Михаил Март - Дикий глаз

– Они же могут убить друг друга, – промямлил Данила.

– Не могут, а убивают. Ставка возрастает вдвое, если та, на которую ты поставил, снесла башку сопернице. Только не думай, что это единственное место ада, таких площадок в городе немало.

– Почему их не закрывают?

– А почему не закрывали «Черкизон» десятки лет? Думаешь, там трупов было меньше? Потребовалась воля президента для уничтожения гадюшника. Хозяин «Черкизона» отель выстроил за миллиард долларов. На него обиделись – почему в Турции, а не в Москве?! Ты видел, кто присутствовал на открытии и кто тосты поднимал за здравие? К этому добавить нечего. Если мы увидим, кто пасется у кормушки, ты посмеешься над своим вопросом. – Андрей похлопал парня по плечу. – Я хотел показать тебе, как обыватель относится к насилию. С должным азартом, сам видел. Поехали. Пора.

Сегодняшняя работа показалась Даниле странной. Они не дежурили в центре, а уехали в город Видный, что располагался в пяти километрах от Кольцевой дороги. Андрей привязал пса к дереву на тонкий поводок из прозрачной ленты, в сумерках такой не разглядеть. Собака не могла отбежать от подъезда дальше чем на пять метров, а Андрей снимал Джека на пленку из открытого окна машины, стоящей метрах в десяти от дома. Данила стеснялся задавать вопросы, ждал, когда Андрей сам расскажет, в чем заключается фокус.

Люди возвращались с работы. В пятнадцатиэтажном здании проживало немало народа, и дверь подъезда постоянно хлопала. Многие жильцы попадали в кадр. Сплошное однообразное занудство. Вдруг раздался звон разбитого стекла, посыпались стекла, Андрей поднял камеру вверх. Из окна восьмого этажа вылетел человек. Именно вылетел, а не упал. Так можно выпрыгнуть только с разбега. Мужчина летел вниз с диким криком. Полет оказался недолгим, тело шлепнулось о землю и застыло. Данила зажмурил глаза. Андрей выскочил из машины и с камерой подбежал к трупу. Долго он не снимал, а направился к подъезду и, отвязав собаку, вернулся к машине. Съемка продолжалась из окна, дикий глаз камеры был направлен на подъезд. Из него вышел мужчина, высокий, худой, в черном кожаном плаще и черной бейсболке. Поднятый воротник не позволял увидеть хотя бы контуры лица. Оператор не использовал возможность объектива приблизить идущего.

Вокруг трупа собралась толпа зевак. Люди расталкивали друг друга, чтобы увидеть окровавленный труп.

Андрей завел двигатель и тронулся с места.

– Очумелая страна. Все скатились с катушек, – злобно пробормотал Данила.

– Не преувеличивай, – закуривая, сказал Андрей. – Любопытство можно расценивать по-разному. На нем строится наша работа. Люди любят подглядывать. Такова человеческая натура. В рейтинге наши репортажи стоят на первом месте, и потому мы зарабатываем больше всех. Нам на пятки наступают ковырялочники. Так мы называем тех, кто ковыряется в личной жизни звезд и медийных персон. Кто с кем переспал, кто кому дал в морду по пьянке, чью жену пригласили в баню, кто кого бросил. Публику хлебом не корми, дай покопаться в чужом грязном белье. Проблема в том, что у нас нет звезд в полном смысле слова. Звезда – это мировой бренд: Мадонна, Пол Маккартни, Николь Кидман, Бельмондо, Стивен Кинг. А у нас все звезды. Ложкой со дна сгребаем. Но на безрыбье и рак рыба. Даже наши мальки заслуживают внимания и отдельных передач. Десятка два на плаву только потому, что им ежедневно перемывают косточки. Третье место уверенно держит Жириновский, лучший пиарщик страны. Без него скучно, без него нет политики. А больше и смотреть не на что. Скопированные по западным лекалам шоу быстро надоедают. Фабрика «Большевичка» не может шить костюмы дома по лекалам «Армани», руки не из того места растут. Мы живем в каменном веке и пародируем то, что на Западе уже не работает. Вот почему наши рейтинги переплюнуть невозможно. Мы каждый день выбрасываем в эфир адреналин, мы делаем новости. Криминальная Россия имеет свою специфику, а мы ее фиксируем на пленку. И все это держится на любопытстве и любви к подглядыванию.

– А тебе не кажется, что все, что ты приводишь в пример, ведет к деградации нации? Мы скатываемся в пропасть, теряем сочувствие и превращаемся в засохшие или заплесневелые корки. Все эти «рейтинги» отупляют людей.

– Причем умышленно. – Андрей рассмеялся. – В нашей команде есть талантливый писатель, но никто не будет экранизировать его книг. Над ними думать надо. «Мыльные оперы», бессодержательные детективы с шаблонным героем-ментом, тупые комедии – вот что идет на «ура». И ты думаешь, продюсеры этого не понимают? Все они понимают. Но «пипл хавает» – значит, надо снимать.

– Пустые разговоры. Я все уже понял, Андрей. Искусство, к которому я всю жизнь стремился, никому не нужно. Хищники жаждут крови. Значит, надо им ее дать. И задачи, поставленные перед тобой, я понимаю. Ты мастер. Но сегодняшний день меня немного удивил. Как ты узнал, что в городе Видном какой-то псих выбросится из окна? Да и событие по вчерашним меркам заурядное.

– Согласен. Ты должен понимать нашу кухню, ты же мой напарник. Я оператор. Мы всегда остаемся в стороне. Камера и человек за камерой – вещи неодушевленные. В нашей фирме работает следственный отдел из высококлассных профессионалов, оснащенный лучшей аппаратурой, базами данных и обширной сетью информаторов. Эти люди знают наперед, где, когда и что случится. Они, как провидцы, видят наперед. В сегодняшнем случае все было предсказуемо. Позавчера убили некоего владельца парфюмерной фирмы. Наши детективы были предупреждены информаторами о готовящемся покушении, поэтому я оказался первым на месте преступления. Вчера мы с тобой были свидетелями убийства его заместителя. Помнишь Голованова, застреленного в подъезде? Он вернулся домой один, без телохранителя. Ночью нашли телохранителя в его доме с простреленной головой. Остался третий – заведующий складами Евгений Плоткин. Перепуганный, он бежал. Наши ребята установили адрес его любовницы. От милиции он еще мог спрятаться, но не от мафиози. От них не спрячешься. Парень был обречен. Я получил задание подежурить возле дома любовницы Плоткина. Результат тебе известен.

– Но мы могли предупредить его об опасности, черт подери! Спасли бы человеку жизнь.

– На день или два и нажили бы себе врагов. Не наше дело вмешиваться в мафиозные разборки.

Машина остановилась на боковой проселочной дороге возле поля, перепаханного под озимые. По другую его сторону в километре от дороги возвышалось три ангара дугообразной формы, похожие на дутые матрацы. Андрей вышел из машины, установил камеру на треногу, направил объектив на ангары и включил аппарат.

Собаку выпускать из машины не стал. Андрей и Данила уселись на травку у обочины, и, закуривая, оператор продолжил: