Нора Робертс - Дуэт смерти

В комнате пахло цветами, а щебет стоял такой, будто тут приземлилась целая стая птичек. А может, цикад. «Ну почему, — подумала Ева, — стоит женщинам собраться вместе для одного из своих ритуалов, как они тут же начинают чирикать?»

Она села, потому что сказала себе: это ее работа — сидеть в этой комнате, которую Пибоди жизнерадостно окрестила покоями новобрачной, пока Трина намазывала ей лицо черт знает какой гадостью.

Волосы Трины, выкрашенные в огненно-рыжий цвет, были уложены в невероятно сложную прическу из множества косичек и еще каких-то непонятных завитков. Она деловито наносила черт знает что на лицо Евы.

— Кончай ерзать!

— Ради всего святого, когда ты это прекратишь?

— Когда закончу. Этот продукт поможет приглушить и замаскировать синяк под глазом. Могла бы хоть ради приличия попытаться не кровавить себе лицо перед самой свадьбой.

— Ну, извини. Надо было мне постараться и не попасть в паникующую толпу, раз уж синяк под глазом не идет по цвету к моему платью.

— Ну а я что говорю? — одобрительно кивнула Трина. — Ничего, все не так уж страшно. В основном мы справились еще вчера, когда ты наконец соизволила появиться.

— Слушай, кончай вцепляться мне в зад! Я засадила за решетку двух жестоких убийц.

— Внесу в таблицу очков в твоей колонке, — сказала Трина, выдувая пузыри из жевательной резинки.

К ним подошла Пибоди. Ее черные волосы, уложенные мягкими волнами, сияли, лицо уже было приведено в порядок и накрашено. Она наклонилась над плечом Трины.

— Синяк уже почти незаметен. И кожа у нее так посвежела!

— Погоди, я еще базовый тон наложу.

— Ты еще что-то собираешься накладывать? — встревожилась Ева. — На мне уже на дюйм штукатурки! Почему мне нельзя просто…

— Кончай огрызаться. Почему тебе не принести ей шампанского? — обратилась Трина к Пибоди. — Пусть это впитается немного, а я пока займусь Луизой. — Трина улыбнулась Еве с горькой укоризной: — Луизе так много работы не требуется.

— Сейчас принесу.

И Пибоди отчалила. Она уже нарядилась в текучее голубое платье, но была еще босиком.

Подбежала Мэвис в облегающем, как вторая кожа, мини-платье почти такого же огненно-красного цвета, как волосы Трины, и в таких же босоножках на головокружительных каблуках в виде сердечек.

— Обалденно выглядишь, Даллас. Разве сегодня не самый потрясный день во Вселенной? Вот, подержи-ка мою девочку минутку. Я хочу взять шипучку для невесты.

С этими словами она усадила свою шестимесячную дочку Еве на колени.

— Эй, Мэвис, не надо…

Поздно! На руках у Евы уже оказался пухлощекий херувимчик в пенящихся розовых кружевах. Белль возилась, подпрыгивала, и кудряшки с крошечными розовыми бантиками подпрыгивали у нее на голове.

— Га, — сказала малышка и улыбнулась.

— Ладно. О боже. Так. Хорошо. Почему ты все время улыбаешься? — спросила Ева. — Что ты знаешь?

Девочка визгнула, толкнулась и выпрямила ножки. Она ухитрилась прямо-таки встать у Евы на коленях, замахала ручками, подскакивая, как поплавок, а в глазах у нее горел маниакальный огонек. Паника овладела Евой.

— Что она делает? Ради бога, кто-нибудь сделайте что-нибудь!

— Просто ножки разминает.

Пибоди ловко подхватила хихикающую малышку, усадила к себе на бедро, придерживая рукой, а сама передала Еве бокал шампанского.

Ева выпила половину одним глотком.

В апартаменты вплыла заместитель прокурора Шер Рио, невероятно элегантная в бледно-лавандовом платье.

— Все выглядит просто потрясающе! Цветы, свечи…

— Ты уверена? — подала голос Луиза из своего кресла, пока Трина суетилась вокруг нее с кисточками. — Мне кажется, я должна спуститься вниз и проверить, все ли в порядке.

— Поверь мне, все просто как в сказке. О боже, да, — кивнула Рио, когда Мэвис подбежала с новым бокалом шампанского. — Я хотела подняться и доложить о положении дел, Даллас. Дэррин Паули вопреки совету адвоката отказывается от процесса. Адвокат пытается протащить недееспособность по причине психического заболевания, но это не прокатит. По словам Миры, — уточнила Рио, — он понимает разницу между добром и злом, он юридически дееспособен и может самостоятельно принимать решения. Просто он плевать хотел на добро и зло. Это я вольно интерпретирую Миру. У них нет ни шанса. Он сядет, и сядет надолго.

— Что ж, за это стоит выпить. Вэнс Паули?

— Требует суда. Отказался от сделки: по двадцать пять без поглощения за каждый эпизод заговора. Это вдобавок к сроку за мошенничество и подкуп.

— Какого черта ты предложила ему сделку?

— Даллас, семьдесят пять с лишним лет — это практически пожизненное. Он это знает вот и пытается что-то выторговать. Но он проиграет. Хорошие парни победили. Итак. — Рио подняла бокал. — Ах да, Надин уже едет. Она только что закончила последний репортаж в живом эфире об арестах. Мы… Трина, что это за тени для век? Они великолепны!

Закон и порядок были забыты ради декоративной косметики. Рио подошла поближе и стала наблюдать, как Трина преображает невесту.

Женщины входили и выходили, Еве они казались расплывчатыми пятнами, безостановочно мелькавшими перед ней. Она стоически терпела, стараясь не дергаться, пока ее саму преображали. Пудрили, разрисовывали, взбивали и полировали. Она с облегчением перевела дух, когда высвободилась из рук Трины, сбросила защитный пеньюар, халат и смогла одеться.

— Выглядишь просто волшебно, — сказала Пибоди, проводя кончиками пальцев по тонким, как папиросная бумага, оборкам Евиного платья. — А цвет! Он похож на солнечный свет. Летнее солнце.

— Мой плюшевый медвежонок — настоящий гений, — провозгласила Мэвис. — Я исполняю обязанности горничной, так что твои висюльки у меня.

— Серьезные висюльки. — Пибоди даже присвистнула при виде длинных бриллиантовых серег.

Ева вдела их в уши.

— Эти ледышки здорово оттеняют платье. Кулон, браслеты, — продолжала Мэвис.

— Не нужны мне эти висюльки.

— Доверься Леонардо. Он образ разработал. Смотри сама. — Мэвис описала круг пальцем в воздухе и заставила Еву посмотреть на себя в высокое зеркало.

— Гм. — Это платье оказалось более женственным, чем ее обычные наряды: бесконечные тончайшие слои, низвергающиеся водопадом… Но ей пришлось признать, что платье не выглядит претенциозно. А чистые прозрачные бриллианты и впрямь что-то добавляли к ее облику. — Ладно. Неплохо.

— Супер, — поправила ее Мэвис.

— Теперь ты должна помочь Луизе одеться, — напомнила Пибоди.

— Это еще зачем? Она большая девочка. Держу пари, она уже много лет одевается сама.

— Такова традиция. Ева закатила глаза:

— Ладно, ладно.

Она прошла туда, где стояла Луиза, развязывая пояс халата. Когда халат упал, Ева выгнула бровь, увидев белый корсет в оборочках и голубые подвязки.