Роберт Ладлэм - Близнецы-соперники

Тиг воодушевился, и его энтузиазм передался Витторио. Он чуть было не забыл о своем первом вопросе:

— Но почему мне необходимо уезжать завтра утром?

— Если начистоту, то я их предупредил, что могу потерять вас в случае дальнейших проволочек.

— Дальнейших? Но почему? Я же нахожусь в стране всего каких-то...

— Потому что, — прервал его Тиг, — только пять человек в Англии знают, зачем мы вывезли вас с континента. То, что вы не обладаете никакой информацией о поезде из Салоник, повергло их в ужас. Они сделали чрезвычайно рискованную ставку в этой игре и проиграли. То, что вы мне рассказали, — это все пустое: наши агенты в Цюрихе, Берне, Триесте, Монфальконе... не смогли ничего обнаружить. Поэтому я придумал иное объяснение операции по вашему спасению. И тем самым уберег несколько голов от неминуемой кары. Я доложил наверх, что эта новая операция — целиком ваша идея. И там на это купились! В конце концов, вы ведь Фонтини-Кристи... Ну что — согласны?

Витторио усмехнулся:

— "Развал любой ценой"! Сей девиз вряд ли имел прецедент в мировой истории. Да, я вижу массу возможностей. Насколько их можно будет воплотить на практике — или это все гладко лишь в теории, — надо проверить. Да, я согласен.

Тиг хитро улыбнулся:

— Есть еще одна мелочь. Ваше имя...

— Виктор Фонтин? — Джейн засмеялась. Они сидели на кушетке в ее квартире в Кенсингтоне, согретые жаром пылающих в камине поленьев. — Ох уж это британское нахальство! Они сделали вас своим вассалом!

— И произвели в офицеры! — усмехнулся капитан Виктор Фонтин, вынув конверт и бросив его на кофейный столик. — Тиг занятный малый. Прямо секретный агент из кинобоевика. «Надо придумать для вас имя, которое, легко запоминается. Которое можно использовать в шифрованных депешах». У меня глаза загорелись. Мне ведь собирались дать кодовое имя — что-то, как я думал, очень эффектное. Название драгоценного камня, например, с номером. Или название животного. Вместо этого они просто изменили на английский манер мое собственное имя и успокоились. — Витторио рассмеялся. — Я к нему привыкну. Это же не на всю жизнь.

— Не знаю, привыкну ли я. Но попробую. Честно говоря, это понижение.

— Мы все должны идти на жертвы. А верно ли мое предположение, что «капитан» выше, чем «летный офицер»?

— "Летный офицер" не имеет ни малейшего желания отдавать приказы. По-моему, мы с вами плохие вояки. А что с Шотландией?

Он пересказал ей беседу, не вдаваясь в подробности. Рассказывая, он видел и чувствовал, что ее необыкновенные голубые глаза внимательно изучают его лицо. Она знала, что он что-то скрывает от нее или может скрывать. На ней был свободный халат бледно-желтого цвета, который оттенял темно-каштановые волосы и подчеркивал голубизну глаз. Между широкими отворотами халата виднелась белая ночная рубашка, и Витторио понял: Джейн хочет, чтобы ему захотелось к ней прикоснуться.

Как же с ней спокойно и просто, подумал Витторио. В ее поведении не чувствовалось ни назойливости, ни умелого кокетства. В какой-то момент во время своего монолога он тронул ее за плечо; она медленно, мягко подняла руку и стала ласкать его пальцы. Потом положила ладонь себе на колено и накрыла сверху своей.

— Вот что мы имеем: «развал любой ценой, где только возможно».

Джейн молчала, не сводя с него пытливого взгляда, затем, улыбнувшись, заметила:

— Отлично придумано. Тиг прав: возможностей масса. Сколько вы пробудете в Шотландии, он не сказал?

