Кристофер Прист - Экстрим

— Нет! — сказала Тереза себе или Гроуву, вслух или прямо в лицо, или как уж там это было. — Только не Шенди!

— Заткнись к едреной матери. — Гроув извлек из доставочного устройства пузырек с запрограммированными наночипами, встал из-за стола и шагнул к выходу из кабинки. — Кто б ты там на хрен ни была, заткнись к едреной матери.

Хотя в мире, где выросла Тереза, ругань была делом вполне обычным, она всегда ненавидела и это выражение, и тех мужчин, которые его употребляли. Именно мужчин — хотя встречались и женщины, ругавшиеся почище любого мужика, но как-нибудь иначе, не такими словами. В Бюро специально обучали сотрудников не реагировать ни на какие оскорбления, однако эта злосчастная фраза неизменно выводила ее из себя, заставляла забыть о всех опасностях.

— А вот хрен тебе, тетка, — откликнулся Гроув на ее мысли. — Заткнись к едреной матери.

— Только не Шенди, ублюдок ты сраный!

— Я же сказал тебе, заткнись к едреной…

Тереза забилась в самый дальний уголок его сознания, униженная и бессильная, не способная больше влиять на события, разве что по случайности.

Наконец-то она хоть немного приблизилась к пониманию сути таких, как Гроув. Все испытанное ею за это время было — для него — некоего рода ширмой, неосознанным стремлением наглухо отгородиться от своего настоящего «я». Проклятья сквозь зубы, смятение, мстительность и злопамятность, невероятная примитивность — настоящим Гроувом здесь и не пахло, все это были инстинктивные движения, неумелые отклики незрелого сознания на вызовы сложного, исхищренного мира. А теперь, совершенно неожиданно, его истинное «я» включилось в работу и взяло управление на себя.

Гроув был маньяком, в чьем мозгу не умещалось больше одного устремления. Соблазнительный образ Шенди, готовящейся к съемкам, сразу завладел его ущербным умом. Пытаясь справиться с мелким неудобством в одежде, она изогнулась таким образом, что груди ее и зад казались даже больше своих настоящих размеров, застыла в позе, непреднамеренно пародировавшей традиционные похабные картинки. Было ясно, что стоп-кадр выбран именно по этой причине, как наипонятнейшее визуальное резюме сценария. Гроув в таких тонкостях не разбирался, однако ничто не мешало ему воспринимать иллюстрацию и содержащийся в ней призыв непосредственно, на почти физиологическом уровне.

Зашоренная целеустремленность была броней, защищавшей его от любых попыток стороннего вмешательства. С того момента, как Гроув взял верх, Терезе, бесправному пассажиру его сознания, оставалось лишь наблюдать за тем, что он делает, наблюдать со страхом и отвращением, в постоянном ожидании худшего.

Вот так же, наверное, было и в Булвертоне. Тереза слышала это от многих очевидцев кровавого побоища: Гроув, шагавший по улицам с винтовкой в руках, казался неуязвимым, неодолимым, его жертвы были парализованы страхом, невозможностью того, что они видели. Никто не пытался оказать ему сопротивление, лишь очень немногие люди нашли в себе силы убежать или спрятаться. Что двигало Гроувом? Не ярость, не ненависть, даже не сумасшествие, а одна лишь зашоренная целеустремленность.

И лишь когда он стал уставать, когда дикая одержимость поблекла и пообтерлась, полиция быстренько его окружила и кровавая бойня закончилась.

Но теперь, в преддверии грядущего ужаса, он все еще был бесправным рабом собственной психопатии.

Тереза понимала, что она, в свою очередь, находится в подчинении у него. Гроув ее использовал. Он уже научился у нее держать пистолет, целиться и стрелять; он уже нашел с ее помощью путь к Эльзе Дердл и к одному из старых тренировочных сценариев, затем путь к сценарию о самом себе, а теперь добрался и до безобидной похабщины Шенди и Виллема.

Ей казалось, что он проникает сквозь ее защиту, вламывается в ее жизнь, хотя в действительности она сама ему все показывала. Ее подсознание направляло его, давало ему уроки, сама же она была бессильна и беспомощна. Пока ею думались все эти мысли, Гроув дошел до выделенной ему кабинки и передал пузырек с наночипами девушке-технику. Пока та готовила инъектор и вводила иглу в клапан на шее Гроува, Тереза собиралась с духом; предстоял перескок в другой сценарий, и выход из него был последней для нее возможностью.

Жара и яркие лампы, ощущение тесной, режущей тело одежды — все это возникло сразу и без предупреждения. Гроув/Тереза пару раз моргнул и попытался рассмотреть, что происходит вокруг, но его глаза не успели еще привыкнуть к ослепительному свету. Люди, стоявшие за пределами освещенного круга, что-то делали и разговаривали, не обращая на него никакого внимания.

Подошедшая женщина пошлепала его пуховкой с пудрой.

— Потерпи еще чуточку, Шен, — сказала она безразличным голосом и снова ушла в тень.

Я этого больше не выдержу, подумала Тереза.

— Что? — спросил Гроув. — Это что еще за блядь такая?

И тут наконец-то, много позже, чем следовало бы, Тереза решила, что с этим пора кончать. Она вспомнила аббревиатуру LIVER, торопливо протараторила ее слова, сосредоточилась на запускаемой ими процедуре закрытия и вышла из сценария.

* * * You have been flying SENSH Y'ALL * * *

* * * Fantasys from the Old West * * *

* * * Copyroody everywhere — doan even THINK about it!! * * *

Прежде чем она вспомнила, как от этого избавиться, вокруг нее зазвякала тупая электронная музыка.

Открыв глаза, она обнаружила себя в знакомой обстановке одной из реабилитационных кабинок.

Тереза давно уже привыкла, что после сенсорных перегрузок сценария нужно какое-то время, чтобы поверить в то, что видишь вокруг себя, однако это возвращение было особым, вызывало особую озабоченность.

Тереза сидела на краю койки, глядела в пол и думала о Гроуве, ужасаясь, какую массу проблем породила она, подселившись в его сознание.

Не знакомая ей прежде Шерон извлекла, проверила и обработала наночипы. С этого момента все пошло по накатанной колее. Шерон привела ее в офис, чтобы выписать счет, постучала немного по клавиатуре, и они стали ждать. Ожидание затянулось неожиданно долго, и если обычно машина выдавала распечатанное подтверждение, что все чипы возвращены, и квитанцию об оплате по кредитной карточке, то теперь, судя по лицу Шерон, на невидимом для Терезы экране появилось какое-то сообщение.

Шерон взяла со стола телефон и набрала несколько цифр. Последовала недолгая пауза, а затем она внятно продиктовала какой-то кодовый номер. После новой паузы она сказала, покосившись на Терезу:

— Спасибо, я это проверю.

— В чем дело? — удивилась Тереза.

— Там что-то со сроком действия вашей карточки, — объяснила Шерон. Из прорези в крышке стола выполз кусок бумажной ленты; она оторвала его и снова посмотрела на Терезу. — Она у вас с собой?