Шон Кенни - Капкан памяти

Благодарю Зелгу Медениекс за то, что она поверила в замысел романа и его автора, и Айлис Френч, взявшую на себя труд отредактировать мою книгу. Я очень признателен Роберту Мини, Мириам Поуленд, своему отцу Джону П. Кенни и всем, кто читал черновые наброски и высказывал свои замечания. Большое спасибо Джастин, Хелен, Келли и Чарли за то, что они с пониманием относились ко мне, пока я работал над этой книгой. И еще я благодарен сотням обитателей Силиконовой долины, чья повседневная жизнь вдохновила меня на создание этого романа, – вы все знаете, к кому обращены мои слова.

– Динамическая оперативная память – топливо современной экономики! – крикнул Лестер с торца длинного стола в зале заседаний совета директоров. – Без нее ничто не работает. Ни телефоны, ни компьютеры, ни автомобили, ни Интернет, ни DVD-проигрыватели...

Флойд Эрнандес, его единственный слушатель, сидел в замешательстве на стуле с мягким сиденьем в средней части стола. Его глаза за фотохромными линзами очков, которые давно уже не корректировали видимость в соответствии с освещением помещения, обращались попеременно то к двери, то к силуэту Лестера на экране.

– Ладно, мужик, хватит, разошелся!.. – рявкнул Флойд.

Лестер Дюшан кредитной картой «Това системз» выкладывал узоры из кокаиновых гранул на стеклянной поверхности проектора.

– Не понимаешь, да? – спросил Лестер, разделив порошок на пять белых полосок. Они отразились темной лесенкой на экране у него за спиной, поверх диаграммы под заголовком «Годовые объемы производства микросхем динамической оперативной памяти (в долларах США)».

Флойд с подозрением покосился на дверь.

– Расплатился бы ты со мной, приятель, и я пойду. Сам же видишь, что товар отличный.

– Заткнись и слушай! Знаешь, сколько стоит моя консультация?

Флойд понятия не имел, что происходит в этом здании, но знал, что Лестер, несмотря на свой непредставительный наряд – рубашка с расстегнутым воротом, бежевые джинсы, сандалии, – был высокооплачиваемым сотрудником одной из компаний Силиконовой долины [1]. Постоянный клиент, у которого всегда при себе большая сумма наличными, – мечта любого наркоторговца, и лишь поэтому Флойд потворствовал сейчас его капризам.

– Я решаю, на что компания должна тратить ежегодно свой миллиард долларов. Да, именно столько мы тратим на интегральные схемы памяти, – продолжал Лестер. Он выпрямился и посмотрел на диаграмму. – Начнем с наших старых добрых Штатов. – Он прошел к столу у стены, сервированному бокалами и салфетками, и взял соломинку для коктейля. – Видишь, всю эту чертовщину создали мы, впрочем, как и все остальное, что имеет ценность в этом мире. Но без поддержки правительства наши разработчики фактически ничто, пустое место, так что отныне забудем про них навсегда! – Лестер вернулся к проектору и втянул носом полоску кокаина на сегменте с пометкой «Северная Америка».

Одна ступенька темной лесенки на стене растворилась на глазах у Флойда.

– Да, отличная штука! – Лестер моргнул и посмотрел на экран. – Кто следующий? Может, япошки? Они все это имели, потом потеряли и теперь вообще не знают, куда идут. – Вновь склонившись над проектором, он всосал вторую полоску.

Флойд покачал головой.

– Ладно, Лестер, ты же видишь – товар хороший. Давай бабки и выведи меня отсюда, – медленно произнес он с угрозой в голосе, так как начинал чувствовать себя в этой роскошной комнате как в западне.

– Ты и сам выйдешь. Спустись на лифте, толкни дверь. – Лестер хохотнул над собственной репликой. – Видишь, как для тебя все просто! Бери деньги и уходи. – Он вытащил бумажник и бросил его Флойду через стол. – Не то что для меня. Черт, эти сволочи знали, что делали, когда брали меня на работу! Классный специалист, лауреат премии декана за исследования в области экономики, готов трудиться сутки напролет... Я прямо описался от счастья! – Лестер мотнул головой, наблюдая, как Флойд отсчитал двадцать стодолларовых купюр и сунул их в карман. – Но вот чтобы выбраться отсюда – дудки-с... Кто следующий? «Другие»? Фактически это одна Европа, а она никогда не проснется. – Лестер снова склонился над проектором, всасывая третью полоску. – Значит, остаются только два претендента. – Он выпрямился. – Корея и Тайвань.

Флойд уже ушел. Лестер покачал головой, глубоко вдохнул через нос и опять взглянул на диаграмму на стене.

– Чтобы выбраться отсюда, нужно добиться повышения. Или перейти на службу к другим таким же мерзавцам. Но для повышения необходим успех. – Лестер вскинул руки, словно обращаясь к полной аудитории. – А покупка микросхем памяти успеха не принесет! – крикнул он и еще раз посмотрел на экран, переводя взгляд с «Кореи» на «Тайвань» и обратно. – Никогда не знаешь, кто из вас, гадов, победит, – сказал он, – вот почему я всегда сотрудничаю с вами обоими. – Он окинул взглядом длинный стол. – Но, что бы я ни делал, как бы ни хитрил, каждый Божий день, я все равно остаюсь в дураках. Либо переплачиваю несколько центов этим сволочам, либо закупаю слишком мало, и в результате из-за меня летит к чертям вся квартальная прибыль компании! Лестер втянул носом четвертую и пятую полоски кокаина, насмешливо поклонился каждой из азиатских стран и заменил слайд на новый.

– Кто-нибудь из вас понимает, что это значит? – спросил он, обращаясь к пустой комнате.

– Нет! – ответил сам себе, глядя на зазубренную линию, проходящую по центру диаграммы. – Незачем рассказывать вам про лог-линейную шкалу и прочее. Объясню просто. Это означает, что ценообразование на микросхемы памяти – процесс цикличный. Разумеется, цена на один мегабайт постоянно падает, поскольку на полупроводниковую пластину загоняется все больше и больше мегабайт. Но цена на микросхемы, цена за один квадратный дюйм, за один кило [2]остается все той же. Происходит следующее: какое-то время спрос превышает предложение, начинают строить новые заводы – всегда с опозданием, потому что такие предприятия стоят миллиарды долларов, – и полярность меняется. Предложение превышает спрос. Тогда строительство заводов прекращается до поры до времени, пока они снова не станут нужны. Как в случае с нефтью и любыми прочими товарами. – Лестер забрался на длинный стол. – Четыре года!.. И никакого выхода. Ни единого шанса на успех. Ни одного приятного дня. Сплошное выкручивание мозгов. И ради чего? Чтобы несколько богатых выродков имели возможность увеличить свой капитал?

Стоя во весь рост на темном полированном дереве, он раскачивался в нерешительности, словно размышляя над своим последним вопросом. Его глаза наполнились слезами. Он шмыгнул носом, отер его рукавом, взглянул на потолок и заявил решительно: