Питер Джеймс - Прыжок над пропастью

Вдруг в коридоре зажегся яркий свет. Паук похолодел. Потом он сообразил, откуда идет свет. Из гостиной! Он услышал, как щелкнула дверь, звякнул ключ. Скрипнула дубовая половица; кто-то шел в его сторону.

Неужели полиция?!

Может, он не заметил сигнализацию? Глаза метнулись к окну; он принялся прикидывать путь к отступлению. Сегодня он совсем голову потерял! Нарушил собственное золотое правило: прежде чем вламываться в дом, определи, как будешь уходить.

Окно было старомодное, со скользящей рамой; Паук заметил медные шпингалеты, которые позволяли поднять раму всего на несколько сантиметров.

Он стоял за дверью спальни. Шаги приближались. Кто-то насвистывал «Капли дождя падают мне на голову».

Коп не стал бы насвистывать. Он сжимал бы в руке рацию, откуда доносятся совсем другие звуки.

Паук положил фонарик на пол, схватил электрошокер, а правой рукой выхватил из самодельной кобуры пистолет и снял его с предохранителя. Держа пальцы обеих рук на спусковых крючках, он выглянул из-за двери. Хотя поле зрения было сужено, он видел все четко.

В гостиную небрежной походкой вошел мужчина в куртке-бомбере, легких брюках и кожаных туфлях. В руках он держал какую-то брошюрку. Рост метр восемьдесят, а то и выше; грива курчавых седых волос.

Точно как на фотографии.

Паук воспользовался представившимся удобным случаем. Он быстро вышел из коридорчика, торопливо огляделся по сторонам – вдруг хозяин привел с собой гостей, – приблизился к жертве и позвал:

– Доктор Кэбот?

Человек удивленно повернулся к нему, но времени на то, чтобы что-то предпринять, у него уже не было. Паук прислонил к плечу жертвы ствол «Великого шамана» и нажал на спусковой крючок, послав в мышцы доктора Кэбота разряд в триста вольт.

Доктор Кэбот моментально обмяк, как будто из него вытащили все кости. Брошюрка – как заметил Паук, театральная программка – выпала из рук. Кэбот шагнул назад; глаза закатились, как будто выпали из глазниц. Потом он пошатнулся, схватился за постамент, на котором стоял чей-то бронзовый бюст, со стоном рухнул на пол и затих.

Паук опустился на колени. Из уголка рта доктора стекала тоненькая струйка крови – наверное, прикусил язык. Некоторое время он рассеянно разглядывал лошадиное лицо жертвы, сравнивая его по памяти с фотографией.

Тот же самый мужик, без вопросов.

Действие электрошокера продолжается недолго. Он уничтожает запасы сахара в мышцах и парализует, «закорачивает» мышцы. Через минуту – если он, Паук, позволит – доктор Кэбот придет в себя.

Паук протащил его по полу, поднял за плечи и прислонил голову жертвы к подушке кожаного дивана – он не хотел рисковать. Пуля могла через пол проникнуть в квартиру внизу.

К жертве возвращалось сознание. Серые глаза сфокусировались.

– Слуш-ш-ш… Вы кто? – спросил доктор Кэбот заплетающимся языком.

Паук прижал дуло «хеклер-коха» ко лбу жертвы – чуть выше носа. Он испытал слабое удовлетворение, увидев, что в серых глазах доктора мелькнул страх. Видно, понял, что сейчас произойдет. Убийца нажал на спусковой крючок недрогнувшей рукой.

Глушитель был сработан на совесть: пистолет лишь тихо щелкнул при сильной отдаче; и почти сразу – еще более тихий, хлюпающий звук: череп доктора разлетелся на куски, которые застряли в диванной обивке. Доктор Кэбот слегка дернулся, и глаза его остекленели. Из круглой аккуратной дыры с обожженными краями, в самом центре лба, текла черная вязкая жидкость.

В нос Пауку ударил острый запах пороха и другой, сладковатый запах горелого мяса. Он попробовал было поискать пулю, но голова доктора превратилась в настоящую кашу. Возможно, пуля сплющилась на входе в череп или застряла в диванной обивке. Не важно!

Вытянув из швейцарского ножа маленькие ножнички, он срезал прядку волос с головы жертвы и положил ее в спичечный коробок. Затем ненадолго сходил в спальню за фонариком и вышел из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь. Адреналин бил ключом; такого кайфа не бывает даже от кокаина. Еще минута – и он уедет прочь. Десять минут – и он в машине. Через час он заберет Севрулу.

И вдруг…

Паук осторожно спускался вниз по лестнице, помня о скрипучей ступеньке на втором этаже. Ее он осторожно перешагнул. Он в жизни не ступал так тихо, и еще никогда в жизни ему не было так хорошо.

Внизу послышалось жужжание.

Еще один звонок – резче, ближе.

Еще один – чуть дальше. Еще. Еще. Еще. Над головой, потом внизу. Снова вверху. Справа и слева. Кто-то внизу нажимает кнопки домофона, звонит во все квартиры!

Когда Паук спустился в подъезд, неизвестный замолотил в дверь кулаками. Громкий удар. Потом еще один. Вам! Вам! Вам!

От притолоки отлетела щепка.

Открылась дверь квартиры на первом этаже; оттуда вышел голый мужчина, в полотенце, обмотанном вокруг талии. И в тот же миг в подъезд ворвался громадный лысый толстяк в футболке и джинсах, сплошь покрытый татуировками.

Зажегся свет.

– Ты!

Лысый жирдяй показывал пальцем на Паука.

– Ах ты, сволочь, убийца поганый!

Электрошокер болтался на поясе; он был выключен. Паук отошел назад и попытался выхватить из кармана «хеклер-кох», но пистолет зацепился за ткань. Толстяк наступал на него, протянул руку, сорвал с лица маску; Паук почувствовал на себе его дыхание. От толстяка пахло жареным луком. Потом его сильно ударили в живот. Паук отлетел к стене, больно ударившись о поганый велосипед.

Цепляясь за стены и пол, как загнанная в угол крыса, не вынимая руки из нагрудного кармана, Паук отчаянно лягнул ногами и услышал крик боли, когда падающий велосипед ударил толстяка по коленям. Толстяк упал ничком, запутавшись в спицах.

Паук успел выхватить пушку; он прицелился в своего противника, который с трудом поднимался с пола, и спустил курок. На щеке толстяка появилась аккуратная круглая дыра.

На миг время словно остановилось, как будто он нажал на видеомагнитофоне кнопку «Стоп». Паук видел, как толстяк смотрит на него с почти детским выражением, как будто ругает непослушного мальчишку. Голый мужик в полотенце прижал руку ко рту; глаза у него побелели от ужаса. Мужик пятился по направлению к своей квартире.

Паук выстрелил еще раз, и половина шеи толстяка исчезла. Голова упала набок, лицевые мышцы обмякли. На мгновение он превратился в массу лоскутов кожи и сухожилий, потом из раны начала хлестать кровь – неравномерно, как будто из шланга, на который наступили ногой. Толстяк рухнул на бок, как мешок, сброшенный с парашюта.

В подъезде воняло экскрементами, порохом и карри. Паук с трудом поднялся на ноги.

– Пожалуйста, не надо! – завопил голый мужик в полотенце. – Не убивайте меня! – Он на удивление проворно скакнул в свою квартиру и захлопнул дверь.