Маршалл Кэрп - Фабрика кроликов

– Знаешь, даже обидно. Ты считаешь, что я не умею обходиться без Розы. Что я прямо-таки зарасту в грязи, если она перестанет ходить за мной по пятам, – произнес я, обращаясь к левой фотографии. – К твоему сведению, недавно меня официально чествовали за Отличное Ведение Домашнего Хозяйства. Между прочим, мужчин, которые постигли искусство собирать свои грязные носки и трусы в одном месте, на нашей планете по пальцам можно пересчитать. А ты думала, я без тебя жить не смогу.

В спальню вбежал Андре. Для справки: Андре – чистокровный черный французский пудель шести лет от роду. Признайтесь, вы иначе представляли себе четвероногого друга настоящего копа. Впрочем, у Андре интуиция Шерлока Холмса, а навыки общения лучше, чем у целого выводка пресловутых Лэсси.

Андре поднял крупную курчавую голову и окинул меня одним из самых своих серьезных взглядов, уместных только в сугубо мужской компании. Я без труда уловил посыл: «Ломакс, я слышал, как ты разговариваешь, а теперь вижу, что разговариваешь ты с фотографией покойной жены. Старина, твое поведение начинает меня тревожить».

Я уже хотел поставить фотографию на место, но поспешно прижался к ней губами. Я положил, а не поставил рамку и приник щекой к удачно оказавшему рядом зеркалу. Андре, осознав, что стал свидетелем глубоко интимной слабости, а также что ему ничего не обломится, поплелся обратно в гостиную.

Зазвонил телефон. Это был мой напарник, Терри Биггз.

– Привет, Майк. У нас живчик.

Живчиками Терри называет жертв киллеров. Глупая шутка, вдобавок повторенная уже далеко не дважды.

– А теперь спроси, мужчина это или женщина, – продолжал Терри.

Терри у нас несостоявшийся комик, только он никогда не уверен, той ли репликой собирается уложить зал, вот и просит друзей подыграть. У меня настроение было из тех, когда проще согласиться, чем объяснить, почему отказываешься.

– О'кей, Терри. И кто же – мужчина или женщина?

– Кролик. – Терри явно ожидал реакции более бурной, чем мне удалось вымучить. – В смысле чувак в костюме Кролика Трынтравы. Его убили в «Фэмилиленде».

– В «Фэмилиленде» Ламаара? – переспросил я. – Неужто на земле не осталось ни одного благословенного уголка?

– Похоже, отморозки расширяют поле деятельности. А значит, мы с тобой без работы не останемся. Заеду через пятнадцать минут. Будь готов.

Я повесил трубку, в левой руке все еще держа письмо. На туалетном столике стояла деревянная шкатулка – я нашел ее, всю в фольге и бантиках, в ящике комода, под своими сорочками, через несколько дней после похорон.

На медной табличке было выгравировано «Майк и Джоанна… пока смерть не разлучит нас». В шкатулке хранились письма. Я положил № 6 обратно. Нераспечатанных оставалось три.

Я взял пистолет и полицейский жетон и снова обратился к фотографии:

– Джоанн, тебя очень тяжело читать. Не удивляйся, если вечером, придя с работы, я спущу все твои письма в унитаз.

«Не будь идиотом», – пропищал зануда, за сорок два года не оплативший ни единого дня пребывания в моей голове.

Оглушительно сигналя, мой напарник остановил у ворот серебристый «лексус» модели ES 250, 2002 года выпуска.

– Дети, собирайтесь! – заорал Терри. – Мы едем в «Фэмилиленд»! Ураааааа!

Знакомьтесь: детектив Терри Биггз и его убойный юмор.

Я забрался в «лексус ES 250». Я люблю напоминать Терри, что «лексус» на самом деле – «тойота-камри» с панелью приборов из ценных пород дерева и еще парой примочек, призванных взвинтить цену.

– Доброе утро, детектив, – поздоровался я. – Вы, наверное, ищете парня, прилепившего логотип «лексус» на капот вашей «тойоты»?

– Хорошо же ты разговариваешь с человеком, который привез тебе завтрак. – На подставке для стаканов обнаружился большой старбаковский кофе, а на полу – пакет с пончиками. – Сегодня восемнадцатое, – произнес Терри, нажимая на газ.

– Я успел заметить, – отвечал я, прихлебывая кофе и изо всех сил стараясь не реагировать на запахи жаренных в масле пончиков и сахарной глазури. – Под статью о восемнадцатом числе сегодняшние газеты отвели целую полосу, причем первую.

Кроме Терри, только два человека знали о письмах Джоанн.

– Я помню, Майк. Сегодня опять получил письмо?

– А как же. Она отлично проводит время и не собирается возвращаться.

Терри был рядом, когда Джоанн умирала. Не вмешивался. Не лез с дурацкими советами. Просто был рядом. Просто держал наготове спасательный круг. Терри знает, когда лучше помолчать, – а тогда как раз и следовало помолчать.

Чертова система кондиционирования, думал я, открывая пакет и приступая к пончикам. Мы ехали на юг.

Терри Биггз – лучший напарник из всех встречавшихся мне на жизненном пути. Начать с того, что Терри родом не из Лос-Анджелеса. Он из Бронкса, и это не лечится. Терри с детства мечтал стать полицейским. Однако в конце семидесятых, когда он дозрел, Нью-Йорк находился в финансовой заднице, и департамент полиции приостановил наем новых сотрудников. Наш славный город, напротив, располагал деньгами, преступниками и вакансиями. Терри поменял Восточное побережье на Западное – какая разница, там и там океан – и стал работать в полиции Лос-Анджелеса.

Терри высокий, темноволосый и страшный, как моя жизнь. Не поймите меня неправильно. Я люблю Терри. Вот уже семь лет мы с ним друзья и напарники. Но он первый подписался бы под моим определением. Росту в Терри шесть футов три дюйма, волосы у него вечно сальные, лицом же он типичный мул, разве что у мула вряд ли в отрочестве были прыщи. У Терри они были и оставили глубокие оспины. Я же говорю, он страшный.

Страшный, пока рот не раскроет. Голос у Терри мягкий, теплый, обволакивающий. Терри сыплет остротами, Терри втирается в доверие, Терри заглядывает в душу, и вот вы уже, сами того не сознавая, думаете: «Что за славный парень!» Женщины возводят выдающуюся некрасивость Терри в некий бренд. У детектива Биггза не возникает проблем, когда надо подцепить девчонку.

Проблемы появляются, когда надо ее удержать. Три брака Терри успешно и скоропостижно распались. Зато четвертый… Четвертую жену Терри зовут Мэрилин. Она тоже работает в полиции Лос-Анджелеса, на «скорой помощи». На работе они и познакомились.

Лет десять назад Терри поставил машину на бульваре Робертсона, и не успел он захлопнуть за собой дверцу, как появились двое парней с пушками и с мешком, в котором, как позднее выяснилось, были восемнадцать штук баксов и льготные талоны.

Терри выхватывает свою пушку и вопит, как его учили: «Полиция Лос-Анджелеса! Бросайте оружие, руки за голову, бла-бла-бла». А Терри не на дежурстве, в клетчатых шортах и футболке из тех, что являются неотъемлемой частью субкультуры янки. Униформа, да, но однозначно не соответствующая случаю. Парни с мешком прыгают в машину и направляют ее на Терри.