Александр Варго - Дом в овраге

Решив, что это пугало в колпаке больше не представляет опасности, Степан стал взбираться на стремянку.

– Ой-ё-ёй! – завопил неожиданно клоун, хотя на лице его блуждала глумливая ухмылка. – Ой-ёй, большой дядя обидел бедного, беззащитного клоуна, лучшего друга всех детей! Ой-ёй!

Он надел какие-то нелепые очки, чем-то щелкнул на дужке, и вдруг из его глаз в два ручья хлынули струи искусственных слез. Клоун «плакал».

– Потерпи, сестренка, сейчас все кончится, – шептали губы Степана. Он начал осторожно обрезать волосы Анны, поддерживая ее своей огромной рукой, чтобы хоть как-то облегчить страдания девушки.

Вдруг раздался хлопок, и он даже не понял, что произошло, лишь плечо обожгло острой болью. Он с недоумением покосился на руку и увидел, как на зэковской робе быстро расползается темное пятно крови.

– Оп-ля. Вуаля! – кривляясь, выкрикнул клоун и снова выстрелил. Вторая пуля угодила Степану в икру, вырвав клок мяса и впившись в соседнюю ель.

– У х...уходите, – едва слышно промычала Анна. – Л...л...Лиллля! Аааааагг... ррррри ии !!!...

Она хрипела и дергалась, как тряпичная кукла, ее седые волосы скрипели и трещали, начиная вместе с кожей отслаиваться от черепа, и Степан, несмотря на раны, протянул руку, намереваясь покончить с узлами.

– Гоп-ляля! – веселился клоун, приплясывая вокруг сосны и размахивая пистолетом. Ба-бах!

Скальпель, звякнув, стукнулся об ступеньку стремянки и упал на землю. Степан тупо смотрел на свой живот, в котором краснела дыра. Колени его подогнулись, и он грузно сполз вниз. Он был тяжело ранен, однако нашел в себе силы подняться. С трудом переставляя ноги, он поковылял к клоуну, чувствуя, как нижняя часть живота начинает неметь.

– Боже, сколько силы, – задумчиво проговорил клоун, делая шаг назад. Он уже перестал «рыдать», но очки не снял. – Сколько энергии, сколько жизни в этом могучем теле...

Он снова выстрелил, попав Степану в грудь. Очевидно, пуля задела легкое, потому что изо рта парня побежала кровь. Анна глухо рыдала, и эти звуки больше напоминали хрип смертельно раненного животного.

– Сс... ссука, – выдохнул Степан. Он упал на колени, все еще полный решимости добраться до цели, и на четвереньках полз к клоуну.

– Я начинаю вас уважать, – серьезно сказал клоун. – Такого выносливого объекта я наблюдаю впервые в своей практике. Но ваш номер мне уже наскучил, простите.

Прозвучал последний выстрел, клоун целил в голову. Степан застыл, будто неожиданно встретив невидимое препятствие, и медленно опустился на траву. Его чистые, голубые глаза удивленно смотрели на утреннее небо.

– Елки-палки, этот лопух мне все тут испортил, – обиженно выпятил нижнюю губу клоун. Недовольно сопя, как старик, он поднял кол, стряхнул с него налипшие песчинки и, сокрушенно покачав головой, принялся вкапывать его обратно. Когда все было готово, он пристроил кол между ног женщины. Анна издала слабый стон.

– Давай-давай, – подбадривающим голосом произнес клоун. – Эта сосисочка должна войти в твою булочку как по маслу. Замечательный хот-дог получится...

Неожиданно он дернулся, словно от удара. Как он мог забыть?!

– Лиля, котенок? – тонким голосом крикнул он. Черт, пока он возился с этим идиотом, девчонка куда-то исчезла! – Где ты, солнышко мое?! – нараспев говорил клоун. Беглые поиски не увенчались успехом – ребенок словно испарился в воздухе, как утренняя роса.

