Александр Варго - Дом в овраге

– А собственно, это все. Опрос родственников и знакомых погибшего показал, что очевидных врагов у Ставченко не было, – резюмировал милиционер.

Семен Васильевич откинулся на кресле.

– Бред какой-то, – буркнул он, с шумом выпустив из себя воздух. – Что-то еще?

– Палка отправлена на экспертизу, – сказал Виктор. – На участке также обнаружена обертка от конфеты, она тоже в лаборатории.

– Немного ты наработал. Фантик с лопатой.

– Еще бутылка из-под уксуса, – сказал Виктор, думая о чем-то своем.

– Все равно мало, – упрямо повторил полковник.

– Мало, – согласился Виктор. – Особенно когда тебя в три часа ночи дергают из постели, когда ты в отпуске.

Глаза полковника потемнели, и Виктор понял, что перегнул палку.

– Мне уже из прокуратуры звонили, – недовольно сказал Семен Васильевич. – Все трясутся, им из Москвы указание спустили как можно быстрее раскрыть это дело... Вы жену этого охотника еще раз потрясите.

– Семен Васильевич, у нее железное алиби. Смерть Ставченко наступила около семи-восьми вечера, а его жена с ребенком прилетели в аэропорт около двенадцати ночи, я лично допрашивал водителя такси, который ее подвозил.

– Она могла заказать своего муженька, – уперся полковник, не желая сдавать свою позицию.

– Мотив, Семен Васильевич? – спокойно возразил Виктор. – И потом, способ устранения слишком уж витиеват.

– Ладно, – вяло сказал полковник, вдруг потеряв интерес к разговору. – Ты, Боков, не обижайся, но отпуск ты в следующий раз отгуляешь. Лады?

Оперативник вежливо кивнул. Он это понял еще там, на участке Ставченко.

– И еще, Боков, – помявшись, проговорил Семен Васильевич. – Не надо привлекать особого внимания к этому делу. Понимаешь? Не нужны нам лишние геморрои. А они будут, если пресса...

– Пресса уже в курсе, Семен Васильевич, – мягко перебил его Виктор. – Так что веселая жизнь только начинается. А я не зря вспомнил про Живодера, товарищ полковник. Это он, я чувствую.

– Чувствуешь?! Чувствует он, едрен-батон! – взорвался полковник. Он вылез из-за стола и заходил по кабинету, с присвистом дыша и яростно раздувая ноздри. – Детективов начитался, да, Боков?! Захотелось маньяка живого поймать?

Виктор неподвижно смотрел в одну точку, с терпеливым спокойствием слушая вопли начальника. Он привык к подобным эмоциональным взрывам и относился к ним не серьезней, чем к трескотне сверчка, с другой стороны, прекрасно понимая чувства своего патрона. Иметь на своем участке нераскрытый висяк, да еще совершенный с такой жестокостью, – тут мало кто обрадуется. Плюс перманентное давление со стороны вышестоящих инстанций.

– Разрешите идти? – спросил он, видя, что его шеф выдохся и замолк.

Семен Васильевич бессильно махнул рукой, мол, вали отсюда.

Когда Виктор покинул кабинет, Семен Васильевич почувствовал, что совершенно вымотался, хотя рабочий день только начался.

Живодер...

Его прошиб ледяной пот, хотя на улице асфальт плавился от жары. Боков отличный сыщик, настоящая ищейка, и у него не было повода усомниться в словах опера. Просто нервы у полковника не выдержали. И где-то в глубине души он отдавал себе отчет, что Виктор, скорее всего, прав. Бог ты мой, неужели все возвращается?! Если это правда и Живодер вернулся, он должен сделать все, чтобы схватить за мошонку этого больного урода. Иначе в лучшем случае он вылетит с работы, а это для него равносильно смерти.

Семен Васильевич достал из мини-холодильника початую бутылку водки и налил себе прямо в стакан, из которого еще пять минут назад хлестал минералку.

Настроение у Виктора было не лучше, чем у начальника, хотя внешне это никак не выражалось – лицо его было полусонно-бесстрастным, однако мозг его при этом напряженно работал.

Он не особенно расстроился из-за того, что его отпуск прервался таким вот неожиданным образом, его больше заботила предстоящая работа. В том, что в убийстве Ставченко замешан Живодер, он не сомневался ни секунды. Опасный псих снова выполз из своей норы. Выполз, чтобы утолить свой извращенный голод.

Впервые о Живодере стало известно три года назад. Ничего похожего до этого у них в Каменске не было. И это было первым потрясением для Бокова, хотя он не первый год служил в уголовном розыске.

Всего три убийства в течение месяца, но по своей безумной жестокости они шокировали всю страну. Это были даже не убийства, а пытки, которые в конечном счете привели всех троих к мучительной смерти.

Первым был восемнадцатилетний парень, Тюрин Олег. Его полусваренный труп обнаружили на заброшенной скотобойне, в громадном котле. С балки свисал обрывок ремня, в котле плавали его остатки, что позволило сделать вывод, что несчастного парня периодически окунали в кипяток.

Второй жертвой была пожилая женщина. На нее случайно наткнулся грибник в лесу, и, как представлялось Виктору, после увиденного он наверняка до конца дней будет спать при включенном свете, вздрагивая от малейшего шороха. Обмякшее тело старухи было распластано на доске, установленной на торец, который поддерживался двумя вкопанными столбами. Верхний край доски был клинообразно заточен. К вздутым от варикоза лодыжкам женщины были привязаны тяжелые камни, тянувшие вниз тело и медленно разрезавшие его надвое.

Два совершенно разных человека, никак между собой не связанные. Две ужасные смерти, с промежутком в неделю. В прокуратуре не торопились объединять дела, хотя средства массовой информации уже вовсю трубили, что в Алтайском крае завелся последователь Чикатило.

На третье убийство выезжал сам Виктор. Сигнал поступил от какой-то женщины, мол, кошки в доме соседа уж как-то надрывно воют, и запах какой-то нехороший. Боков знал, о ком идет речь. Борис Долин, бывший гаишник, вышел на пенсию раньше времени (его сшиб на трассе какой-то отморозок и сделал инвалидом). В последнее время Долина часто видели у винного магазина, а его лицо все больше напоминало по цвету свеклу. Своей семьи у Долина не было, зато этот недостаток он компенсировал целой армией кошек.

Они вошли в дом и чуть не были сбиты с ног пресловутой оравой оголодавших мурок, которые врассыпную кинулись в стороны. Тяжелый запах шел из комнаты, дверь которой была сплошь исцарапана, будто животные изначально рвались не наружу, а именно туда. Милиционеры взломали дверь, и представшая взору Бокова картина намертво впечаталась в его сознание. Наверное, это был первый раз, когда его вырвало на службе. Впрочем, блевали все без исключения, кроме разве что служебной собаки. Впоследствии эксперты пришли к мнению, что с бывшего гаишника на протяжении нескольких дней понемногу отщипывали мясо, которое скармливали голодным животным – одна из кошек была обнаружена дохлой на кухне, в ее глотке застряла часть безымянного пальца. Друзей у Долина не было, собутыльники им не интересовались – бывший милиционер часто пил в одиночку. Кроме того, рот трупа был заклеен липкой лентой, что и позволило маньяку спокойно делать свое дело.