Майкл Ридпат - Невидимое зло

— Отлично! — наконец произнес Бентон. — А теперь, полагаю, самое время обсудить бросовые облигации.

— Ты уверен, что звать тебя обратно бессмысленно, Зеро? — Саудовец улыбнулся и отпил апельсинового сока. В ресторане «Клэриджиз» в этот ранний утренний час было тихо. Они с Кальдером были единственными посетителями, не считая одинокого бизнесмена в дальнем углу. Их столик был накрыт на троих — одно место пустовало.

— Уверен, — ответил Кальдер, улыбнувшись старому прозвищу, закрепившемуся за ним во времена торговли облигациями. — Но все равно спасибо, что спросил.

— Вообще-то я не теряю надежды и буду спрашивать, пока однажды ты не согласишься, — заверил его собеседник.

Тарек аль-Сиси — его партнер и непосредственный начальник в «Блумфилд-Вайс» — был небольшого роста, с пышными усами, начинающими редеть волосами и большими карими задумчивыми глазами. Кальдер был моложе его всего на два года, но тот выглядел намного старше и мудрее. В нем удивительным образом гармонично сочетались навыки уличного торговца и глубокое знание человеческой психологии и макроэкономики, что подтверждалось ученой степенью. Кроме того, он был искусным политиком, для чего требовались качества, которых Кальдер был абсолютно лишен. Но самое главное — Кальдер не только уважал этого человека, но и доверял ему. Когда он накануне позвонил Тареку и попросил об услуге, тот с радостью согласился. Кальдер вчера прилетел на «сессне» в Элстри и провел остаток дня у своей сестры в Хайгейте, чтобы встать без десяти семь и не опоздать на встречу с Тареком.

— Я не поверю, если ты скажешь, что не скучаешь по прежней работе, — заметил Тарек.

— Наверное, скучаю, — отозвался Кальдер. Он хотел было рассказать, что иногда играет на бирже, но что-то его остановило. Когда они работали вместе, то часто смеялись над торговцами облигациями, которых за непрофессионализм и плохую информированность презрительно называли тупыми розницами. Кальдеру не хотелось признавать, что он превратился в одного из них. В любом случае он же делал это ради забавы. — Спасибо, что устроил встречу.

— Никаких проблем. Мне самому интересно, что из этого выйдет. А вот и наш гость!

Тарек поднялся и махнул рукой. Кальдер сидел спиной к входу в ресторан и выждал несколько секунд, прежде чем обернуться. К ним между столиками пробирался Бентон Дэвис. При виде Кальдера вежливая улыбка на его лице застыла.

Тарек пожал ему руку.

— Присаживайся, Бентон. Ты, конечно, помнишь Алекса.

— Конечно, — ответил Бентон уже без улыбки. Он коротко встряхнул руку Кальдера и замялся. Было видно, что ему не хочется завтракать со своим бывшим коллегой. Хотя Бентон номинально возглавлял Лондонское отделение, но эта должность была скорее административной и представительской. Тарек возглавлял европейский отдел постоянных доходов, и его группа зарабатывала кучу денег. Сотни миллионов долларов. Звезда Тарека только восходила, и Бентон решил остаться.

— Мне нравится место, которое ты выбрал для встречи, Тарек, — сказал он, оглядывая богато украшенный зал.

Тарек улыбнулся. Он поднял бровь, и тут же к столику подлетел метрдотель. Тарек заказал себе моцареллу, хлеб и приправу на оливковом масле, Кальдер — полноценный завтрак, а Бентон — мюсли и фрукты. Кальдер уже забыл, насколько внушительно выглядел Бентон в своем безупречном костюме и с хорошо поставленным властным голосом. Вне стен «Блумфилд-Вайс» он уже не выглядел тем простаком, каким казался в операционном зале биржи.

Несколько минут Бентон с Тареком поболтали о том о сем, не замечая присутствия Кальдера, пока наконец Бентон не повернулся к нему.

— Я не ожидал тебя здесь увидеть, Алекс. — Он говорил подчеркнуто вежливо и старался не выдать голосом недовольства, что Тарек его так подставил, но в глазах застыла настороженность.

— Алекс хочет тебя кое о чем спросить, — пояснил Тарек.

Кальдер заметил, как в глазах Бентона промелькнуло облегчение. Он вдруг понял, что тот, наверное, решил, что Тарек снова хочет взять его на работу, и этот завтрак не что иное, как собеседование. Но простой вопрос — совершенно другое дело!

— Ну разумеется, — ответил Бенсон, улыбнувшись. — Задавай!

— Ты помнишь Марту ван Зейл?

Бентон заколебался, явно застигнутый врасплох неожиданным поворотом, который приняла беседа.

— Да, помню. Она была женой Корнелиуса ван Зейла. Ее убили, верно? В Южной Африке. Ужасная трагедия. — Он покачал головой. Его реакция казалась искренней.

— Тодд, сын Марты, хотел бы задать тебе несколько вопросов о ее смерти. Мы с его женой давние друзья, и она попросила меня поговорить с тобой.

— Понятно, — сказал Бентон. — Я в курсе, что Тодд хотел со мной об этом поговорить.

— И ты уклонился от встречи?

Бентон улыбнулся:

— Корнелиус ван Зейл — важный клиент нашего банка. Я посчитал неэтичным обсуждать с его родственниками смерть его жены.

— А ты спрашивал у него, можно ли поговорить с Тоддом?

— Нет, не спрашивал. Семейная жизнь успешных людей часто очень непроста. Если я правильно помню, Марта была его второй женой. Сейчас он женат в третий раз. А Эдвин — сын от первого брака — работает на него. Я не знаю, какие отношения существуют у них в семье, и не хочу этого знать. И если я не собирался обсуждать эти вещи с Тоддом ван Зейлом, то тем более не буду с тобой.

Кальдер ожидал такого ответа.

— Сейчас Тодд находится в коме и лежит в больнице. Несколько дней назад он попал в авиакатастрофу. Точнее, мы оба в нее попали.

Бентон нахмурился:

— Мне очень жаль это слышать. Надеюсь, с ним все будет в порядке.

— Я тоже, — заметил Кальдер. — Но его жена очень хочет получить ответы на эти вопросы. Вот почему я здесь.

— Ей сейчас, наверное, очень трудно. Но боюсь, ничем не смогу помочь.

Кальдер набрал побольше воздуха.

— Ты помнишь Дженнифер Тан?

Бентон вздохнул:

— Я все ждал, когда ты об этом заговоришь. Мы все тогда обсудили с Сидни. Это все уже в прошлом.

Сидни Штал был председателем совета директоров «Блумфилд-Вайс». Кальдер был очень разочарован, что после смерти Джен Бентона не уволили.

— Не все осталось в прошлом, разве не так, Бентон? Недели не проходит, чтобы я о ней не вспомнил.

Бентон бросил на Кальдера быстрый взгляд. Кальдер знал, что задел его за живое. Поведение Бентона было тогда неправильным и даже черствым, но Кальдер не верил, что он желал Дженнифер смерти. Что бы Бентон ни говорил в свое оправдание и как бы ни прикрывал свою задницу, он наверняка понимал, что не должен был отстранять ее от должности, когда она выдвинула иск о сексуальном домогательстве против своего предыдущего начальника. Тот был подонком, и все это отлично знали, но этот подонок приносил банку сто миллионов долларов в год. Поэтому когда встал вопрос о том, что кто-то должен уйти, Бентон сделал выбор, уволив Джен.