Питер Джеймс - Пророчество

– Ты поддерживаешь отношения с кем-нибудь из наших? – спросила Фрэнни, чтобы сменить тему.

– Сара Хобдей в Бате занимается одним шестимесячным проектом в музее. И я как-то столкнулась с Кейт Стенли на семинаре в Мидлсексском политехническом в прошлом году. Потом конечно же я несколько раз ездила навестить Сюзи Вербитен. – Она помолчала, затем заключила: – Бедняжка.

Фрэнни заметила легкую тень ехидной улыбки прежней Фиби; это было похоже на то, как комар вонзает во всех встречных свой хоботок, высасывая кровь и впрыскивая яд.

– Почему? Что с ней?

– О, ты не слышала?

Фрэнни помрачнела:

– Слышала что?

Она хорошо помнила Сюзи Вербитен. Организатор с большой буквы, организатор во всем: иногда она даже казалась смешной, пытаясь знать все на свете.

– Она ослепла.

– Ослепла? – в ужасе повторила Фрэнни. – Сюзи?

– Да, я думала, ты знаешь.

– Я не видела ее после окончания университета. – Разум Фрэнни словно затуманился, и новая волна безотчетного страха захлестнула ее.

– Как… ты… то есть скажи мне… что произошло? Совсем ослепла?

– О да, никаких шансов, у нее разрушена сетчатка.

Группки людей вокруг них постепенно рассасывались по мере того, как приглашенные заходили в часовню.

– Но как? – Фрэнни знала, что в ее голосе звучало отчаяние.

– Она подцепила какой-то вирус в Малайзии. Загрязнение в Южно-Китайском море. Там есть бактерии, к которым местные выработали иммунитет, а европейцы – нет. Этот вирус действует на сетчатку.

– Но что… почему же не… я хочу сказать… ничего нельзя сделать?

– Абсолютно ничего. – Фиби огляделась. – Нам пора идти внутрь.

Что-то темное, иррациональное шевельнулось в душе Фрэнни. Что-то слабое, очень слабое; дремлющее чудовище, которое еще не совсем очнулось от спячки. Она, спотыкаясь, последовала за Фиби в церковь и села возле нее на жесткую, отполированную до блеска скамью, молча глядя на покрытый лаком дубовый гроб на возвышении и на единственный венок из белых лилий.

Смерть – это одиночество; и тишина. Через несколько минут Меридит вкатят в печь. И дверь за ней закроется навсегда. Так ли это необходимо, когда ее тело уже обуглено до неузнаваемости, задумалась Фрэнни.

Наверное, Бог примет ее душу. Возможно, она уже с Богом. Фрэнни не знала. Ее вера пребывала в плачевном состоянии. Она закрыла глаза, положила на пол подушечку и соскользнула со скамьи на колени, уткнувшись лицом в ладони.

Она тихо проплакала всю службу, Фиби сидела возле нее словно каменная. Слова священника едва доходили до Фрэнни; Меридит никогда не была особенно верующей, и по тому, как говорил о ней священник, складывалось впечатление, что он вряд ли знал ее.

Фрэнни поймала себя на том, что думает о странных вещах. Кажущееся и реальность, вспомнила она из школьного сочинения. Об этом писал Шекспир. О том, что все есть не то, чем оно кажется. Сюзи Вербитен казалась сильной, несокрушимой. Предводитель.

Слепая.

Меридит всегда была полна жизни. Радостная. Всегда бодрая, всегда счастливая. Фрэнни снова опустилась на колени и начала молиться, но тотчас же почувствовала, что внутри у нее все сжимается и она покрывается холодным потом. Теперь ей стало очень страшно. Ей пришлось приложить усилие, чтобы справиться с этим.

Когда они вышли наружу под моросящий дождь, Пол проводил их к большому «даймлеру», предоставленному похоронным бюро. Фрэнни повернулась к Фиби:

– Помнишь Джонатана Маунтджоя?

