Роберт Ладлэм - Ледовый апокалипсис

Позади Валентины, с улыбкой на лице, стоял Смыслов. Смит понял, что лежит на полу переднего отсека бомбардировщика. Он поначалу удивился тому, каким образом и почему его спутники очутились здесь, и лишь после этого память полностью вернулась к нему.

– Вэл, какого черта ты здесь делаешь?

На сей раз вздернулись обе ее брови.

– Получаю удовольствие от работы. А что?

– Я не об этом! – воскликнул Смит, сделав безуспешную попытку встать. – Этот самолет заражен! Здесь – какая-то отрава!

– Спокойно, Джон, расслабься. – Женщина надавила ему на плечи, заставив его лечь. – Нет здесь никакой заразы. С тобой все в порядке, и с самолетом тоже.

– Она права, подполковник, – с кривой усмешкой подтвердил Смыслов. – Я уже говорил вам: ничего опаснее, чем две тонны активированных для боевого применения спор сибирской язвы, на этом самолете нет.

Смит опустил взгляд вниз и обнаружил, что он по-прежнему одет в костюм биозащиты. Помимо света от фонаря, в отсек через иллюминаторы проникал мутный свет полярного дня. Он, наверное, находился без сознания минуту или чуть больше.

– В таком случае что, черт возьми, со мной произошло?

– Вы предохранялись так усердно, что чуть не «запредохранялись» до смерти. – Смыслов поднял руку, в которой был зажат шлем от костюма биологической защиты. – Взгляните, влага от вашего дыхания конденсировалась и замерзала на дыхательном фильтре вашего шлема. Он обледенел, и вы лишились возможности дышать. Все очень просто!

Валентина кивнула.

– Примерно это же происходило в Израиле, во время первой войны в Заливе. Во время обстрела ракетами «Скад» возникло опасение, что Саддам может применить нервно-паралитический газ. Это стало причиной того, что многие израильские солдаты погибли. Глупая смерть: они попросту задохнулись, причем из-за собственной небрежности. Забыли снять заглушки с фильтров на противогазах. С тобой едва не произошло то же самое. Ты дышал углекислым газом, который сам же выдыхал. Только в случае с тобой отравление усугублялось постепенно, незаметно для тебя самого.

Память уже вернулась к Смиту, и, проанализировав свои воспоминания, он не мог не согласиться с Валентиной.

– Да, – сказал он, – когда мне стало трудно дышать, я решил, что это приступ клаустрофобии. Потом я подумал…

– Мы знаем, о чем ты подумал, – мягко проговорила Валентина. – Ты начал диктовать нам симптомы «неизвестного» заболевания, от которого, как тебе казалось, ты умирал. На самом деле это было перечисление классических симптомов самого обычного удушья. Тогда мы поняли, что происходит. Мы попытались объяснить тебе это, но ты уже ничего не соображал.

Валентина кивком указала на стеклянный нос бомбардировщика.

– Мы забрались через окно кабины, после чего Григорий залез в бомбовый отсек и вытащил тебя. А потом – искусственное дыхание по методике «рот в рот», и вот ты – с нами.

Смит болезненно скривился.

– Извините меня. Я чувствую себя чрезвычайно глупо.

– Тебе нечего стыдиться, – без капли юмора ответила Валентина. – Я даже не могу себе представить, через что тебе пришлось пройти. Это – как очутиться в камере ужасов. Я только заглянула в бомбоотсек, и то у меня мурашки по коже побежали. – Женщина сморщилась, всем своим видом выражая отвращение, и брезгливо помотала головой. – Я люблю оружие, но это… Это не оружие. Это хуже ночного кошмара.

– Не буду с тобой спорить, – с улыбкой произнес Смит. – Наверное, согласно уставу воинской службы мне следовало бы наложить на вас с майором взыскание за то, что вы не выполнили приказ, но мне почему-то не хочется этого делать. Спасибо, Вэл!

Он протянул руку Смыслову.

– И вам спасибо, майор!

Русский ответил крепким рукопожатием.

– Обязанность хорошего подчиненного – обращать внимание командира на факторы, которые тот, возможно, упустил из вида, – весело процитировал он воинский устав Российской армии.

Смит снова попытался сесть, и на сей раз ему это удалось, хотя от приложенного усилия немного закружилась голова. Силы возвращались к нему довольно быстро.

– Итак, у нас есть хорошая новость и плохая. Плохая состоит в том, что нам по-прежнему предстоит иметь дело с двумя тоннами сибирской язвы. Хорошая заключается в том, что груз, судя во всему, находится в неприкосновенности и контейнер не поврежден. Кстати, на всякий случай мы и дальше будем принимать антибиотики, хотя я почти убежден в том, что утечка биоагента не произошла. Вэл, как…

Она резко встала на ноги, сильно, но, словно случайно, толкнув Смита.

– И за то спасибо, – торопливо проговорила она. – Как по-твоему, небезопасно ли будет для нас заночевать здесь, в самолете? Непогода снаружи, похоже, усиливается.

– Да… – несколько озадаченно протянул Смит. – Я думаю, это неплохая мысль. Правда, не совсем обычно устраивать ночлег на огромной куче сибирской язвы, но в данный момент она, похоже, безопасна. А как полагаете вы, майор?

Смыслов пожал плечами.

– Ночевать здесь, конечно, будет довольно холодно, но уж точно не холоднее, чем в палатке на этом чертовом леднике. Думаю, удобнее всего было бы устроиться в хвостовом отсеке.

– Вот и замечательно! – воскликнула Валентина, протянув руку, чтобы помочь Смиту встать. – Тогда берем ноги в руки и, не теряя времени, устраиваемся на ночлег! Кстати, вы, подполковник, обещали мне солидную порцию лечебного виски.

Смит взялся за ее руку и поднялся на ноги.

– Если бы вы не напомнили, профессор, я и сам бы не забыл о своем обещании.

Сидя на голых койках в спальном отсеке для экипажа, Смит сердито смотрел на портативную рацию, которую держал в руке, и монотонно бормотал:

– Научная станция острова Среда, научная станция острова Среда. Вас вызывает группа, находящаяся на месте катастрофы, группа, находящаяся на месте катастрофы. Рэнди, ты меня слышишь? Прием.

Маленький радиопередатчик «СИНКГАРС» лишь монотонно шипел.

– Ничего из этого не выйдет, – с отвращением проговорил Смит, отбросив радиопередатчик на койку и убрав антенну. – Так всегда бывает: можно мгновенно связаться с любой точкой мира, кроме тех случаев, когда это действительно жизненно необходимо.

– Между нами и станцией – целая гора. – Сидя со скрещенными ногами возле компактной спиртовки, Валентина осторожно бросила туго слепленный снежок в котелок с кипящей водой. Этот несерьезный прибор, работающий на таблетках сухого спирта, был пригоден, чтобы вскипятить воду для приготовления пищи из сухого пайка и восполнить запас воды в их фляжках, но хотя бы немного обогреть промерзший отсек он, конечно же, не мог.

Электричество приходилось экономить, поэтому единственным источником света были две химические палки, тускло светящиеся приглушенным зеленоватым светом, создающим обманчивое ощущение тепла. Находясь в фюзеляже самолета, они, по крайней мере, были защищены от ветра, бесновавшегося на всей поверхности ледника. Здесь им удастся хотя бы спокойно провести ночь.