Джон Гришэм - Юрист

– Что?

– К залу примыкает небольшая комната, дверь в которую не закрывается. Так вот, Уэйн, эта необъятная задница, приказывает мне сложить на полу папки так, чтобы дверь оставалась открытой. Ему нужна была подпорка! Я все сделал, выхожу в коридор и слышу за спиной его голос: «Из этих гарвардских мальчиков получаются неплохие носильщики»!

– Сколько кофе ты уже выпил?

– Это второй стакан.

– У меня не было и первого. Готовлю памятную записку для Пекхэма.

– Извини. Слушай, ты видел Дейл?

– Нет еще. Я был на похоронах, не забывай. Что-то случилось?

– Во вторник, после того как ты улетел, ей подсунули какой-то дьявольский проект. Боюсь, наша птичка вообще не спала. На всякий случай посматривай в ее сторону.

– Обещаю.

В половине девятого утра Кайл, Дуглас Пекхэм и старший партнер фирмы Ноэл Бард вышли на улицу. Когда работник гаража подогнал ко входу автомобиль Барда, последней модели «ягуар» черного цвета, Пекхэм мимоходом обронил:

– Кайл, сынок, за руль. Нам нужно на Фоули-сквер.

Макэвой хотел было запротестовать, но промолчал. Его спутники устроились на заднем сиденье.

– Не уверен, что найду кратчайший путь, – пробормотал Кайл, поворачивая ключ зажигания.

Какой скандал разразится, если он застрянет в пробке и эти два тяжеловеса опоздают на слушания!

– Только прямо. Бродвей, затем Нассау, а там увидишь, – пояснил Бард так, будто ездил этой дорогой каждый день. – И поосторожнее, моя чернокожая малышка второй день как выкатила из автосалона. Дилеру я выложил за нее сто тысяч. Подарок супруге.

Кайл не помнил, чтобы ему когда-нибудь приходилось так нервничать за рулем. Он не без труда отрегулировал зеркало заднего вида и, судорожно озираясь, влился в поток машин. Ситуация осложнялась тем, что Пекхэма мучила скука.

– Эй, сынок, всего пара имен. Знаешь Даррена Бартковски?

Замешкавшись на секунду, Кайл полувопросительно протянул:

– Да?..

– Так знаешь или нет?

– Я знаю всех сотрудников первого года, что работают в нашей секции.

– Что можешь о нем сказать? Общался с ним? Хорош, плох – каков? Не молчи, не молчи!

– М-м-м… Нормальный парень, помню его по Йелю.

– Каков он в работе, Кайл? Меня интересуют его деловые качества.

– По работе я с ним не сталкивался.

– Я слышал, его считают ленивым жеребчиком. Прячется от партнеров, тянет со сдачей проектов, крайне неохотно подбивает собственные часы.

«Если он вообще их подбивает», – подумал Кайл, маневрируя между бешеными желтыми такси, которые так и норовили боднуть правый бампер «ягуара».

– Тебе говорили, что он бездельник?

Пауза.

– Да. – Макэвою не хотелось признавать этого, но слухи не были беспочвенными.

Ноэл Бард счел своим долгом нанести решающий удар:

– Из всего вашего набора у него наименьшее количество подбитых часов.

Взаимное перемывание косточек считалось в фирме «Скалли энд Першинг» хорошим тоном, и партнеры участвовали в нем, пожалуй, даже активнее, чем рядовые сотрудники. На тех новичков, кто предпочитал срезать углы и покидать рабочее место ровно в шесть вечера, вешали ярлык «ленивого жеребчика», от которого было уже почти невозможно избавиться. Сами «жеребчики» не возражали: отсутствие перегрузок никак не сказывалось на их доходах, да и уволить лентяя можно было лишь в случае, если он обманывал клиента или запятнал себя любовной интрижкой. Их ежегодный бонус, по сравнению с другими коллегами считался мизерным, но кого волнует бонус когда в кармане лежит чек на сумму с пятью нулями? Такой, с позволения сказать, юрист мог проработать в фирме шесть или семь лет, прежде чем руководство извещало его о невозможности стать партнером и вежливо указывало на дверь.

– А Джефф Тэйбор? – спросил Пекхэм.

– Его я знаю отлично. Вот уж кто явно не бездельник.

– У него репутация зануды, – заметил Пекхэм.

– Это точно. Джефф умеет быть на редкость нудным, но по головам коллег он не пойдет.

– Ты с ним ладишь?

– Да. Тэйбор – хороший напарник. Умен дьявольски.

– Однако дьявольский ум не помог ему сдать экзамен, – вставил Бард.

На это Макэвою возразить было нечего. Но возражения и не требовались, поскольку какой-то таксист столь неожиданно подрезал «ягуар», что Кайл, уходя от удара, едва не выскочил на бордюр. Показав лихачу средний палец, он беззвучно выругался.

– За этими придурками нужен глаз да глаз, – буркнул Пекхэм.

На заднем сиденье послышался шелест бумаг: похоже, партнеры углубились в изучение документов немыслимой важности.

– Интересно, нам дадут судью Хеннесси или его заместителя? – спросил Дуглас соседа.

Беседа двух боссов Кайла не касалась, и он был этому рад. Езда по Бродвею предполагала максимальную концентрацию внимания, кроме того, его нисколько не тянуло обсуждать достоинства и недостатки официальных лиц.

Минут через десять лицо водителя покрылось крупными каплями пота.

– На углу Нассау и Чеймберс есть стоянка, всего в двух кварталах от здания суда, – сообщил Бард.

Кайл нервно кивнул. Стоянка оказалась забита до предела, и пассажиры «ягуара» разразились проклятиями. Бремя принятия решения взвалил на себя Дуглас Пекхэм.

– Уже нет времени, Кайл. Высади нас на Фоули-сквер, напротив суда. Потом покружишь по кварталу, найдешь свободное местечко.

– На какой улице?

Бард вытащил из кармана звонивший телефон. Пекхэм яростно запихивал в портфель стопку бумаг.

– Мне все равно. На любой. Не найдешь – кружи по кварталу. Останови здесь, мы выйдем.

Стоило Кайлу притормозить, как сзади раздраженно завыли гудки. Оба юриста выбрались на тротуар, Дуг бросил:

– Давай, сынок, жми. Что-нибудь ты отыщешь.

Оторвав на мгновение от уха телефонную трубку, Бард грозно предупредил:

– И поаккуратнее с машиной. Моя жена убьет тебя.

Оставшись один, Кайл с облегчением перевел дух. «Ягуар» медленно прополз четыре квартала, свернул на Леонард-стрит и двинулся к западу. Все пространство вдоль бордюра было забито машинами и мотоциклами. Обилие запрещавших парковку знаков ничуть не смущало владельцев транспортных средств. Ни одного подземного гаража Кайл не видел, зато полно было дорожной полиции: копы деловито шлепали на ветровые стекла извещения об уплате штрафов. Проехав с километр, он вновь свернул и опять оказался на Бродвее, где движение почти прекратилось. Еще шесть кварталов, новый поворот – и он вернулся на Чеймберс, к зданию суда. Кайлу стало ясно, что сегодняшнее слушание пройдет без него.

Левый поворот на Центр-стрит, левый – на Леонард, левый – на Бродвей, левый – на Чеймберс. Уже привыкнув подбивать счета, Макэвой инстинктивно засек время. Второй круг отнял семнадцать минут, за которые ему не попалось на глаза ни одного свободного местечка. Те же знаки, те же полицейские, тот же торговец травкой, сидящий на скамье с сотовым телефоном в руке.