Илья Деревянко - Царство страха

– Я! – выступил вперед бритоголовый здоровяк.

– Представьтесь!

– Майор Хохлов. Заместитель Сергея Ивановича.

– Очень хорошо. Организуйте здесь необходимые следственные действия, вызовите экспертов... Проследите за отправкой в больницу обоих контуженных и вашего непосредственного начальника. А мне предоставьте машину с шофером. Понятно?

– Так точно! – оглушительно гаркнул здоровяк.

– Ты куда намылился? – тихо спросил бледный Сибирцев с перевязанной головой.

– Хочу заглянуть в их базу данных по жителям города.

– Зачем?

– Надо отработать одну версию. Довольно несуразную на первый взгляд, но... Знаешь, Костя, бывает, что и мертвые иногда возвращаются...

Прибыв в здешнюю Контору, я перво-наперво связался с Рябовым и получил подробную справку об интересующем меня субъекте. Вот она – в кратком виде и в моем собственном пересказе. Майор спецназа ГРУ Юрий Андреевич Ромейко, 1963 года рождения, попал в плен к чеченцам за четыре месяца до окончания войны. Спустя неделю на блокпост подкинули видеокассету с записью его расстрела. Начальство малость погоревало (отличный был специалист), заполнило УФД № 10311 [9], выслало жене запаянный «цинк» с опилками, а товарищи поклялись отомстить. (Чем обернулась для них клятва, вы узнаете чуть позже.) На этом дело вроде закончилось. Правда, имелись в нем некоторые загадочные моменты.

1. По официальной версии, машину майора подорвали на пути из части в штаб и обстреляли из засады. Сержант-водитель погиб, а оглушенного Ромейко захватили боевики и утащили к себе на базу. Вроде бы все складно, да? Но почему тело сержанта было в безобразном состоянии (с оторванными ногами и развороченным животом), а сам майор нисколько не пострадал при взрыве?! По крайней мере, на «расстрельной» пленке он выглядел абсолютно целым. Хотя ладно, встречаются чудеса на свете...

2. Почему его просто расстреляли?! Спецназовцы, попавшие в руки мятежников, умирали лютой смертью. Их распинали на крестах, сжигали на кострах, разрывали на части лошадьми или бронетехникой. В лучшем случае (если полевой командир оказывался большим гуманистом) им заживо отрезали головы. Заметьте – простым спецназовцам, заурядным рабочим лошадкам. А тут столь колоритная фигура и... джентльменский расстрел!!! Или при казни присутствовал целый взвод западных корреспондентов?! Гм... Ну допустим. С огромной натяжкой!..

И, наконец, третье. Вскоре после гибели знаменитого майора чеченцы начали выкидывать фокусы, очень похожие на ромейковские. Несколько наших колонн сгинуло в хитроумных засадах. Спастись не удалось никому. На минах-ловушках подорвалось полтора десятка первоклассных саперов и в завершение была поголовно истреблена ДРГ спецназа ГРУ, собравшаяся уничтожить лагерь полевого командира Муслимова. (Того самого, кто захватил Ромейко.) Начальство всполошилось, затеяло серьезное разбирательство, но вскоре грянули известные события [10], войска из Чечни вывели, и расследование закончилось, не успев толком начаться. О Ромейко постепенно забыли. Но вот теперь, в сарафановских похищениях, убийствах и взрывах четко прослеживался его неповторимый почерк. И я предполагал – расстрел был обычной инсценировкой. Майор перешел на сторону мятежников, принял, как водится, ислам [11], отработал свои тридцать сребреников, а сейчас осел в Сарафанове и успешно сотрудничает с упоминавшимся ранее таинственным злодеем. Он, естественно, раздобыл новые документы, возможно, изменил внешность, но от одной особой приметы, сообщенной мне Рябовым, иуда избавиться никак не мог...

В базе данных сарафановского ФСБ обнаружилось восемь человек, подходящих по своим параметрам на роль Ромейко. На мой взгляд, наибольший интерес представляли двое. Уроженец г. Грозного Ахмат Муслимов (1963 года) и Руслан Хоботко (1965), приехавший в Сарафанов якобы из Сибири в конце 1999 года. Фотографии обоих в «базе» почему-то отсутствовали, но в описаниях внешности угадывалось больше черт, присущих искомому иуде, нежели у прочих кандидатов. Ахмат Муслимов (уж не в честь ли «приемного отца» фамилия?!) владел маленьким, но популярным и дорогим ресторанчиком «Кавказская кухня», а Хоботко – заведовал городским моргом. Потратив на анализ информации порядка трех часов, я собрал в актовом зале всех имеющихся в наличии оперативников, разбил их на восемь групп и провел подробный инструктаж, значительную часть которого можно опустить, поскольку она представляла собой вышеизложенную справку.

– И запомните, Ромейко на редкость опасен! – в завершение сказал я. – Он мастер рукопашного боя, в совершенстве владеет любыми видами оружия и, главное, чудовищно хитер! Поэтому задержание нужно производить с предельной осторожностью, постоянно держать его под прицелом и при попытке сопротивления моментально дырявить ему плечи. В дискуссии не вступайте. Ваша задача – раздеть подозреваемого до пояса и проверить особую примету, а именно – у Ромейко на груди должен быть необычной формы шов (вернее два шва) от осколочных ранений. Они наложены друг на друга и напоминают перевернутый крест. Если обнаружили примету – сразу стреляйте по конечностям. Если же нет, вежливо извинитесь перед человеком да отпустите восвояси. О результатах каждой проверки незамедлительно сообщайте мне по рации. Частота старшим групп известна. Вопросы?!

Вопросов не последовало.

– Ну и чудесно, – подытожил я. – Отправляйтесь!

Оперативники молча покинули зал, а я уселся за стол на трибуне, с которой вещал, и отпил воды из графина. Чувствовал я себя омерзительно. Голова трещала по швам, сильно тошнило, в ушах звучал непрерывный тяжелый гул, а перед глазами в изобилии плавали крохотные точки и черточки...

– Вам надо в больницу, – осторожно произнес подошедший Хохлов. – Видок у вас не приведи Господи!

– А как же связь? – слабо воспротивился я.

– Возьмете рацию с собой, – утешил майор. – Какая в принципе разница, где принимать доклады? Вы и так сделали все, что возможно. Зачем понапрасну здоровье гробить?

– Логично, – немного подумав, согласился я. – Дайте машину с водителем. Сам я, пожалуй, не смогу вести.

– Машины все в разъездах, – виновато потупился Хохлов. – Но я вызвал «Скорую». Она уже прибыла. Пойдемте.

Поддерживаемый майором под руку, я спустился вниз по лестнице.

У подъезда стояла замызганная «Скорая», а рядом с ней дюжий санитар, до глаз заросший страшенной, как у Бармалея, бородой.

– Разве они не обязаны бриться? Или подстригать как-то... В такой дремучей бородище небось микробов уйма! – подивился я.

– Обязаны-то обязаны, – вздохнул Хохлов, – но зарплаты мизерные, желающих работать мало. Приходится на многое смотреть сквозь пальцы.