Дуглас Престон - Гора Дракона

Левайн снова перевел взгляд на восьмиугольный чердак. Если Брент в доме, то он находится именно там. На глазах Левайна поток разноцветного света, подобный языку пламени, вырвался с крыши чердака и исчез в темной прорехе тумана, висевшего над поместьем. Левайн уже видел такой обмен данными между огромными зданиями, когда в первый раз посетил киберпространство «Джин-Дайн». Вероятно, это и есть Телеинт, шифрующее устройство, поддерживающее связь со спутником, которое обнаружил Мим.

«Интересно, — подумал профессор, — сообщения кодируются до того, как они покидают святилище Скоупса, или после этого?»

Входная дверь была приоткрыта. Внутри царил полумрак, и Левайн пожалел, что у него нет фонарика. Небо постепенно темнело, туман стал приобретать свинцовый оттенок. Профессор понял, что в искусственном мире Скоупса наступает ночь. Он посмотрел на часы — двадцать две минуты шестого. Вот только ночи или дня? Он окончательно потерял счет времени. Левайн слегка переместился на полу лифта, вытянув онемевшую ногу, и принялся массировать усталые запястья. Интересно, остается ли Мим где-то в сети «Джин-Дайн», поддерживая связь. Он глубоко вздохнул, положил руки на клавиатуру и двинулся в глубь дома.

Левайн помнил маленькую гостиную с потертым персидским ковром на полу и массивным каменным камином слева. Над ним висела голова лося, рога покрылись густой паутиной. Стены украшали старые картины с барками, шхунами, сценами рыбной ловли и охоты на китов.

Прямо перед собой он увидел винтовую лестницу, ведущую наверх. Он поднялся по ней и двинулся вдоль балюстрады второго этажа. Комнаты здесь были темными и пустыми. Он наугад выбрал одну из них, вошел и приблизился к разбитому окну. Выглянув наружу, он с удивлением обнаружил вовсе не узкую дорогу, теряющуюся в тумане, а причудливую смесь серо-оранжевых помех. Сбой в шифропространстве? В тусклом свете Левайн вернулся к балюстраде. Он свернул в другое крыло, ему хотелось посмотреть на комнату, где он ночевал в то далекое лето, но на экране появились строки компьютерного кода, угрожая уничтожить весь особняк. Профессор поспешно отступил в недоумении. Весь остров был воссоздан Скоупсом с невероятной тщательностью. А дом его детства получился небрежным и пустым, с разрывами в ткани компьютерного творения.

В дальнем конце балюстрады находилась лестница, которая вела на чердак. Левайн собрался подняться по ней, когда вспомнил о существовании другой лестницы, позволявшей подняться на крышу. Возможно, будет лучше, если он заглянет в окна чердака, прежде чем попытается туда войти.

Как только Левайн поднялся на крышу, вокруг него сгустился туман. Он осторожно повернул трекбол, оглядываясь по сторонам. В десяти футах перед ним виднелся чердак. Левайн подошел и заглянул в круглое окошко.

Он увидел сидевшего к нему спиной человека. Длинные светлые волосы скрывали воротник одеяния, напоминающего халат. Мужчина сидел перед компьютерным терминалом. Неожиданно язык огня вырвался из тумана и ударил в стену чердака. Левайн без колебаний двинулся вперед и оказался внутри цветного потока, и в тот же миг на огромном экране лифта возникли слова:

…обсудили вашу цену. Она возмутительна. Наше предложение в три миллиарда остается неизменным. Дальнейших переговоров не будет.

Потом экран померк. Профессор ждал, оставаясь на месте. Через несколько минут из башни вырвался яркий луч:

Генерал Харрингтон, ваша дерзость будет стоить вам еще один миллиард — цена теперь составляет пять миллиардов. Подобные претензии раздражают живущего во мне бизнесмена. Было бы гораздо лучше, если бы вы вели себя как джентльмен. К тому же речь идет не о ваших деньгах. А вот вирус принадлежит мне. У меня он есть, а у вас — нет. Пять миллиардов — и ситуация изменится.

Поток исчез.

Ошеломленный Левайн застыл на крыше. Мало того что Скоупс безумен, так он еще и владеет вирусом, который собирается продать военным. Возможно, это не просто военные, а какие-то экстремисты. И, судя по ценам, речь идет о вирусе Судного дня, упомянутом Карсоном.

Профессор привалился спиной к стене лифта. Он понимал, что столкнулся с чем-то чудовищным. Пять миллиардов долларов. Сумма, поражающая воображение. Этот вирус не имел ничего общего с ядерным оружием, которое трудно транспортировать, непросто хранить и еще сложнее использовать. А здесь достаточно одной пробирки с триллионами вирусов, которую можно спрятать в кармане…

Левайн выпрямился, вернулся на балюстраду и по коридору направился к лестнице, ведущей на чердак. Створка открылась сама, как и все незапертые двери творений Скоупса. На верхней площадке профессор увидел еще одну дверь. Он поднимался, глядя на падающий из-за косяка свет.

Но последняя дверь оказалась заперта. Вновь и вновь Левайн стучался в нее, полный разочарования и ярости.

Неожиданно ему в голову пришла новая мысль. Однажды это вышло с Фидо; у него были все основания считать, что и сейчас все получится.

Он напечатал заглавными буквами:

СКОУПС!

И тут же имя прозвучало из динамиков лифта, отразившись от стен. Прошла минута, потом еще одна. Неожиданно дверь на чердак распахнулась. На Левайна смотрела высохшая фигура. То, что он принял за халат, оказалось длинной мантией, обильно украшенной астрологическими знаками.

Пряди седых волос не могли скрыть оттопыренные уши и морщины, покрывавшие лоб и впалые щеки. Но профессор знал это лицо, как никакое другое. Он нашел Брента Скоупса.

Солнце казалось ломким, как стеклянный дождь. Вода улучшила состояние горла, но жажда только усилилась, а лошади начали паниковать. Карсон чувствовал, что Роско готов пуститься вскачь. Но если позволить ему это сделать, то коня остановит только смерть.

— Нужно держать их на коротком поводке, — сказал он.

Горы Фра-Кристобаль высились над ними, в ярком свете меняя цвет от оранжевого к серому и красному. Они ехали все дальше, и Карсон чувствовал, как возвращается жуткая сухость в горле. Глаза так сильно жгло, что он не мог держать их открытыми дольше нескольких секунд и ехал, опустив веки. К тому же он чувствовал, как шатается от усталости Роско.

Пещера у подножия гор. Теплая вода. Область, где было извержение вулкана. Значит, источник находится рядом и сама пещера является лавовым туннелем. Он на мгновение открыл глаза. Еще восемь миль, возможно меньше, до молчаливых безжизненных гор.

Эти размышления отняли у него остатки сил. Он отпустил поводья и, покачнувшись, ухватился за луку седла двумя руками. Карсон знал: если он упадет с лошади, то уже не сумеет взобраться в седло. Вцепившись в луку, он наклонился вперед так, что ощутил щекой шершавую гриву коня. Если Роско решит скакать вперед, значит, так тому и быть. Карсон отдыхал, почти не сопротивляясь красному свету, проникающему сквозь опущенные веки.