Стефан Анхем - 10 способов умереть

Наконец-то.

Фабиан сидел в одиночестве в конференц-зале и пытался успокоиться до прихода всех остальных, но это было легче сказать, чем сделать. Трекер, найденный Стуббс под его машиной, обозначал прямую угрозу в его адрес.

Теперь не стоял вопрос, знает ли Муландер о том, что Фабиан ведет собственное расследование, и подозревает ли его. Теперь вопрос был только в том, какие контрмеры планировал принять коллега, когда и как он намеревался нанести удар, и было ли у Фабиана достаточно времени, чтобы найти неопровержимые доказательства.

Его первой реакцией, когда он увидел маленький черный трекер, было бросить его на землю и растоптать. Но Стуббс помешала ему, она утверждала, что это самое худшее, что он может сделать.

Муландер не только сразу поймет, что его устройство обнаружили. Он также сможет точно определить, где сигнал был прерван, что в худшем случае заставит его приехать туда.

Она приводила один аргумент за другим и наконец сумела убедить его в том, что лучшее, что он может сделать, это снова включить передатчик и продолжать пользоваться машиной, как будто ничего и не произошло. Их единственным преимуществом сейчас было то, что Муландер убежден: они не знают, что он следит за Фабианом.

В том случае, если он использовал еще и триангуляцию для определения местоположения мобильного телефона Фабиана, они договорились как можно скорее купить себе по новой сим-карте. Кроме того, им надо было передвинуть лодку Эльвина, а так как у Стуббс был большой старый джип с буксиром, то она предложила отвезти лодку к своей подруге Моне-Джилл в Харлёса к востоку от Лунда.

— О, ты уже здесь? — спросила Астрид Тувессон, входя в комнату с солнцезащитными очками на голове и чашкой кофе в руке. Она выглядела отдохнувшей и бодрой. Особенно если учесть, что у нее явно был рецидив и она была сильно пьяна, когда он пытался позвонить ей вчера поздно вечером, чтобы рассказать о Муландере.

— Да, я хотел прийти сюда вовремя. Мне нужно будет уехать в три часа.

— Да? Что-то случилось?

— Мы с Теодором поедем к датскому прокурору.

— Точно, я совсем забыла об этом. Надеюсь, все пройдет хорошо, и если я могу что-нибудь сделать, то не стесняйся, дай мне знать. Договорились?

Фабиан кивнул.

— Кроме того, Лилья взяла на сегодня отгул, так что посмотрим, как пойдут дела. — Она допила кофе и отодвинула подальше чашку. — Насколько я понимаю, это убийство в Клиппане не похоже ни на какие другие. — Она покачала головой. — А я уже стала надеяться, что скоро у нас наконец-то будет передышка. Если бы я знала, что все будет именно так, то ни Лилья, ни ты не получили бы отгулы. Кстати, есть еще одно дело, пока мы здесь одни. — Она закрыла дверь и повернулась к нему. — Мы говорили с тобой по телефону вчера поздно вечером? Потому что я смутно помню, что ты звонил и разбудил меня.

Фабиан задумался, как бы ему ответить, прежде чем понял, что уже покачал головой.

— Насколько я знаю, нет, — ответил он и пожал плечами. — Зачем бы я стал тебе звонить?

— Это именно то, о чем я тоже подумала.

— Может, тебе просто приснилось?

— Приснилось?

— Ты же сказала, что я тебя разбудил. Может, это просто был сон.

— Да, возможно. — Тувессон посмотрела на него так, словно до конца не поверила его словам. — Или есть совсем другое объяснение. То, что ты на самом деле…

Ее прервал звук открывшейся двери, и в комнату вошли Утес и Ингвар Муландер.

— Ух ты, вы уже здесь. — Утес положил ноутбук на стол. — Тогда, может быть, у нас даже хватит времени для моего обзора записей с камер наблюдения из «Ики».

— Давайте начнем с убийства в Клиппане, и посмотрим, сколько будет времени, когда мы закончим. Фабиан должен уехать в три часа, так что нам придется подождать с твоими записями до завтра.

Утес вздохнул и покачал головой.

— К чему такая спешка? — Вопрос Муландера остался почти без внимания, а для Тувессон и Утеса, которые ничего не знали, он был, очевидно, совершенно безобидным.

— Да, ты можешь вздыхать сколько хочешь, — продолжала Тувессон. — Но завтрашний день на самом деле подходит гораздо лучше, потому что тогда Лилья тоже будет на месте.

На самом деле это была отравленная стрела, которая пролетела через всю комнату.

— Я иду на встречу вместе с сыном, — ответил Фабиан и не смог удержаться, чтобы не добавить: — А что?

— О, мы сегодня все в хорошем настроении, — с улыбкой продолжал Муландер.

— Ингвар, я думаю, ты не имеешь отношения к этому вопросу Фабиана, — сказала Тувессон.

— Ну, может быть, и нет, — сказал Муландер, не спуская глаз с Фабиана.

— Так что давайте начнем. — Тувессон подождала, пока Утес и Муландер усядутся на свои места, прежде чем продолжила: — Как вы уже наверняка знаете, у нас новое убийство. Оно не похоже ни на одно другое. Я только что разговаривала с Косой, который считает, что Эверт Йонссон умер около четырех недель назад из-за недостатка кислорода, потому что кокон, в котором он находился, или как там еще можно назвать эту конструкцию, был почти абсолютно герметичным.

— Это все, что он смог сказать? — спросил Утес. — Это только подтверждение того, что мы уже и так знаем.

— Вы же сами видели тело. По словам Косы, разложение настолько сильно затронуло все части тела, что некоторые анализы сделать уже невозможно. Но трещина в черепе в районе затылка говорит о том, что жертву ударили по голове, и она потеряла сознание. После этого убитого, вероятно, приковали к той конструкции внутри кокона, и он очнулся только тогда, когда кокон уже был плотно закрыт. Помимо этого, есть явные признаки того, что он пытался выбраться оттуда и рьяно боролся за свою жизнь. Например, одно плечо у него вывихнуто, а несколько ремней на запястьях прорезали кожу и мясо до самой кости. Если верить Косе, то прошло примерно три часа, прежде чем он потерял сознание в последний раз.

— Другими словами, достаточно тяжелая смерть, — заметил Муландер.

— Можно сказать и так. Но давайте начнем с жертвы. Что мы о нем знаем?

— Сейчас нам известно только то, что его звали Эверт Йонссон и он работал таксистом в Энгельхольме, пока чуть больше года назад не вышел на пенсию, — сказал Утес. — Его жена, Рита Йонссон, умерла от рака молочной железы в две тысячи восьмом году.

— Других родственников нет?

— Нет, у него не было ни детей, ни братьев или сестер, а родители умерли больше двадцати лет назад.

— Это объясняет то, что он так долго пролежал, и никто его не хватился. — Тувессон подошла к доске, на которую прикрепила портрет Эверта Йонссона и написала: «Родственников нет». — И кстати, об этом. Как насчет той записки, которую нашел сосед убитого?

— Ты имеешь в виду это? — Утес поднял пакет с вещественными доказательствами, в котором лежал конверт от компании «Сидкрафт».