Франк Тилье - Комната мертвых

Еще одна общая точка.

Люси нервно облизнула губы. Еще одна странная деталь — почему граффитчики направились в пустынную промзону с потушенными фарами?

Возможно, кто-то их спугнул. Они обратились в бегство и заехали в промзону в надежде там затеряться. Значит, Равье тоже мог быть прав, говоря о гонках с преследованием.

Когда они сбили Кюнара, то обнаружили рядом с его телом деньги. Неплохой куш для безработных… Как по заказу.

Люси скорчилась на стуле, теперь уже абсолютно не обращая внимания на уборщицу, орудовавшую веревочной шваброй, и на сильный запах дешевых духов, который окутывал ее словно облако. Уже в который раз Люси представляла себе сцену преступления. Водитель пытается избежать столкновения… Удар… Исчезновение тела и денег… Все сходится.

Список уволенных сотрудников! Граффитчики, они же незадачливые гонщики, наверняка числятся в нем!

Не выдержав, она сорвалась с места и помчалась на второй этаж. Норман уже попросил, чтобы ему прислали по факсу список уволенных сотрудников сталелитейной компании «Виньи». «Для проформы», как он выразился. Сколько там было фамилий?.. Что-то около сотни…

Но, добравшись до нужной двери, она чуть не заскрежетала зубами от ярости — дверь была заперта! Не могло быть и речи о том, чтобы беспокоить начальство среди ночи, поскольку, если она ошибалась…

Однако Люси была уверена, что ошибки быть не может.

Граффитчики оказались слишком предусмотрительны и осторожны. Если бы они не закрасили уличающую их надпись или не подобрали осколки фары, связь между двумя событиями никогда не была бы установлена.

Но они, сами не отдавая себе в этом отчета, себя выдали.

Лучшее — враг хорошего… Стремление к совершенству их погубило.

Ноги сводило так, что несколько раз Элеонора ложилась на пол. Сколько времени она стоит возле этой двери, сжимая в руке шприцы? Четыре часа? Пять?

Сейчас ночь? Или уже день? Неважно… Счет шел на часы. Их оставалось тридцать пять. Тридцать пять часов жизни. Самое большее.

В затуманенном, словно агонизирующем сознании Элеоноры прокручивался кровавый калейдоскоп — жестокие финалы фильмов, обрывки информации о похищениях, о педофилии, о смерти… В последнее время родители специально рекомендовали ей смотреть восьмичасовой выпуск новостей — там регулярно сообщали новые подробности процесса над «монстром из Шарлеруа», [20] Прозвище Марка Дютру, бельгийского маньяка-педофила и убийцы, арестованного в 1996 г. — чтобы она отдавала себе отчет, насколько опасными могут оказаться разговоры с незнакомцами. Сейчас все эти ужасы обрушились на нее с новой силой. Если она выживет, то самым важным уроком, который она извлечет из своего опыта, будет то, что «это случается не только с другими».

Горло горело от жажды. Она еще дважды помочилась в разных углах камеры, но теперь запах ее уже не беспокоил. В руке нагревались пластмассовые шприцы с инсулином — этим чудодейственным средством, которое могло вдохнуть в нее жизнь, стоило лишь слегка надавить на шприц одним движением большого пальца. Эти инъекции были частью ее повседневного существования, примерно как для большинства людей — чистка зубов. Привычный ритуал, совершаемый почти автоматически. Разница заключалась только в том, что никто еще не умирал, забыв почистить зубы.

Внезапно до нее донесся какой-то едва различимый звук (к этому моменту слух стал гораздо восприимчивее остальных четырех ее чувств). Какой-то стук снаружи… а затем — грохот шагов! Тяжелых, ужасающих. В темноте Элеонора в последний раз попятилась к своему матрасу. Еще было время отказаться от рискованного замысла, оставить себе шанс выжить. Потому что, если она нанесет неверный удар…

Элеонора присела на корточки и сжалась изо всех сил, чтобы в нужный момент распрямиться как пружина и броситься вперед. Ее мускулы, затекшие от долгого ожидания, болели, и эту боль не могли победить даже потоки адреналина, выплеснувшегося в кровь. В висках стучало.

Когда заскрипели дверные петли, ее мочевой пузырь не выдержал, и горячая жидкость залила ноги до самых ботинок. Дверь приоткрылась… в комнату проник луч красноватого света. На пороге появился чей-то гигантский силуэт… настоящее чудище из царства тьмы…

— Не притворяйся, что ты спишь! Я тебя слышала, маленькая дрянь! Ну-ка иди сюда! Нам с тобой нужно кое-что сделать…

Сейчас или никогда! Элеонора вонзила оба шприца в правую лодыжку чудища и трижды с яростью надавила на поршни.

Но ее надежде на побег не суждено было осуществиться. Стальные пальцы вцепились ей в волосы мёртвой хваткой в тот самый момент, когда она была уже за порогом своей тюрьмы. Резко остановленная на бегу, она в ужасе подумала, что ее голова сейчас расколется пополам, и завопила изо всех сил.

— Ах ты мерзавка! — еще громче заорало существо.

Элеонора не успела увернуться от пощечины, которая чуть не снесла ей голову. Не удержавшись на ногах, она отлетела к стене. Перед глазами у нее заплясали разноцветные искры. Женщина снова выругалась и с хрустом раздавила ногой валявшиеся на полу шприцы.

— Что ты мне вколола, мокрощелка? Ну подожди, я до тебя доберусь!..

Глухие удары, дикие визги, стальное позвякиванье… все ближе и ближе. Элеонора не выдержала и открыла глаза. Перед ней возвышался гигантский силуэт, лицо оставалось в тени. Хриплое дыхание, словно у загнанного зверя, и — занесенный над головой нож.

Конец. Рука с ножом вот-вот обрушится на нее…

Последняя мысль Элеоноры была о матери.

Клинок скользнул всего в нескольких сантиметрах от ее левой щеки. В следующий миг великанша с хриплым воплем рухнула на пол.

Дрожа всем телом, Элеонора вцепилась в стальное кольцо, вделанное в стену, и с трудом поднялась на ноги. Красные вспышки перед глазами загорались и тускнели в такт глухим ударам крови в висках. Насмерть перепуганная, потерявшая ориентацию, Элеонора полностью сосредоточила внимание на полоске света в другом конце помещения, как две капли воды похожего на ее бывшую камеру.

Другая дверь… чуть приоткрытая…

Она стиснула кулаки, перешагнула через неподвижную груду на полу и бросилась к спасительному выходу. Приток кислорода уже проникал в ее легкие, но страх по-прежнему шевелился где-то внизу живота, парализуя волю к побегу. Распахнув дверь, она оказалась в начале длинного, изогнутого полумесяцем коридора, уходящего куда-то в бесконечность. Его покрытые паутиной стены были прорезаны многочисленными прямоугольниками массивных дверей и утыканы тусклыми красноватыми лампочками, похожими на налитые кровью глаза голодных чудовищ. В некоторых дверях были круглые небольшие отверстия, из которых сочился слабый свет. Элеонора осмелилась подойти к одной из них и заглянуть внутрь. Стеклянные колбы с какими-то жидкостями… У нее не было времени разглядеть их подробнее, да и отверстие в двери было слишком высоко. Она продолжала свой путь, больше ни на что не оглядываясь.