Павел Астахов - Продюсер

Успех, как это иногда бывает, обернулся бедой. Джабраил погиб в андроповский период, при странных обстоятельствах, незадолго до окончания партийной проверки. Из-за его гибели это дело и закрыли и дальше копать не стали.

Ну а нажитый отцом материальный и политический капитал конвертировал в бизнес уже Алимджан — как только это стало законно. Он был старше Артема лет на десять и в силу этого опытнее. Впрочем, никакой жизненный опыт не спасал в то время от политических интриг, и сразу после выборов и перераспределения портфелей «семибанкирщины» Алимджан обратился за помощью к Павлову-старшему.

Андрей Андреевич Павлов прямо сказал, что помочь не сумеет, но в силу давней дружбы дал самого надежного, какого тогда мог предложить, адвоката — собственного сына. Ну а Артему к таким «нагрузкам» было не привыкать. Папины друзья были немногочисленны, но в разные передряги попадали регулярно. Взять хотя бы красного директора Александра Ивановича Батракова, столь неудачно приватизировавшего родное предприятие, а затем пострадавшего от рейдеров.

Адвокат вздохнул. С Алимджаном все было гораздо сложнее, нежели с сотней рейдеров. Он не доверял и не верил никому. И потерять его доверие Павлов ох как не хотел, даже ради вдовы Виктории Медянской. Нужно было действовать хитрее и тоньше. Кружевные комбинации нравились и Алиму. Он всегда ценил искусство интриги.

— Где наша не пропадала? — Артем поправил растрепавшиеся волосы, посмотрев в автомобильное зеркало: следственный комитет ощетинился неприступными барьерами, камерами и заслонами. — Сперва следователь и бумажки, потом олигархи и песни.

Геннадий Дмитриевич Агушин писал отчет. В связи с особой важностью дела об убийстве Шлица такие отчеты приходилось подавать по начальству каждый день. Вышестоящие генералы перекладывали бумажки Агушина и бодро рапортовали еще выше, что убийца будет схвачен с минуты на минуту. Президент принимал отчеты, слушал заверения и ждал. Он был терпелив.

Впрочем, несмотря на терпение, Президент, как и любой другой, не любил, когда его водят за нос. Поэтому постепенно и снимал руководителей правоохранительной системы — по одному. Сначала был отправлен в отставку начальник следственного комитета, на следующий день обошлось без увольнений. А вот через день поплатились своими местами и погонами сразу два заместителя Генерального прокурора. Еще два дня затишья — и снова две отставки в рядах МВД.

«А главное, было бы из-за кого людей прессовать! — зло думал Агушин. — Тем более тут и не поймешь, кто хуже: жертва или злодей!»

Насмотревшись и наслушавшись о царящих в этой сфере бизнеса нравах, он мог сказать о нем теми же словами, что говорят у нас о большом футболе: «Игра была равна, играли два говна!»

Но главное, в конечном счете, круг неумолимо сужался вокруг Агушина, и генерал юстиции нервничал, ибо Президент больше ему лично не звонил.

— К вам адвокат Павлов, — доложила по селектору секретарша.

— Пусть заходит. — Агушин прикрыл папку «Дело» и отложил рапорт.

Павлов улыбнулся и сразу протянул руку:

— Приветствую, Геннадий Дмитриевич!

— Здравствуйте, Павлов.

— Геннадий Дмитриевич, срочный вопрос. Мне нужна справка по уголовному делу Шлица. А еще копия постановления о возбуждении уголовного дела и постановления о признании Медянской потерпевшей. Сделаем?

— Ну, к концу недели, — недовольно заворчал Агушин.

— Не могу! Геннадий Дмитриевич, хоть режьте! Не могу!

— А что такое?

— Да не поймут меня Президент и премьер-министр.

— Да? Так вот? — Агушин заволновался, а руки забегали по поверхности стола и машинально потянулись к зажигалке и пепельнице. — Что, так все серьезно?

— Да. Очень серьезно, Геннадий Дмитриевич. Надо срочно. В течение часа. Завтра эти документы будут очень высоко.

— Очень высоко? — удивленно переспросил следователь.

— На са-а-а-амом верху. Выше некуда, — с самым серьезным видом ответил адвокат.

В животе у Агушина стало нехорошо. То, что Оттуда, с Самого Верха, что-то запросили через адвокатов, было очень плохим симптомом. Ведь можно было запросить бумаги и прямо у него! Кресло под ним явно шаталось… Может, конечно, адвокат блефует, но поди проверь, а выполнить просьбу, в общем, несложно…

Агушин схватил папку и встал из-за стола.

— Так, Артем Андреевич, ждите здесь!

Павлов проводил выскочившего из кабинета генерала внимательным взглядом и тоже вышел — сразу вслед за ним. Секретарша цокала по кнопочкам компьютера, сосредоточенно морщила нос и делала вид, что ее не интересует известный защитник. Павлов же, напротив, сделал самое заинтересованное лицо и наклонился над компьютером:

— Мои знакомые программисты изобрели замечательную программку.

Секретарша замерла и, стараясь выглядеть строгой, глянула снизу вверх.

— И что?

Дрожащие уголки губ выдавали волнение.

— Вы сможете диктовать компьютеру, а он будет за вас писать текст.

— Не может быть! — секретарша недоверчиво смотрела исподлобья.

Артем уверенно кивнул:

— Точно вам говорю. Не надо будет утруждать себя. Завтра же и принесу. А пока вы мне не поможете найти прокурора-криминалиста?

— А зачем он вам?

— Я хотел узнать кое-что по убийству Шлица.

— Ах, это… — девушка разочарованно махнула ручкой. — Я и так могу вам все сказать. Так, где это… — она что-то сосредоточенно рассматривала на экране, — ага! Вот. Ну и что?

Глаза ее сверкнули, и Павлов сразу же отметил в ней эту явную способность высекать искру взглядом. Хрупкая, совсем не симпатичная, но с какой-то перчинкой, девчонка взволновала сердце даже такого бывалого донжуана, как Павлов. Более того, начав тянуть с таким простым делом, она явно играла с ним!

«Ах так!»

Артем сделал равнодушный вид, глубоко вздохнул и, повернувшись вполоборота к выходу, тихо сказал:

— Придется все же идти к криминалисту…

Девушка заволновалась. Ей тоже было приятно пококетничать с этим адвокатом. Мама и бабушка смотрели его программы, а она увидела его лично! И он был ничуть не хуже, чем по телику. И вдруг он потерял интерес и теперь хочет уйти к занудному криминалисту Петровичу. Нет, этого допускать нельзя!

— Вы, конечно, можете пойти, но его нет на месте, — посерьезнела она, — и будет он только часа через два. А может, и вовсе не придет…

Артем как бы в нерешительности замер.

— Но вы можете посмотреть прямо здесь то же самое, — дозволила секретарша.

— Одним глазком. Позвольте вас потревожить.

Павлов зашел за стол. Встал рядом с ее креслом и, опершись на стол локтем, наклонился над монитором, приблизясь к девушке на недопустимо близкое расстояние. Она могла рассмотреть каждый волос на его голове. Она чувствовала пряный аромат, смешанный с хвоей и цитрусовыми. Она чувствовала его горячее дыхание. Он был слишком рядом. Голова закружилась, она прикрыла глаза — на миг. А Артем уже оторвался — не столько от нее, сколько от монитора — и отходил.