Питер Джеймс - Прыжок над пропастью

Пока ассистент, сестры и анестезиологи обрабатывали операционное поле, Росс поправил маску и вышел в перевязочную зону. Там он опустился на колени и потер пальцами левой руки под раковиной – там, где он полчаса назад испачкал стену штаммом бактерий септицемии.

Через несколько секунд он небрежной походкой подошел к операционному столу. Туловище и голова леди Рейнс-Райли были закрыты складками зеленой материи; виден был только ее нос.

Росс гневно посмотрел на пациентку. Сука, под этими покрывалами ты выглядишь на свой возраст; ты лежишь на спине, и все твои мышцы расслаблены после наркоза. Теперь сила притяжения тебя не щадит. Вот бы заснять тебя в таком виде, а потом послать твои фотографии в колонку светских сплетен! Как, ты думаешь, после этого отнесутся репортеры к прославленной светской красавице? Вот что я тебе скажу: ты бы не сумела проделать одним местом путь к вершине, если бы выглядела так, как сейчас.

Заявив претензию по поводу якобы неудачной операции на носу, леди Рейнс-Райли решила, что ее не устраивают также контуры лица. Ей ужасно хотелось соответствовать некоему мысленному образу, который она для себя придумала; отчаянно хотелось стать кем-то, кем она никогда не будет. Потому что Росс догадывался: на самом деле, положа руку на сердце, леди Рейнс-Райли хотелось быть похожей на себя саму в двадцать два года.

Тебе пятьдесят два, сука, и ты не молодеешь. Я отрезал от тебя все лишнее и сшил, чтобы ты выглядела на сорок два; и я старался как мог, и все получилось отлично. Будь ты порядочной женщиной, я бы по-дружески поговорил с тобой, попросил благодарить судьбу, радоваться тому, что ты имеешь, и перестать мечтать о невозможном.

Но ты повела себя непорядочно.

Ординатор затеял с Томми Пирменом разговор о машине, которую намеревался купить. Джейн Один отыскала компакт-диск и включила проигрыватель. Когда из динамиков полились взволнованные звуки Пятой симфонии Бетховена, Росс немного постоял, опустив левую руку ладонью вниз – близко к куртке, но не настолько, чтобы коснуться материи и оставить след.

Подняв правую руку, он принялся дирижировать воображаемым оркестром, а потом громко сказал:

– Все, конечно, знают, что Пятая симфония Бетховена символизирует победу. Вступительные звуки, согласно азбуке Морзе, обозначают латинское «V» – виктория. – Оглядев море пустых глаз над хирургическими масками, он произнес: – Только не стройте из себя ханжей! Очень подходящая музыка, потому что сегодня мы одержим победу над носом и щеками леди Джеральдины Рейнс-Райли! – Он наклонился над столом и в течение нескольких секунд нарочито внимательно разглядывал нос пациентки. Потом он объявил: – Я намерен начать с носа. Сделаем ринопластику закрытым методом – по-моему, так выйдет лучше.

Перед началом операции хирургу всегда предстояло решить, как делать пластику носа – вскрыть полость или работать вслепую. Сегодня второй способ как нельзя лучше отвечал его планам.

– Назальный расширитель! – приказал он.

Он вставил лезвие расширителя в левую ноздрю и нажал на ручку, раскрывая полость. Не выпуская расширителя, он приказал:

– Остеотом!

Операционная сестра протянула ему резец. Росс переложил его в правую руку и принялся рассматривать, притворяясь, будто недоволен качеством лезвия. Затем он плотно зажал лезвие остеотома между пальцами левой руки, стараясь не прорвать тонкий латекс.

– Хотите другой? – спросила операционная сестра.

– Нет, этот вполне годится.

Осторожно держа зараженный резец, он начал вскрывать полость, пока острие не наткнулось на решетчатую пластину, отделявшую полость носа от черепа – пластину, пронизанную крошечными отверстиями, через которые проходят обонятельные нервы.

Никто из присутствующих в операционной и понятия не имел о том, что он делает. Он усилил нажим, направляя острие резца в одно из отверстий, затем нарочно надавил чуть грубее. Наконец он почувствовал, что кость подалась и кончик резца проник в черепную коробку.

Тогда он вытащил резец; к своему удовольствию, он увидел на острие крошечную капельку крови. Носовое кровотечение замаскирует утечку спинномозговой жидкости из разреза.

Более чем достаточно; теперь он уверен в том, что добился своей цели.

Губы под маской шевелились; он напевал про себя, подпевая великой музыке и чувствуя мощный прилив адреналина в жилах.

Потом он начал переделывать ее нос. Он работал превосходно, вдохновенно, он был на коне. Когда он посмотрел на своих помощников, глаза его сияли.

Она будет выглядеть просто сенсационно!

– Дело в том, что эта буковая поляна упоминается во всех путеводителях!

– Они ее все равно увидят – речь идет всего-навсего о переносе тропы на сорок пять метров!

– Но необходимо принять во внимание, что некоторые деревья старше двухсот пятидесяти лет!

Наступила пауза. Затем Дональд Фогарти, вышедший на пенсию землемер графства и единственный, по мнению Веры, член комитета, который говорил дело, сказал:

– Да, нам все известно; но мы ведь хотим передвинуть тропу, а не деревья. К чему ваши возражения?

Комитет против переноса тропы в Литл-Скейнз проводил уже четвертое заседание. Вера сидела за длинным и узким дубовым столом в перестроенном амбаре, принадлежавшем Рут Хармен, и слушала вполуха. Ее участие ограничивалось присутствием на заседании.

Послышался другой голос:

– Гэри Тейлор великодушно предлагает пожертвовать сорок тысяч квадратных метров лесных угодий в пользу общины в обмен на согласие перенести пешеходную тропу на пятьдесят метров западнее его владений; собственно говоря, речь идет всего лишь об участке длиной менее двухсот метров, который проходит мимо его дома. Не понимаю, при чем здесь возраст буков.

– Дело в том, что тропа пролегала на том месте задолго до того, как появилась ферма.

«При чем тут я? – подумала Вера. – В самом деле, какое мне дело? Я не хочу проводить, может быть, последний год жизни, споря о пешеходной тропе. Или объездных путях. Или о спасении церковной крыши».

Она помешала ложечкой кофе.

– А вы что думаете, Вера? – спросил ее кто-то.

– Гэри Тейлор – порядочный человек, – ответила она. – Не понимаю, почему он должен мириться с бесконечными ордами тупых туристов, которые без конца шляются мимо его парадной двери. В историческом смысле всякая пешеходная тропа должна была обеспечить людям проход из одного пункта в другой, а открывается с той или иной пешеходной тропы живописный вид или нет – уже дело случая. Предложение Гэри не лишает пешеходную тропу ее основного назначения, а бездельникам туристам все равно, где гулять.