Нора Робертс - Искушение злом

— Он спятил. Это нападение. У меня свидетели есть. Раздался общий одобрительный гул, но вперед никто не выступил.

— Прекрасно. Отправляйся в участок. Позвони доктору Крэмптону. Он тебя посмотрит. — Он быстро обвел комнату взглядом. — Выметайтесь.

Люди стали выходить, глухо переговариваясь, но большая часть столпилась в проходе, чтобы посмотреть как Кэм будет разбираться с отчимом.

— Большим человеком стал? — могильный голос Биффа охрип от выпивки. И улыбнулся, как он всегда улыбался перед тем, как напасть на Кэма. — Получил значок и кучу денег, но ты по-прежнему дерьмо.

Кэм сжал пальцами кий. Он был готов. Полностью готов. — Тебе пора домой.

— Я выпиваю. Клайд, засранец, где мой виски? — Здесь ты больше пить не будешь, — твердо сказал Кэм. — Ты можешь уйти сам или я вынесу тебя через черный ход.

Бифф расплылся в еще более широкой улыбке. Он отбросил в сторону стул и поднял кулаки размером с телячью голову. Он собирался наподдать Лессу, но этот вариант еще лучше. Прошли годы с тех пор, как у него была возможность вколотить в мальчишку немного уважения. И Кэма пора было проучить.

— Отчего бы тебе просто не подойти и не забрать меня? Когда Бифф двинулся вперед, Кэм сомневался лишь мгновение. Он представил, как с силой бьет Биффа кием по голове. Он даже услышал желанный хруст дерева о кость. В последнюю минуту он отбросил кий в сторону и получил первый удар в живот.

Воздух просвистел у него между зубами, но он успел увернуться от кулака до того, как тот обрушился на его челюсть. Удар в лоб вызвал сноп искр из глаз. Позади себя он услышал рев толпы, подобно варварам, окружавшим гладиаторов.

Первый раз, когда его голый кулак соприкоснулся с телом Биффа, боль пронзила насквозь руку и обернулась волной удовлетворения. Он не чувствовал обрушивавшихся на него ударов, которые были словно воспоминания о десятках побоев.

Когда-то он был маленьким. Маленьким, худым и беспомощным. И тогда перед ним встал выбор — бежать и прятаться, или оставаться на месте и принимать все на себя. Эта ночь приближалась долго. В ней было безумное ощущение славы, наподобие того, что чувствуют солдаты перед тем, как броситься в битву. Он увидел, как его кулак вломился в перекошенный рот Биффа, губы и костяшки пальцев сочились кровью.

Он почувствовал запах крови — своей и Биффа. Стекло полетело на пол и разбилось вдребезги. Вместе с ним разлетелось его самообладание. Как безумец, он бросился в драку, обрушивая шквал ударов на лицо, которое с детства привык бояться и ненавидеть.

Он хотел стереть его. Уничтожить. Руками, покрытыми синяками и ссадинами, он подхватил Биффа за рубашку и врезал несколько раз по ненавистной роже, затем швырнул его в стену.

— Боже мой, Кэм. Перестань, отпусти. Боже мой. Из легких у него вырывался горячий, как огонь воздух. Он отшвырнул коснувшиеся его плеч руки и, оборачиваясь, чуть было не ударил в лицо Бада.

Тогда пелена сошла с его глаз, и он увидел бледное, вытянутое лицо своего помощника, огромные, любопытные глаза собравшейся толпы. Тыльной стороной ладони он стер кровь со рта. На полу побитый, переломаный, без сознания, в собственной блевотине валялся Бифф.

— Позвонил Клайд, — голос Бада дрожал. — Он сказал, что здесь все вышло из-под контроля. — Облизав губы он посмотрел на разрушения в бильярдной. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Кэм выдохнул как старик. — Посади его в камеру. — Кэм положил руку на бильярдный стол, чтобы успокоиться. Теперь он начал ощущать боль от каждого отдельного удара и отчетливый, болезненный приступ рвоты. — Сопротивление аресту, нападение на офицера, нарушение спокойствия и пьяный дебош.

Бад прочистил глотку. — Я могу отвезти его домой, если хочешь. Ты знаешь…

— В камеру его. — Он увидел Сару, смотревшую на него со смесью одобрения и страха в темных глазах. — Запиши показания Лесса Глэдхилла и всех свидетелей.

— Давай я договорюсь, чтобы кто-нибудь отвез тебя домой, Шериф.

— Нет, — он отбросил в сторону разбитое стекло, затем посмотрел на загораживавших дверной проем людей. Теперь его взгляд стал холодным, тяжелым и холодным, так что даже подбадривавшие его мужчины отвели глаза. — Развлечение закончилось.

Он дождался, пока все вышли из комнаты, после чего собрался ехать на ферму, чтобы сказать матери, что ее муж не вернется этой ночью домой.

Кэм зарулил на дорожку к дому Клер вскоре после полудня. Каждая кость, каждая мышца его тела отзывалась болью. Он отмокал в бассейне, делал ледяные примочки и принял три «Нуприна», но преодолеть последствия побоев и бессонной ночи было сложно.

Тем не менее, тяжелее всего оказалась реакция его матери. Она смотрела на него большими, усталыми, грустными глазами и заставила его почувствовать — как это случалось всегда — что он каким-то образом виновен в пьянстве отчима и в последовавшей за этим драке.

Небольшое удовлетворение доставляло то, что по меньшей мере до понедельника, по постановлению судьи, Бифф будет залечивать раны и терпеть боль в тюрьме.

Он заглушил мотоцикл и, облокотившись на ручки руля, наблюдал, как работала Клер.

Она оставила открытой гаражную дверь. На большом рабочем столе с кирпичным покрытием возвышалась длинная металлическая конструкция. Она изогнулась вокруг нее, орудуя горелкой. Он наблюдал, а ее окутывал сноп искр.

Он отреагировал стремительно, сильно. Желание — такое же обжигающее и острое как и пламя ее горелки.

«Глупо, — подумал он, опустив ногу с мотоцикла. — Нет ничего особенно привлекательного в женщине в рабочих ботинках и комбинезоне». Большую часть ее лица скрывали защитные очки, а волосы были убраны под кожаную шапочку. И хотя ему нравились женщины одетые в кожу, ее толстый фартук заметно отличался от облегающей юбки.

Он положил шлем на сидение и зашел в гараж. Она не отрывалась от работы. Из новой переносной стереоустановки гремела музыка. Девятая симфония Бетховена накладывалась на шипение горелки. Кэм подошел и выключил музыку, предположив, что это наиболее безопасный способ привлечь ее внимание.

Клер взглянула мельком. — Еще одну минутку. Минута растянулась до пяти, пока она выпрямилась и выключила горелку. Со знанием дела она взяла гаечный ключ и завернула баллоны.

— Сегодня мне нужно было сделать лишь несколько финальных штрихов. — Она выдохнула и подняла защитные очки. Энергия все еще пульсировала на кончиках ее пальцев. — Ну, что думаешь?

Не торопясь, он обошел скульптуру. Она наводила ужас. И захватывала. Человек, и вместе с тем… что-то другое. Он задумался над тем, какая сила воображения или что за необходимость заставила ее создать, нечто столь необычное.