Михаил Март - Обратной стороной кверху

Вассерман открыл свой сейф и достал из него бутылку коньяка.

— Нас эти проблемы не касаются, Геннадий Ильич. Сотрудники хорошо зарабатывают, все давали подписки, и ни один из них не сможет пересечь границу. Исключением являюсь я. Мне приходится выезжать на симпозиумы, контролировать работу атомных станций на Среднем востоке и в Африке и, в конечном итоге, собирать необходимые сведения об обстановке в этих странах, чтобы составлять доклады для президента. Но прежде всего я остаюсь ученым с мировым именем, и никто за кордоном не подозревает о моем истинном положении.

— Очень удобное положение, Борис Маркович. Вас могут перекупить, и однажды вы не вернетесь в Россию.

— Не скрою, такие предложения имели место. Сирия, Арабские Эмираты, Саудовская Аравия, Иран, Ирак не имеют собственных разработок в области ядерного вооружения. Но очень хотят их иметь. Амбиции арабов мне понятны. Золота и нефти у них больше, чем в Европе и Америке, Индии, Китае и Австралии. Тем не менее они остаются странами третьего мира и подчиняются диктату сверхдержав. Мы поставляем им самолеты и танки, а по сегодняшним меркам это не назовешь вооружением.

— Склонен с вами согласиться. Но мы придерживаемся международных соглашений.

Вассерман разлил коньяк в рюмки и сказал:

— За сотрудничество и взаимопонимание.

Когда он поднял руку, Некрасов увидел золотую запонку на его белоснежной сорочке. Она имела прямоугольную форму с тиснением. Циркуль, перевернутый треугольник, а в середине буква «G». Масонский знак. Некрасов успел проштудировать всю литературу о масонстве, которая была доступна. Ничего важного он не узнал. Общие слова, мало фактов, сплошная история. О русских масонах нигде ничего не сказано. Но герб «вольных каменщиков» он узнал. Они и впрямь любят собственную атрибутику.

Василиса помалкивала и в разговор не вступала, но за предложенный тост выпила.

— Василиса Андреевна, достаньте из сейфа колбу.

Девушка послушно встала и принесла небольшой сосуд с

перламутровой темно-вишневой жидкостью. Чувствовалось, что весит он немало. Она осторожно поставила его на стол перед гостем.

— Что скажете, Геннадий Ильич? — улыбаясь, спросил академик.

— Красная ртуть. Очень красивый цвет. Я слышал, будто ртуть окрашивают толченым кирпичом или лаком для ногтей.

— Василиса не только прекрасная, но и Премудрая. К тому же она прекрасный химик. Нам с вами она свой секрет не расскажет. Но чтобы достичь нужного цвета и стопроцентной окрашиваемости, она потратила немало времени. Результат превзошел все ожидания. Теперь из этой ртути надо сделать бомбу, равную атомной или мощнее, а потом заставить ее взорваться. Тогда весь мир будет трепетать перед нами.

— Вы же академик. Образованный человек. Слышать подобные заявления из ваших уст смешно. Это шутка?

— Это блеф, дорогой Геннадий Ильич. И если вам мои слова кажутся смешными, то для арабских шейхов они неоспоримый факт. Даже в Соединенных Штатах к красной ртути относятся с большой настороженностью. Что можно сказать об арабах, которые ничего не знают об оружейном плутонии. Причем я их быстро убедил в ненадежности оружейного плутония. Он капризен, радиоактивен и непослушен. Неправильное хранение и использование приводят к разложению. В чистом виде он никому не нужен. Ему нужна оболочка. Бомба. А для этого ее надо собрать. Как? Нужны заводы и специалисты. К тому же ядерные составляющие невозможно достать да еще и вывезти на другой конец света.

— Сейчас все возможно. Уж мне-то это известно.

Вассерман расплылся в улыбке и снова разлил коньяк по рюмкам.

— Зачем же нам снабжать воинственные страны оружейным плутонием? Это приведет к третьей мировой войне. И самое важное. На красной ртути с ее бесполезностью можно заработать во сто крат больше, чем на плутонии. Он сам по себе дорог. А ртуть не стоит серьезных денег. Но за килограмм ртути можно получить от миллиона до десяти миллионов долларов. Все зависит от того, как подать товар, кто это сделает, кто выступит в роли покупателя. И на что этот покупатель может рассчитывать в будущем. При правильной политике можно заработать несколько миллиардов долларов. План прост и гениален. Общими усилиями мы можем его осуществить. Как вам идея?

— Получить миллиард за бочку подкрашенной ртути, — это уже не блеф, а афера века.

— Арабские шейхи задыхаются от денег. Им некуда их девать. Предложите кому-то из них атомную бомбу, и они вас утопят в деньгах.

— А если афера раскроется? От мусульман спрятаться невозможно. Вас из-под земли выроют и перережут всех родственников до десятого колена.

— Раньше чем лет через пятнадцать афера не раскроется. Да и то вряд ли. План настолько точно рассчитан и выверен, что можно быть спокойным за успех мероприятия.

— Возможно, такой план у вас есть. Но я себя в нем не вижу. Какую роль вы мне отводите в данной операции?

Академик вновь заулыбался.

— Немалую, Геннадий Ильич. А может, и главную. Через пару лет вы станете миллионером, если согласитесь на сотрудничество.

— Или покойником завтра, если откажусь. Вы достаточно много мне рассказали, чтобы считать меня безвредным.

— Ничего мы вам не рассказали. Похожую историю может придумать любой толковый коммерсант. Проблема в том, что он не сможет ее осуществить. Идея принадлежит не мне, а Василисе Андреевне. Но без нашей с вами помощи она ничего сделать не сможет, как и любой другой носитель гениальных идей. Возьмем, к примеру, обычного студента. За сколько, по-вашему, он сможет продать эту колбу с ртутью арабскому шпиону или американскому разведчику? Пять тысяч долларов. Максимум — десять. Я могу продать ее за десять миллионов, если мы предложим товар по нашей схеме. Мало того, можно устроить аукцион, собрав крупных дельцов со всего арабского мира, и получить еще больше. Заключив договор на поставки ртути, можно их доить вечно. Они же не знают, сколько ртути требуется для создания одной бомбы. Скажем — сто килограммов. По двадцать миллионов за килограмм. Двести миллионов. Примерно за такие же деньги можно сделать ядерную бомбу средней мощности. Цена вполне приемлемая. Затраты на изготовление ртути и ее переправку обойдутся тысяч в пять-семь. Чувствуете разницу. И надо помнить, что речь идет не об одноразовой сделке, а о постоянном сотрудничестве. Деньги пойдут потоком.

— Звучит очень заманчиво. Ну а теперь вернемся к делу. Как я буду зарабатывать свою долю из этого потока? И какой ручеек из этого потока потечет в мою сторону?

Академик глянул на Василису, девушка встала, подошла к сейфу и вернулась с небольшим рулоном.

Вассерман развернул его на столе. Это был обычный чертеж.

— Знаете, что это такое, генерал?