объекта, радиоцентра. Секретного – не значит скрытого от глаз людских, просто доступ на его территорию был ограничен.