Роберт Ладлэм - Ледовый апокалипсис

Доктор Троубридж, одетый в ярко-оранжевую теплую куртку, какие выдали всем членам экспедиции, стоял рядом, с наветренной стороны домика.

– Что теперь? – спросил он.

Рэнди видела, что он уже горько сожалеет о своем порыве на борту «Хейли», заставившем его напроситься с ними в вертолет. Место этого человека было в аудиториях и уютных кабинетах университетского кампуса, но никак не в глухих, холодных и опасных медвежьих углах за тридевять земель от цивилизации. Она ощущала исходящий от него страх и чувство одиночества. Профессор испытывал бы эти чувства, даже если бы не было ни «Миши», ни его страшного груза. Профессор боялся даже своей теперешней компаньонки – этого инопланетного существа с автоматом через плечо.

На секунду Рэнди ощутила презрение к профессору, но тут же сердито одернула себя. Розен Троубридж не мог стать другим, точно так же как сама Рэнди не могла перестать быть волчицей, в которую она давно превратилась. Поэтому она не имела права судить, кто из них двоих лучше, а кто хуже.

– Спутниковый телефон, насколько я смогла заметить, подключен к линии передачи данных, не так ли? – спросила Рэнди.

Троубридж моргнул.

– Да, именно через нее передавались результаты работы экспедиции в университеты, задействованные в этом проекте.

– Были ли допущены к этой линии все члены экспедиции?

– Разумеется. У каждого из них имеется персональный компьютер, и каждому еженедельно предоставлялось по нескольку часов работы в Интернете для передачи рабочих данных и для личного использования – отправки сообщений по электронной почте и всего такого прочего.

– Ясно, – сказала Рэнди. – В таком случае, доктор, первое, что мы должны сделать, это собрать ноутбуки.

После первого часа пути им пришлось надеть альпинистские кошки, ледорубы они уже использовали не только в качестве посохов, а страховочная веревка, которая связывала их, перестала казаться обузой.

– Последний флажок. Здесь тропинка заканчивается. – Смит поднял голову и обвел глазами возвышавшийся над ними горный склон, выискивая неустойчивые камни или снежные карнизы, которые могли бы свалиться им на голову. – Давайте сделаем передышку.

Путники сбросили рюкзаки и сели, прислонившись спинами к вертикальной стене широкого кряжа, вдоль которого они до этого шли. Сам по себе подъем не был таким уж сложным. Им не пришлось использовать веревки или скальные крюки, но холод, скользкая ледяная поверхность и сыплющиеся из-под ног камни делали его физически изматывающим.

По мере того как небольшая группа поднималась, вокруг все плотнее сгущалась серая пелена, и вскоре окружающий мир сжался до пятидесяти ярдов, дальше которых ничего не было видно. Правда, если смотреть вниз, видимость была лучше. С этой высоты удавалось разглядеть даже береговую линию Среды, но разница между обледеневшим островом и замерзшим морем была почти неразличимой.

– Попейте воды, – сказал Смит.

Опустив вниз шерстяную маску, защищавшую лицо от холода, он расстегнул парку и достал фляжку, которую держал во внутреннем кармане, чтобы вода не замерзла.

С профессиональным вниманием врача он следил за тем, как спутники выполняют его указание.

– Еще немного, Вэл. Если тебе не хочется пить, это еще не означает, что вода не нужна твоему организму.

Валентина скорчила скорбную гримасу и неохотно сделала еще один глоток.

– Меня больше беспокоит не ввод воды в организм, а ее вывод оттуда. – Она закрутила крышку фляги и передала ее Смыслову. – Это настоящее проклятье, Григорий, постоянно иметь в доме врача. Он с утра до вечера кружит вокруг тебя и требует, чтобы ты вела здоровый образ жизни.

Русский печально кивнул.

– Он точит тебя, как вода точит камень. Мой врач, сволочь эдакая, потребовал, чтобы я ограничивался десятью сигаретами в день, да и из-за них постоянно терзался чувством вины.

– Если он запретит мне шоколад и шампанское, я воткну ему между лопаток лопаточку для торта.

– Или водку, – согласился Смыслов. – Я не позволю ему разрушать мою национальную самобытность.

Смит посмеивался, слушая эти словесные эскапады. В ближайшее время ему не придется беспокоиться о моральном духе своих компаньонов.

Смыслов, очевидно, прошел такую же подготовку по ведению боевых действий в горах, как и сам Смит. Он без суеты и показухи демонстрировал знание базовых навыков скалолазания. Валентина Метрейс была в этом деле новичком, но весьма способным, и быстро училась. Она была быстра, смотрела в оба, с интересом и готовностью выслушивала советы и инструкции. Она относилась к тем людям, которые все схватывают на лету и легко обучаются. За городской изысканностью этого стройного, элегантного тела крылся огромный запас силы и выносливости.

Смит думал о том, что ему еще предстоит многое узнать о ней. Откуда она? Ее акцент являл собой смесь литературного американского английского, британского английского и чего-то еще. И каким образом она приобрела набор специфических талантов, благодаря которым сумела стать «мобильным нолем»?

Кроме того, как любой «мобильный ноль» Фреда Клейна, как сам Смит, она должна быть человеком без семьи, родственных отношений и обязательств. Какая трагедия обрекла ее на одиночество?

Смит заставил себя вернуться к реальности. Раскрыв планшет, он достал ламинированную, сложенную в несколько раз фотокарту острова Среда, сделанную с околоземной орбиты.

– Это – карта, которую получают исследовательские экспедиции. Я, естественно, имею в виду официальные экспедиции. Вот – точка, с которой группа, обнаружившая бомбардировщик, начала подъем на пик. Мы следуем их примеру, огибая гору, чтобы оказаться над ледником в седловине.

– Что представляет собой путь наверх, подполковник? – поинтересовался Смыслов.

– Если верить карте, он не слишком сложен. – Смит передал фотокарту русскому. – Гряда, вдоль которой мы шли, тянется еще примерно с полмили, а затем еще с четверть мили по льду. Когда она закончится, мы сможем спуститься прямиком на ледник. Возможно, нам придется воспользоваться веревкой, но спуск будет простым. Место падения самолета находится почти у самого подножья Восточного пика, до него придется пройти около мили с четвертью по льду. Если не будет задержек, мы окажемся там еще до наступления темноты.

Смит посмотрел на Метрейс. Она сидела, прислонившись спиной к скале и закрыв глаза.

– Как ты себя чувствуешь, Вэл?

– Изумительно, – ответила она, не открывая глаз. – Но буду чувствовать себя еще лучше, если ты пообещаешь, что в конце пути меня ждет бурлящая ванна, полыхающий камин и подогретый ром с сахаром.

– Боюсь, что могу пообещать только спальный мешок и чашку кофе из сухого пайка с изрядной порцией виски в медицинских целях.