Джеймс Роллинс - Алтарь Эдема

МАТФЕЙ 19:14

Ей пришлось открыть Евангелие, но, когда она нашла эти строки, на лице ее появилась улыбка: они идеально подходили для данного случая.

«Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное».

Лорна наблюдала за этим невинным весельем, и губы ее все больше растягивались в улыбке. Это можно было назвать если не Царством Небесным, то, по крайней мере, маленьким раем.

Услышав шаги у себя за спиной, она повернулась, и на лице ее отразилось удивление: она никак не ожидала увидеть приближающегося Джека, следом за которым трусил Берт. Стелла с Евой на руках ушла в дом, и Джек занял место рядом с Лорной. Он был одет в строгий черный костюм, влажные волосы зачесаны назад — словно только что вышел из душа, хотя на его щеках и подбородке темнела не менее чем суточная щетина.

— Что ты здесь делаешь? — смущенно спросила она.

Он поднял руки, как бы обнимая этот новый рай.

— Разве для этого можно найти лучшее место?

— Для чего — для этого? — Она по-прежнему ничего не понимала.

Вместо ответа он опустился на одно колено.

Весна

Багдад, Ирак

Двое молодых людей быстрым шагом шли по саду Аль-Завраа к главному входу в Багдадский зоопарк. Меньший из двух братьев торопился впереди. Оглянувшись, он нетерпеливо крикнул:

— Йалла! Давай скорей, Макин!

Старший брат не разделял его энтузиазма и не имел особого желания возвращаться в зоопарк. Это место все еще преследовало его в ночных кошмарах. Но прошло много лет, у него теперь была девушка, работа в видеолавке, и он хотел начать откладывать деньги на машину.

Но сегодня был важный день — его младшему брату Бари исполнилось шестнадцать. Позднее в парке планировался пикник: мать целую неделю готовила всякие вкусности, в доме до сих пор пахло печеным хлебом и корицей. В предвкушении хорошего застолья Макин даже спать стал лучше — кошмары уже не так его мучили.

Бари поспешил за ворота. Макин смотрел на младшего брата, которого ничуть не пугало это место. За эти годы Бари часто бывал в новом зоопарке, но каждый раз, когда Макин заводил с ним разговор о случившемся тогда, Бари отвечал, что не помнит. Может, он и вправду не помнил. Бари ведь не видел то чудовище, во всяком случае, близко не видел, — черного зверя, посланца самого шайтана.

До сего дня Макин иногда просыпался, сбив простыни жгутом, мокрый от пота, с застрявшим в горле криком, — ему виделись те горящие глаза.

Идя по саду, он поднял голову к солнцу, прогоняя темные воспоминания. Чего бояться в такое яркое утро, когда вокруг столько людей?

Бари нетерпеливо топтался у входа.

— Макин, ты идешь, как верблюд, у которого случился запор. Я хочу посмотреть новорожденного шимпанзе, а ты сам знаешь, какие толпы там соберутся чуть позже.

Старший прибавил шагу. Он не разделял любви брата ко всему мохнатому, но в этот особый день готов был дать ему поблажку.

Не останавливаясь, они быстро миновали различные экспонаты — птиц, верблюдов, медведей, — направляясь к обезьяннику. Хорошо еще, что львиные клетки остались в стороне.

Суббан' Аллах, подумал Макин. Слава Аллаху.

Наконец они добрались до обезьянника, восстановленного после бомбардировок. Это было популярное место. По окончании войны несколько бежавших обезьян были пойманы и возвращены в новые клетки — для иракцев много значила эта преемственность, ставшая символом восстановления пострадавшего города и стабильности.

Вот почему появление на свет в прошлом году маленького шимпанзе оказалось важно вдвойне.

Прежняя самка шимпанзе — найденная на улицах — родила безволосого детеныша, что вызвало сенсацию. Говорили, что это хороший знак.

Макин не понимал почему, но даже год спустя голый шимпанзе продолжал привлекать толпы народу.

Бари поспешил к отдельной двери, которая вела в маленькое помещение, специально выделенное для детеныша.

— Сюда, Макин! Неужели ты этого не видел?!

Без большой охоты он вошел следом. Клетка была отгорожена от зрителей стеклом. В этот ранний час в помещении еще никого не было.

Сложив руки на груди, Макин разглядывал клетку. Из засыпанного песком пола торчало искусственное дерево, с веток которого свисали веревки и автомобильные шины на цепях.

Поначалу он не увидел звезду зоопарка.

Но потом что-то черное, как нефть, спрыгнуло сверху на песок. Оно стояло спиной к стеклу и в таком ракурсе напоминало старичка с голой задницей. Кожа у него была вся в морщинах, словно слишком большой, не по росту, костюм.

У Макина это зрелище вызвало не любопытство, а скорее отвращение.

Существо держало в руках палку и колотило ею по песку.

— Ты посмотри, как он близко. — Бари был в восторге. — Я никогда его не видел рядом со стеклом.

Подавшись вперед, он приложил ладонь к стеклу, словно стараясь подружиться с обезьяной.

— Отойди оттуда! — крикнул Макин. Крик получился громче, чем он хотел, в нем отчетливо слышалась нотка страха.

Бари повернулся и закатил глаза:

— Да не будь ты таким шакхифом, Макин.

Существо за стеклом не обращало на них внимания — продолжало ковыряться палкой в песке.

— Пойдем назад, в парк, — сказал Макин, понижая голос. — А то мама скормит все твои угощения птицам.

— Тут еще столько всего можно посмотреть. — Бари демонстративно тяжело вздохнул.

— В другой раз.

— Ты так всегда говоришь, — мрачным тоном сказал он и направился к двери.

Макин задержался еще на секунду. Он смотрел на маленького шимпанзе, а сердце у него почему-то билось сильнее обычного. Чего он боялся? Он подошел поближе к стеклу и посмотрел на то, что обезьянка начертила в песке.

Маленький шимпанзе нацарапал несколько цифр.

Макин нахмурился. Обезьяна явно воспроизвела где-то увиденное. И все равно юношу пробрала дрожь. Он вспомнил статью в местной газете — там писалось о том, как быстро растет этот младенец, как он удрал из своей первой клетки, поставив одна на другую несколько коробок. Он даже соорудил примитивное копье, обгрызя и заострив конец ветки.

Словно почувствовав подозрения, не дающие покоя посетителю, обезьянка повернулась и заглянула ему в глаза. Макин отпрянул. Жуть брала при взгляде в это безволосое лицо, похожее на ожившую изюмину с плоскими губами и огромными желтыми глазами.

Их взгляды встретились.

Макин ахнул и закрыл рот рукой. В этих желтых глазах он увидел знакомый и пугающий блеск разума — они горели тем же черным бездымным огнем.

В ужасе Макин подался назад, бросился прочь, а губы обезьяны сложились в хищную улыбку, обнажившую все зубы.

Я всегда стараюсь писать о том, что мне интересно, но при этом по возможности основываясь на реальности. В этой книге я решил совместить правду и вымысел. И вот что получилось.