– Да. Ты его видела недавно?

– Его убил в Вашингтоне грабитель несколько недель назад.

Фиби слегка побледнела. Она старалась не смотреть на Фрэнни. Водитель открыл перед ними дверцу; они нырнули в салон, пахнущий дорогой кожей, и уселись.

– Ты серьезно, Фрэнни?

– Да.

– Несколько недель назад?

– В начале августа. – Фрэнни сцепила пальцы рук – так было уютнее и теплее. – Что-то слишком много событий в один год, правда, Фиби? Меридит мертва. Джонатан мертв. Сюзи ослепла. Три события. Довольно жуткое совпадение, а?

Фиби покачала головой:

– Нет, по-моему, это не совпадение.

– Что ты имеешь в виду?

Мгновение она молчала, потом попросила водителя отвезти ее на станцию, так как ей нужно вернуться в Лондон.

– Я позвоню тебе, Фрэнни.

– Что случилось?

– Тебя можно найти в Британском музее?

– Да.

Фиби сменила тему разговора и остаток пути через Йорк с наигранной веселостью болтала о старых знакомых и настороженно разглядывала мелькавшие за окном картины, лишь бы не встречаться с Фрэнни взглядом.

Фиби вылезла из лимузина на станции.

– Я позвоню тебе завтра, – сказала она. И, не оглянувшись, вошла в здание вокзала.

– Нет, если только вы не хотите купить колесницу, мадам, – сказал Пенроуз Споуд в телефонную трубку.

Его лоб был заклеен пластырем, а на подбородке виднелась царапина, полученная при падении с велосипеда по дороге на работу. Его черные волосы, как всегда, были гладкими и прилизанными, словно шкура тюленя. Он сидел выпрямившись за своим столом напротив Фрэнни в рубашке такой же нездоровой белизны, как и его лицо. Галстук цвета мясной подливки был тщательно завязан. Телефонную трубку Споуд брезгливо держал на некотором расстоянии от уха, как будто это был узел чужого грязного белья.

– Нет, – отчетливо произнес он ледяным тоном. – Нет.

Фрэнни заносила в компьютер музея уже описанные ею, но не включенные в каталог предметы, хранящиеся в подвалах, и сейчас никак не могла разобрать свой собственный почерк. Ей было холодно, она устала, и у нее болела голова. Ей казалось, что утренний дождь проник следом за нею в музей, облепил ее, как мокрое пальто. Он леденил ее тело точно так же, как странная реакция Фиби на известие о смерти Джонатана Маунтджоя леденила ее мысли.

Дождь шел всю ночь, и поднялся ветер. Она лежала в одиночестве в своей кровати и дрожала, время от времени ненадолго проваливаясь в беспокойный сон.

– Нет, наверняка нет, – произнес Споуд.

Фрэнни сжала лоб, чувствуя, как бьется пульс, затем напечатала:

«Буйволиный меч Рам-Дао. Инкрустированная драгоценными камнями рукоятка, обтянутая кожей.

Кинжал с костяной ручкой династии Гупта.

Непальский кривой нож с железным лезвием и рукояткой, обшитой медными полосами».

– Мадам, – сказал Споуд. – Как я уже объяснил вам, боюсь, что вы обратились не в тот отдел. Это отдел восточных древностей. Вам нужно поговорить с кем-нибудь из римского отдела. – Он прикрыл трубку ладонью. – Бонкерс, совершенно ненормальная.

Фрэнни не поняла, обращался Споуд к ней или к стенам комнаты. Он сегодня все утро был не в себе, и она попыталась просто не обращать на него внимания, как обычно поступала во время его вспышек раздражения. Но она обнаружила, что не может сконцентрироваться на работе. Час назад Фрэнни приняла еще одну таблетку аспирина, но он не помог. Она сделала большой глоток из банки кока-колы, стоявшей у нее на столе; кока-кола иногда действовала на нее как лекарство – от похмелья, да и просто от мерзкого самочувствия.