Полина Дашкова - Легкие шаги безумия

— Вероника Ивановна, — Миша вздохнул и покачал головой, — вы не хотите понять одну простую вещь. Чем скорее мы найдем и возьмем убийцу Азарова, тем спокойней будет вам в первую очередь. Вы молоды, очень хороши собой, у вас вся жизнь впереди. А где-то бродит убийца, побывавший у вас дома. Откуда мы знаем, не явится ли он еще раз — уже к вам лично…

— А зачем? — Зеленые глаза смотрели уже чуть спокойней и приветливей.

— Зачем — это совсем другой вопрос… — загадочно улыбнулся Миша. — Мне страшно за вас, Вероника Ивановна. Вот я смотрю на вас и думаю: бывают на свете такие чудеса, такие ослепительные, потрясающие женщины. Очень обидно и тревожно, когда рядом, где-то совсем близко, бродит мразь, убийца, способный в любую минуту одним движением стереть и уничтожить эту красоту.

«А ты поэт, Мишаня! — поздравил себя Сичкин. — Сейчас поглядим, действительно она такая идиотка или только прикидывается? Разумеется, для нее было бы лучше оказаться идиоткой, в ином случае ее поведение объясняется только тем, что она либо знает убийцу и с самого начала делает все возможное, чтобы он не был найден, либо… впрочем, у нее серьезное алиби, ее в парке Победы видело несколько человек, постоянных бегунов и собачников. И мотива нет никакого. Пока, во всяком случае, мотив не маячит на горизонте».

— Но я правда не помню, у кого могли быть ключи! Я такая рассеянная, забывчивая. Я вообще теряла их сто раз. — Вероника обезоруживающе улыбнулась.

Да, лед, безусловно, подтаял. Она купилась на грубую лесть, но на вопросы все равно отвечать не собиралась.

«Ладно, — решил Миша, — попробуем в последний раз раскрутить ее, если не выйдет, надо ставить к ней „наружников“. Из свидетеля она так и лезет в фигуранты. Интересно, соображает она, что делает, или нет?»

— Я понимаю, что тема ключей нам обоим до смерти надоела, — ласково сказал Миша, — но давайте уж покончим с ней. Попробуйте все-таки вспомнить, когда вы теряли ключи и меняли ли после этого замок.

— Кажется, меняла. А может, и нет. — Вероника нахмурила низкий лобик под пышной челкой, старательно вспоминая. — Понимаете, я с детства не могу фиксироваться на всех этих бытовых мелочах. Они от меня отскакивают как мячики. Я еще в школе всегда все забывала, то тетрадь, то учебник. У меня даже комплекс созрел, чуть крыша не поехала — все время боялась, что забыла какую-нибудь фигню. Но потом я стала заниматься с хорошим психотерапевтом, и меня научили, как бороться с этим комплексом. Память не улучшилась, я все равно все забываю, но теперь мне это по фигу.

— А с каким психотерапевтом вы занимаетесь? — Миша улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку стула.

— О, это замечательный доктор, она лечит всякие сложные психологические комплексы, у нее даже шизики становятся нормальными, без лекарств. Знаете, все эти психотропные препараты, они такие вредные, вредней наркотиков. А в шоу-бизнесе столько психов! Но, боюсь, для вас это будет дорого, — она лукаво улыбнулась, — вы ведь для себя спросили?

— Умная вы женщина, — развел руками Сичкин, — вас не проведешь. Я действительно спросил для себя. При моей сволочной работе хороший психотерапевт необходим. А то, не ровен час, шарики за ролики заедут. Телефончик не дадите?

— Не дам, — покачала головой Вероника, — дорого это для вас, да и вряд ли она возьмет новых пациентов, у нее и так работы полно.

— Ну что ж, — вздохнул Мишаня, — обойдемся по нашей бедности и убогости без психотерапевта.

«Проговорилась ты, матушка, — весело заметил он про себя, — а теперь, как лиса Патрикеевна, хвостом следы заметаешь. Ладно, психотерапевт — это неплохая зацепка. Спасибо тебе, солнышко!» — А Юрия Азарова она тоже лечила, эта добрая фея-доктор? — небрежно поинтересовался Миша.

— Юрик был нормальный как пень, — вздохнула Вероника, — многие считали, ему даже не хватало этакой сумасшедшинки, душевного порыва, гусарских безумств.

«Оба-на! Вот мы и колемся потихоньку! — подумал Сичин. — Точно, психотерапевта надо хорошо проверить, прежде чем допрашивать. Что-то нечисто с феей-доктором, и не она ли так ловко подготовила эту куклу к разговорам со мной? Очень интересно может получиться…»

— А вам, значит, нравятся гусарские безумства? — спросил он, послушно уходя в сторону от темы психотерапевта.

— Конечно! Без этого скучно. Я люблю размах, чтоб искры летели. А Юрка был жмот, пардон, конечно.

— Так, может, его за долги и убили? — предположил Сичкин и подумал, если сейчас она ухватится за это, то уж точно прыгнет из свидетелей в фигуранты.

— А за что же еще? — усмехнулась Вероника. — Я лично в этом не сомневаюсь.

— Так зачем же он вам был нужен, Вероника Ивановна, если вместо гусарского размаха у него были только долги? С вашей красотой вы могли бы найти кого-нибудь получше.

— Зачем нужен? — Она задумалась и приставила острый ноготок к губам. Лак на ноготке и помада на губах были одного цвета — ярко-красного. — Наверное, для разнообразия, — произнесла она мечтательно и чуть прикусила ноготок.

Выходя из здания Петровки и усаживаясь за руль своей новенькой красной «девятки», Вероника Роговец прокрутила в голове с начала до конца весь разговор с лохом-следователем и осталась собой довольна. Правильно сказала Регина Валентиновна, все они лохи по большому счету, к тому же перед Вероникиными чарами не устоял еще ни один мужик. Даже этот черствый мент, как ни старался, все равно потек в конце концов и съел всю туфту, которую она ему плела, за милую душу.

Один только был промах — ляпнула про Регину. Но спохватилась вовремя, перевела разговор на другую тему, имени не назвала, телефона не дала. Регина, правда, просила вообще о ней не заикаться, мол, психотерапевт сейчас — на вес золота, а уж мент наверняка ухватится, захочет на халяву пару сеансов получить. Прямо как в воду глядела Регина, ухватился, этот Сичкин, губа не дура у него. Ладно, проскочили… Можно, считать, и не ляпала ничего про Регину, мент наверняка не заметил даже. А все-таки интересно, кто же Юрика-то замочил? Эти лохи-менты не найдут. За такую зарплату вообще ничего делать нельзя. Они и не делают, только взятки берут и ждут, когда какой-нибудь серьезный человек их купит. Видно, этого Сичкина еще никто не купил — кому он нужен?

Милицию Вероника Роговец не любила с детства. Лично ей не приходилось до последнего времени сталкиваться со стражами порядка, но она твердо знала: все они — суки и твари продажные. В ментуру идет одна лимита и дебилы, и разговаривать с ними — много чести. Может, сами они замочили Юрика, он ведь пел у Дрозда на дне рождения, а там были два дроздовских мента. Вот чтобы Юрик об этом не свистел, его и замочили.

Говорят, большинство киллеров — те же менты, либо по совместительству, либо вообще меняют свои жалкие погоны на это доходное, престижное и непыльное дело.