— Ничего конкретного: «несколько недель». — Витторио убрал руку и, естественно и легко обняв Джейн за плечи, притянул к себе. Она склонилась ему на грудь, он поцеловал ее мягкие волосы. Джейн отстранилась и посмотрела на него — в ее глазах все еще стоял вопрос. Губы ее разомкнулись, она взяла руку Витторио, легким и совершенно естественным движением положила его ладонь себе на грудь. Они поцеловались, и Джейн застонала, вбирая губами влагу его поцелуя.

— Как долго тебя не было, — прошептала она.

— Ты такая милая, — сказал он, гладя ее мягкие волосы, целуя глаза.

— Ах, если бы тебе не надо было уезжать! Я не хочу с тобой расставаться.

Они стояли перед маленькой кушеткой. Джейн помогала ему снять пиджак и на мгновение прижалась лицом к его груди. Они снова поцеловались, обнимая друг друга, — сначала легко и нежно, потом все крепче и с большей страстью. Витторио положил ладони ей на плечи и отстранил от себя. Глаза Джейн были устремлены на него, и он произнес, глядя в эти голубые глаза:

— Я буду ужасно скучать по тебе! Ты столько мне дала.

— А ты дал мне то, что я боялась обрести, — ответила она и нежно, тихо улыбнулась. — Точнее, боялась искать. Боже, я была словно замороженная!

Джейн взяла его за руку, и они пошли в спальню. На тумбочке у кровати горел светильник из слоновой кости, его желтовато-белое сияние играло на ярко-голубых обоях и на простой, цвета слоновой кости мебели. Шелковое покрывало на кровати тоже было светло-голубого цвета с изящным узором из цветов. Спальня тихая, покойная, милая, как и сама Джейн.

— Это очень сокровенная комната. И очень теплая, — сказал Фонтини, пораженный простой красотой интерьера. — Это удивительная комната, потому что она твоя и ты ее любишь. Я говорю глупости?

— Ты говоришь как истинный итальянец! — тихо ответила она, улыбаясь, — в ее голубых глазах были любовь и зов. — И сокровенное и теплое — для тебя. Я хочу, чтобы ты их со мной разделил.

Она подошла к кровати с одной стороны, он-с другой. Взявшись за шелковое покрывало, они сложили его, и их руки соприкоснулись. Они посмотрели друг на друга. Джейн обошла кровать и приблизилась к нему. На ходу она расстегнула рубашку и развязала пояс халата. Легкая ткань упала, и из-под складок шелка показались ее полные округлые груди с розовыми напряженными сосками.

Он принял ее в свои объятия, ища ее губы влажными от возбуждения губами. Джейн прижалась к нему всем телом. Он еще никогда не испытывал столь неодолимого, всепоглощающего желания. Ее длинные ноги дрожали, она снова прижалась к нему. Полураскрытыми губами нашла его губы и тихо застонала от сладостного наслаждения.

— О Боже, возьми меня, Витторио. Скорее, скорее, любимый.

На столе у Алека Тига зазвонил телефон. Он взглянул на часы на стене, потом на свои наручные. Без десяти час ночи. Он снял трубку:

— Тиг слушает.

— Рейнолдс из группы внешнего наблюдения. Мы получили донесение. Он все еще в Кенсингтоне на квартире у Холкрофт. Полагаем, он останется там: на ночь.

— Хорошо! Мы не выбиваемся из расписания. Все идет по плану.

— Было бы неплохо узнать, о чем они там говорят. Мы могли бы это обеспечить, сэр.

— Нет необходимости, Рейнолдс. Утренней смене оставьте следующую инструкцию: связаться с Паркхерстом в министерстве военно-воздушного флота. За летным офицером Холкрофт следует продолжать наблюдение, в том числе и во время ее инспекционной поездки на лох-торридонские станции раннего оповещения в Шотландии, если эту поездку возможно устроить без лишнего шума. А теперь я ложусь спать. Спокойной ночи.