Оно было раздосадовано – Представление придется закончить раньше запланированного срока. И ждать дальше становилось опасным. Мало того, выстрелы мог кто-то услышать, какой-нибудь охотник или грибник. Клоун стал карабкаться на стремянку.

– Я люблю вас, Аня, – искренне произнес он. – Но, к сожалению, мой экспериментальный номер не удался. Человеческие волосы оказались прочнее, чем я думало. Можно было, конечно, навесить вам на ножки грузики и кожу на височках надрезать, но у меня на это нет времени. Так что после антракта с вашим неудавшимся спасителем перейдем ко второй части нашего увлекательного Представления.

Клоун начал рыться в своих испачканных травой панталонах и вскоре с радостным возгласом выудил зажигалку. Как оно не раз убеждалось, волосы горят очень быстро. А дальше... посмотрим, выиграет ли он пари насчет подмышки, хе-хе...

Большой палец мягко крутанул колесико зажигалки, рождая оранжевый язычок пламени.

Весь вечер я не находил себе места. Особенно раздражало два обстоятельства. Первое – я никак не мог простить Вике ее демонстративный трах с Женей. Причем к последнему я не испытывал совершенно никакой неприязни, хоть они меня с Костей постоянно подкалывали. Как говорится, сучка не захочет... дальше сами знаете. А Вика... Ну и что, что у нас тогда ночью ничего не вышло? Подумаешь, трагедия какая! В любом случае это разве повод, роняя слюни, бежать в кусты и раздвигать ноги перед другим парнем? Пусть даже он из ее группы?

Второе, что не давало мне покоя и даже откровенно пугало, это безвестное исчезновение Кирилла. Он так и не вышел на связь, и, насколько я понял, после моих откровений в ментовке он стал подозреваемым номер один в деле пропажи Анны и ее дочки.

Я послонялся по дому, включил радио, но тут же выключил – там передавали только одно: «Пропала без вести... Хотина Анна... заприте двери... не выходите на улицу вечером без надобности...» и все в таком духе.

Я бродил по комнатам и зачем-то открыл кладовку. В следующее мгновение я отпрянул назад, тяжело дыша, – мне почудилось, что в углу притаилась сгорбленная фигура. Затем первый испуг прошел, я включил свет, и вздох облегчения вырвался из моей груди. То, что я принял за человека, оказалось плащом отца на вешалке, стоявшие под ним болотные сапоги дополняли общую композицию. То немногое, что осталось от моего папы.

«Интересно, смог бы мой батя в паре с этим Боковым найти этого отморозка?» – почему-то подумал я. Медленно шаркая старыми тапками, я подошел к плащу. От него пахло пылью. Нужно как-нибудь почистить его.

Я вышел из кладовки (фигура, плащ в сапогах, она смотрит тебе в спину), вновь почувствовав горькое одиночество.

Пора было кормить моих рыбок, и тут я с досадой вспомнил, что еще утром собирался купить для них корма. Поразмыслив, я решил, что с моей стороны будет подлостью оставить их без ужина, благо мини-маркет, где продаются продукты для домашних питомцев, был всего в двух кварталах от моего дома.

«Анна Хотина, – зазвенело у меня в голове. – Освежеванный охотник, маньяк...» Я переборол себя – что ж теперь, вообще на улицу не высовываться?

Я взял с собой немного денег, надел свитер (вечера были прохладные), сунул ноги в кроссовки и выскочил на улицу.

На улице было свежо, лицо холодил ветерок, и я быстрым шагом направился к магазину. Редкие фонари освещали путь, но я прекрасно знал дорогу и уверенно шел вперед. Метров через тридцать я увидел три силуэта и услышал мужской смех. Послышался трехэтажный мат, снова смех. В темноте мерцали три оранжевые точки тлеющих сигарет, звякнула бутылка. Я в нерешительности замедлил шаг. Возможно, вы уже обратили внимание, что я не отличался особой смелостью, ну а встретить по пути подвыпившую компанию и вовсе не входило в мои планы.