Кристофер Прист - Экстрим

Мысли Терезы устремились к границам реальности: она представила себе, как входит в эту невзрачную дверь, платит сколько-то там юнцу с «ирокезом», спускается в подвал, входит в сценарий, где Шенди играет девицу из салуна, самозабвенно трахающуюся с голландским ковбоем, а затем, как и в прошлый раз, уходит вместе с ней, занимая ее тело и сознание, вновь ощущая упоительное стеснение ее вызывающей одежды, выбирается из студии на улицу, гуляет в районе Пиккадилли и Лестер-Сквер, достигает этого места, входа в эту «Экс-экс»-забегаловку, спускается вместе с Шенди в подвал, окунается в пределы нереального…

— Вам что, леди? Хотите войти?

— Нет, — качнула головой Тереза, грубо возвращенная к действительности.

— Для всех дам очень хорошие цены. Огромные скидки. Заходите, я покажу вам куда.

— Нет… мне пока не хочется. Вы что-нибудь слышали о девушке по имени Шенди?

На лице зазывалы появилась растерянность, утрированная татуированными слезами, однако он тут же ухмыльнулся и вытащил из заднего кармана кипу визитных карточек.

— Ну да, Шенди. Здесь она, здесь. Вы хотите Шенди, вы ее получите, без напряга. У нас их сколько хошь, этих Шенди. А чего вам хочется? Вы хотите девочка-с-девочкой с Шенди или просто так посмотреть?

— Вы знаете, о ком это я? — спросила Тереза. — Ее настоящее имя Дженнифер. Она работает в этих местах, в заведениях вроде этого.

— Да-да. — Длинным ногтем на удивление изящного пальца парень отслоил от пачки визиток верхнюю. Тереза подумала было, что это для нее, но парень зажал карточку между большим и указательным пальцами и стал ковыряться уголком в своих желтоватых зубах. — Шенди. Она дает большую скидку на девочка-с-девочкой. У нас их сколько хошь, этих Шенди.

— О'кей, все понятно.

Тереза повернулась и пошла прочь, злая и раздраженная тем, что позволила этому мальчишке втянуть себя в разговор; мысль, которую он перебил, продолжала ее тревожить.

Так что же тогда случится? Что будет происходить в сценарии, если она найдет какой-нибудь филиал «Ган-хо» или забегаловку вроде этой, да что угодно с «Экс-экс»-оборудованием, и войдет там в другой сценарий?

Что тогда будет с виртуальностью? Если прежде реальности соприкасались, не станут ли они пересекаться?

— Эй, леди!

Тереза шла, не замедляя шага.

— Леди! — Парень оставил свой боевой пост, догнал Терезу и тронул ее сзади за локоть.

Тереза резко отдернулась.

— Отвяжись! — выкрикнула она. — Мне ничего от вас не надо!

— А вы, леди, вы тоже из наших? Вы Шенди?

Голос парня перестал быть скучным и монотонным, голосом скучающего зазывалы, теперь в нем звенел искренний интерес. Парень указывал на ее шею. Он был совсем еще мальчишка, лет семнадцати, не старше. Он повернул голову в сторону и чуть вниз и тронул пальцем свою собственную шею. Там был вживлен клапан для наночипов. Сомнений не было, хотя он ничуть не походил на клапаны, виденные Терезой прежде. Больших размеров, он был сделан из ярко-красного пластика и вмонтирован в круглую блямбу из какого-то серебристого материала, возможно, тоже пластика. Это выглядело как поддельный рубин в грубой, безвкусной оправе.

Тереза всегда стеснялась вживленного в шею клапана, думая, что те, кто не знает, непременно решат, будто это последствие какой-то операции. Поэтому она взяла за обычай маскировать свою шею высоким воротником или шарфиком. А вот клапан мальчишки был вызывающе выставлен напоказ. Это яркое пятно было в чем-то подобно пирсингу, было данью моде, громким заявлением о принадлежности к некоему племени.

— Вы торчите на «Экс-экс», леди? Вы фирмовая! Огромные, огромные скидки для фирмовых «Экс-экс»! Зуб даю, мы подыщем вам Шенди!

— Нет, — повторила Тереза, хотя и с меньшей, чем прежде, уверенностью. — Послушайте, я знакома с «Экс-экс». Я просто удивилась, найдя его здесь, в открытом доступе.

— Только для членов. Нужно вступить! Так вы не зайдете? Специальное предложение в дневное время.

Еще раз поняв, что зря тратит время и занимается этим уже давно, Тереза отступила в сторону. Мальчишка продолжал свои уговоры, но она повернулась к нему спиной и пошла прочь с абсолютно, как хотелось ей думать, непреклонным видом. На углу Шефтсбери-авеню ей пришлось остановиться и подождать, пока сменится сигнал светофора; она оглянулась и облегченно вздохнула, не увидев нигде зазывалу.

Она дошла до Черинг-Кросс-роуд и, чтобы отвлечься, провела около часа в одном из больших книжных магазинов, а затем вернулась в окрестности Лестер-Сквер и зашла в кино. Она прибыла на вокзал за несколько минут до отправления последнего поезда на Булвертон; расписания она не знала и лишь потом обнаружила, как здорово ей повезло.

Часом позднее, когда поезд уже миновал Танбридж-Уэллс и въехал в почти беспросветную тьму Сассекса, Тереза, кроме которой в вагоне никого не было, закрыла глаза и попыталась задремать. Но сон не шел, прогулка по Лондону, измотавшая ее физически, оставила голову абсолютно свежей. Тереза вновь и вновь возвращалась к мыслям, возникшим у нее в кино. Несмотря на громкую музыку и ошеломительные спецэффекты, она с трудом следила за ходом экранных событий. Ей было совершенно не до того; нечто, бывшее до того непонятным, неожиданно прояснилось. Перед началом сеанса, когда в зале еще не потух свет, она вспомнила разговор с Кеном Митчеллом, его непонятные доводы против ее пребывания в гостинице. Тогда все эти разговоры о провенантной целостности и линейной когерентности казались Терезе напыщенной заумью, жаргоном компьютерных фриков. Но сценарий Шенди подорвал в ней прежнюю уверенность. У входа в «Экс-экс»-забегаловку у нее возникла идея, как можно заставить реальность пересечься с самой собой; теперь эта идея позволила ей наконец-то понять, о чем говорил Митчелл.

«Экс-экс»-сценарий уже сам по себе являлся своего рода пересечением. Он находился на стыке между человеческими переменными и двоичной логикой.

Программисты брали воспоминания людей о неких событиях, ощущения, вызванные у них этими событиями, их позднейшие рассказы об этих событиях, их воображаемые представления об этих событиях и даже их догадки о том, чем были события на самом деле, они брали все это и переводили посредством кодирования в некий вид объективированного опыта, заставляя исходные события казаться реальными — виртуально реальными. Так создавались сценарии.

Митчелл говорил об «эндогенном кроссовере» — ситуации, когда пользователь «Экс-экс» непреднамеренно вмешивается в структуру сценария, так что в дальнейшем будет казаться, что сценарий изменился в результате предыдущего посещения — или посещений.

Интерактивная природа «Экс-экс» была понятна ей и раньше. Последние дни прибавили только лучшее понимание того, как можно использовать интерактивность, чтобы выявить пределы сценария.