Роберт Ладлэм - Ледовый апокалипсис

Дело было в веревке, а в живот ей упирался скальный крюк и карабин, сквозь которые Валентина ее продела. Прикрепленный к ее страховочной системе трос притянул ее к карабину и уходил вниз, скрываясь за краем обрыва. В памяти Валентины окончательно восстановились события последних секунд, и она вспомнила ледяной обвал и пролетевшую мимо нее зеленую световую палочку Смита.

– Джон!

Из черной пустоты рядом с ней ответа не последовало. Веревка, как Валентина уже заметила, туго натянута, и было очевидно, что на другом ее конце висит какой-то недвижимый груз. Валентина, извиваясь всем телом, попыталась ползти назад, но очень скоро убедилась, что не в состоянии вытянуть веревку даже на дюйм.

Все ее усилия были тщетны. Даже в идеальных условиях она смогла бы поднять на веревке груз весом килограммов в девяносто, и то невысоко, но сейчас обстоятельства были далеки от оптимальных. Распластавшись на каменном уступе, она не могла найти точку опоры, хоть что-то, во что можно было бы упереться. Она была буквально пришпилена к уступу скалы.

И вновь Валентина услышала, как ее окликают по имени. Повернув голову, в десятке футов от себя она рассмотрела Смыслова, который, все так же привязанный к стене, изогнулся, пытаясь увидеть, что происходит.

– Я здесь, Григорий, и, судя по тому, как обстоят дела, вряд ли смогу уйти отсюда.

– Что случилось?

Валентина поколебалась несколько мгновений, но потом сообразила, что список ее потенциальных союзников сейчас как никогда короток. В нескольких фразах она описала ему произошедшее.

– Вам не стоило закреплять страховочный трос таким способом, – сказал Смыслов.

– Спасибо, это я уже поняла! – прорычала она и предприняла еще одну попытку отползти от края обрыва.

– Подполковник цел?

– Сомневаюсь. Он не ответил на мой крик, а я не чувствую никакого движения на другом конце веревки. Я лишь надеюсь, что он только оглушен ледопадом.

– Вы должны вытащить его наверх и извлечь оттуда, профессор, – откликнулся Смыслов.

– Я знаю, но веревка натянута так туго, что я не могу развязать ее и освободиться. А если я ее разрежу, он свалится вниз.

– В таком случае вам необходимо вбить рядом с собой второй скальный крюк и закрепить на нем свою страховочную систему. Тогда вы сможете снять ее и не потерять при этом подполковника.

Валентина окончательно оставила попытки вытащить трос из пропасти и ответила:

– Отличная идея, вот только у меня нет второго крюка!

– Используйте вместо него острие своего ледоруба.

Валентина огляделась в скудном свете своей химической палочки и выругалась.

– Я и его потеряла!

– Профессор, возможно, он серьезно ранен и умирает.

– Понимаю, черт побери!

Смыслов не произнес больше ни слова. Задыхаясь, Валентина прижалась щекой к промерзшему камню. Если она что-нибудь не предпримет, они все погибнут в этой мышеловке. Буря и холод, от которого некуда спрятаться, неизбежно прикончат их. Но что она может сделать?

Разумеется, на этот вопрос существовал ответ – очевидный и простой. Она может перерезать веревку. Но, повторяя слова Джона, сказанные им совсем недавно, она могла бы сейчас произнести: этот вариант я еще не готова рассматривать. Все три ее ножа были при ней: один боевой, на поясе, и два метательных, в матерчатых ножнах, пришитых к предплечьям под паркой. Может, использовать их в качестве скальных крючьев? Но, во-первых, у нее не было молотка, чтобы вбить их в какие-нибудь щели, а во-вторых, рукоятки этих ножей не были рассчитаны на такую задачу. Соскользни с них веревка – и Смит погибнет. Если, конечно, этого не произошло до сих пор.

Оставался Смыслов – человек, которого незадолго до этого она была готова убить. Но ведь Джон сказал ей: «Я еще не уверен в том, что он – враг».

Логика подсказывала, что русский являлся врагом. Но ведь та же логика советовала перерезать страховочный трос Джона, чтобы они не погибли здесь все трое!

– Григорий, как вы думаете, подполковник разбирается в людях?

– Полагаю, очень хорошо, – немного удивленным тоном откликнулся русский.

– Надеюсь, вы правы. Сейчас я кину вам нож.

Сказать это было легче, чем сделать. Умение метать ножи было одним из самых сложных боевых искусств. Если бы за него, как в карате, награждали поясами, Валентина Метрейс с легкостью получила бы красный, но сейчас в затруднении оказался бы даже легендарный Вильям Гарвин. Сильный ветер, скудное освещение, неудобный для метания угол, да к тому же толстая одежда, стесняющая движения, – все это делало задачу почти невыполнимой. И самое главное, лезвию не во что было вонзиться.

Лучшим вариантом было бы толкнуть нож по поверхности уступа, к ногам Смыслова, но она привязала его таким образом, что русский не смог бы нагнуться, чтобы поднять клинок.

Валентина стащила теплые рукавицы и тонкие перчатки. Улегшись на бок, она повернулась вокруг крюка таким образом, чтобы находиться лицом к Смыслову, при этом ее ноги от колен и ниже повисли над краем обрыва. Затем она вытащила из ножен на поясе боевой кинжал и взвесила его в руке.

– Значит так, Григорий, мы поступим следующим образом. Я несильно кину нож в стену утеса над вашей головой, а вы должны будете поймать его, когда он упадет на вас.

– Понял, профессор. Я буду готов.

– Хорошо, тогда приготовьтесь прямо сейчас. Я кидаю на счет «три». Раз! Два! Три…

Валентина метнула нож, рассчитав бросок так, чтобы он ударился о стену плашмя, и за шумом ветра услышала металлическое «клинк». А потом послышалась отчаянная русская ругань и крик:

– Я упустил его! Он ударился о стену и отскочил за мое плечо!

«Наверное, все дело в чертовой пластиковой рукоятке ножа! – подумала Валентина. – Она спружинила и заставила нож отпрыгнуть!»

– Хорошо, проговорила она, – я попробую еще раз.

Она достала из-под парки первый из двух метательных ножей. Металл собственноручно сделанного ею стального клинка был согрет теплом ее тела.

– Готовы? Он снова будет у вас над головой. Бросаю на «три». Раз… Два… Три…

Ее рука откинулась назад, а потом метнулась вперед, но – не слишком сильно. Сталь вновь звякнула о камень, и Валентина увидела, как Смыслов дернулся вперед, пытаясь зажать клинок между своим телом и стеной утеса. И вновь он потерпел неудачу. Нож скользнул вниз и упал у его ног.

– Простите, профессор, у меня снова не получилось.

У них остался последний шанс. Валентина подышала на сложенные горстью ладони, несколько раз энергично согнула и разогнула пальцы, чтобы согреть их и вернуть им чувствительность.

– Еще раз, Григорий. Только теперь мы будем действовать немного иначе.

– Как скажете, профессор.

Она вытащила из ножен под паркой второй метательный нож.