Джеймс Кобб - Ледовый Апокалипсис

Клейн достал из папки еще один документ.

– Согласно тому, что здесь говорится, материально-техническим обеспечением международной научной экспедиции на остров занималось Национальное управление по исследованию океанов и атмосферы, а также Береговая охрана США. Руководитель экспедиции – канадец, и хотя бы поэтому он уже может рассматриваться в качестве представителя канадского правительства. Мы можем предложить использовать его для связи с этим правительством, а заодно попросить, чтобы он и его люди не приближались к обломкам до прибытия нашей группы, скажем… э-э-э… во избежание повреждения исторической реликвии и с целью сохранения в неприкосновенности свидетельств, необходимых для проведения расследования.

– Да, таким образом мы могли бы убить сразу двух зайцев, – согласился Кастилла.

– В арктическом регионе канадское правительство обладает весьма ограниченными ресурсами, – продолжал Клейн, – поэтому они, несомненно, будут рады, если мы разберемся за них в этом небольшом ребусе. Если проблема с сибирской язвой не обнаружится, так пусть они и дальше ничего не знают – вреда не будет. Если же проблема все же существует, мы сообщим о ней премьер-министру Канады на заключительном этапе, когда нужно будет предпринимать конкретные действия по ее разрешению.

Кастилла снова кивнул.

– Я думаю, это может стать вполне приемлемым компромиссом. Ты упомянул об американо-российской группе. Думаешь, это будет разумным шагом?

– Это неизбежно. Русские хотят держать руку на пульсе всего, что связано с их национальной безопасностью – в прошлом, настоящем или будущем. Как только мы сообщим Баранову о том, что намерены предпринять расследование и внимательно изучить место крушения, он наверняка потребует, чтобы в состав группы были включены представители России.

Кастилла допил виски и поморщился.

– Отсюда возникает следующий немаловажный вопрос: до конца ли искренни с нами русские?

Клейн долго молчал, а затем заговорил:

– Сэм! Русские, кто бы ими ни правил – царь, премьер-министр или президент, – всегда остаются русскими. Даже сейчас, после падения Берлинской стены, мы имеем дело с нацией, у которой скрытность – вторая натура, а паранойя – средство выживания. Поэтому я готов поспорить с тобой на бутылку этого замечательного бурбона, что они не рассказали нам всей правды.

Кастилла улыбнулся.

– Твое пари не принимается. Будем исходить из предположения, что русские станут действовать, имея в запасе какой-то альтернативный сценарий. Вот пусть твои люди и выяснят, в чем именно он заключается.

– Я уже обдумал, кому из агентов поручить это задание, но мне придется подключить к его выполнению по меньшей мере одного специалиста со стороны для оказания им поддержки.

Президент кивнул.

– Как обычно, предоставляю тебе карт-бланш, Фред. Собирай свою команду.

Все утро на лугах и поросших лесом склонах горной гряды Каскейд-Рейндж бушевала война. С ободранными о скалы и расцарапанными о колючие кусты заманихи руками, со стекающей от пота по лицу камуфляжной краской, Джон Смит и еще трое бойцов их маленькой огневой группы залегли, избрав себе в качестве укрытия наполовину поваленный и сгнивший ствол пихты.

Скрытая деревьями вершина горного хребта располагалась в пятидесяти метрах впереди и чуть выше того места, где они находились. А за вершиной открывался еще один склон, еще деревья и, возможно, скрывалась еще одна огневая группа. Их товарищи-курсанты, которым на весь сегодняшний день выпало быть «красными», то есть их врагами.

Кроме стебельков травы, качающихся от легкого ветерка, ничто вокруг не двигалось. Смит, не сводя глаз с вершины хребта, стал вынимать руки из лямок рюкзака.

– Я вернусь через минуту, капрал, – сказал он. – Хочу проверить, не поджидает ли нас за перевалом торжественная встреча.

– А что делать нам, сэр? – спросил его помощник, неуклюжий парень из 82-й воздушно-десантной дивизии. Он и еще двое участников их боевого дозора лежали, распластавшись на толстом слое хвои, и тоже настороженно выглядывали из-за ствола.

– Сидите тихо, вот и все, – не оборачиваясь, ответил Смит. – Вам незачем себя обнаруживать.

– Как скажете, сэр.

Смит перевалился через бревно и, зажав ремень автоматической винтовки между большим и указательным пальцами правой руки, пополз по-пластунски вверх по склону. Он заранее наметил извилистый маршрут передвижения, мысленно проложив его между самыми раскидистыми кустами и поваленными стволами деревьев, чтобы как можно меньше оставаться на открытом пространстве. Столь бесшумно не смог бы передвигаться даже выползший на охоту питон.

Смит не торопился, тщательно рассчитывая каждое свое движение, чтобы не колыхнулась ни одна веточка, ни один стебелек, чтобы не выдать себя противнику, который, возможно, смотрел в эту сторону.

И вот цель достигнута. Он оказался на вершине хребта, и его взгляду открылся противоположный склон. Ничего нового он здесь не увидел. Те же заросли кустов, те же поваленные бурей деревья, вечнозеленые хвойные заросли и тени, что залегли под опускающимися к земле ветвями. Вжимаясь в землю, Смит выставил вперед ствол своей «SR-25», снял защитный колпачок с окуляра мощного оптического прицела и прополз последний фут, после чего сектор обстрела оказался перед ним, как на ладони.

С тех пор, когда Смит служил в десантных частях, это оружие претерпело некоторые изменения. Созданная Юджином Стонером, «SR-25» считалась войсковой снайперской винтовкой. Полуавтоматическая, с оптическим прицелом и натовским калибром 7,65, она была снабжена съемным коробчатым магазином на 20 патронов. Обладая большей дальностью, точностью и поражающей мощью по сравнению с другими автоматическими винтовками, «SR-25» была также легче и удобнее в обращении – по крайней мере, для мужчины с габаритами Джона Смита.

Смиту нравилось вновь ощущать себя солдатом. Ему доставляли удовольствие постоянные физические нагрузки, в число которых входила и необходимость постоянно таскать с собой пятикилограммовую автоматическую винтовку. В короткие часы досуга он увлеченно обсуждал со своими товарищами-курсантами плюсы и минусы «SR-25», доказывая, что преимуществ в ней больше, чем недостатков, и сейчас решил продемонстрировать это на практике.

Он нацелил визирное перекрестие оптического прицела на линию деревьев на нижней части склона и стал внимательно всматриваться в безлюдное на первый взгляд пространство. Смит понимал: противник будет вести себя с такой же осторожностью, как и он сам.

В прежние времена, когда в мире еще существовали такие вещи, как порядочность и благородство, санитары и военные врачи пользовались статусом «невоюющих». Они были избавлены от необходимости иметь оружие и участвовать в боевых действиях. Кроме того, они были защищены правилами ведения войны и, в соответствии с многочисленными международными конвенциями, не могли являться мишенью на поле боя.