Ирса Сигурдардоттир - Прощение

Потом обошел ее, согнулся и начал заворачивать труп в полиэтилен. Сделать это оказалось не так легко, как представлялось, и было бы еще труднее, не будь девчонка худенькой и невысокой. От мертвых помощи не больше, чем от мешка с песком. Дважды приходилось выпрямляться и, отвернувшись, переводить дух, но в конце концов все удалось сделать так, как надо. Дальше было легче: завернуть тело в хрустящий материал и перетянуть в нескольких местах клейкой лентой.

Закончив с этим, он поднялся, выключил и убрал в карман фонарик, сделал еще несколько глубоких вдохов и потащил сверток к двери, моля небеса о том, чтобы полиэтилен не порвался и его никто не увидел. При одной лишь мысли об этом сжималось сердце.

Что будет, если он попадется кому-то на глаза? Хотя если здесь никого не было раньше, то почему кто-то должен появиться теперь? Мужчина приоткрыл дверь, выглянул в темноту и, удостоверившись, что никого нет, с облегчением выдохнул. Все будет хорошо.

Интересно, почему ни онлайн, ни в СМИ все еще нет никакого объяснения? Возможно ли, что отделы новостей перенаправляли письма в полицию вместо того, чтобы использовать их для увеличения тиражей? Или не поняли, с чем имеют дело?

Видимо, они получили слишком много материала и рассматривают его в порядке поступления. Да, это вполне тянуло на объяснение. Просто письма пока еще не прочитаны.

Но в блоге все уже должно быть размещено. Его подготовили давным-давно, настроив на автоматическое обновление. Проверить он не решался, опасаясь оставить цифровой след. Будешь осторожным — и беспокоиться не о чем.

За исключением публикации материалов в медиа, все шло по плану. А раз так, то нужно сосредоточиться на главном и не отвлекаться на мелкие сбои. Если удастся продержаться еще несколько дней и не попасться, то все получится. Ухватившись за эту мысль, он направился к машине, волоча за собой сверток, словно громадный пластиковый хвост.

Фотокопия рукописного письма, запись номер 1 — размещена на blog.is блогером по имени Vála.

Теперь, приняв решение, я чувствую себя хорошо. Странно. Я уже забыла, каково это, потому что обычно все время чувствую себя плохо. Ни облегчения, ни радости, ни удовольствия я не испытываю. Скорее можно говорить об удовлетворении. Помню, как мы поехали однажды собирать ягоды и я собрала больше всех и чувствовала себя примерно так же. Это было незадолго до того, как все пошло не так. Хочу испытать то же самое.

Я в норме, не оступилась, не сорвалась. Это нужно помнить, когда пытаешься понять, что я сделала. Наконец-то я знаю, что значит испытывать удовлетворение, но хочу объяснить, почему я это сделала. Это поможет смириться с произошедшим. Возможно, ребята из класса поймут меня. Если да, то полезно напомнить о случившемся, хотя им, вероятно, картина будет видеться по-другому. Думаю, наши воспоминания не отличаются до тех пор, пока тот парень не посмеялся над моим именем.

Приятный запах ластика, блестящие стикеры, которые учителя вклеивали в тетради, веселье на переменах и ланче… Какие они счастливчики, хотя и сами, наверное, этого не понимают. Я не одна из них.

Я помню, когда все началось, где мы были и кто это начал. Мне было восемь лет. Мы проучились в одном классе только год, после чего он ушел, и с тех пор я его никогда не видела. Возможно, это к лучшему, потому что не знаю, что сказала бы ему, если б увидела сейчас. Наверное, ничего. Ему не было суждено узнать, какой эффект произведут его слова. Он и не сделал ничего особенного, просто повторил мое имя вслед за учителем и хихикнул. Ничего больше и не потребовалось. До этого он много раз слышал мое имя, и много раз его слышали другие. Все они знали меня, но тоже захихикали, словно он сказал что-то невероятно забавное. Но мое имя не такое уж странное.

После того случая надо мной стали потешаться. Стоило кому-то произнести мое имя, как все начинали хохотать. Их смех был недоброжелательным и злым — он не имел ничего общего с весельем, радостью. Это был смех людей, которые наступают на паука — просто так.

Началось с имени, потом пришел черед всего остального.

Мои волосы были дурацкими. Моя одежда была дурацкой. Все, что я говорила, звучало по-дурацки.

Ни на что не годная уродина, тупая и скучная.

Так это или нет, не имело значения. Группа решила — и точка. Бывает так, что правда — это то, что решили все.

Я до сих пор прекрасно все помню.

Паренек с веснушчатым лицом думает о моем имени, повторяет его, и глаза у него распахиваются. На столе передо мной коробка с ланчем, а в ней нетронутый сэндвич; мама забыла, что я больше не ем огурцы. Я как раз отпила из пакетика с шоколадным молоком, когда за спиной кто-то хихикнул. Рядом, вместе с остальными, рассмеялась моя подруга.

Сладкое молоко вдруг показалось горьким, и нечто подобное, хотя тогда я этого не поняла, произошло с моей жизнью.

С того мгновения, как тот мальчик с веснушками приоткрыл рот, моя чудесная жизнь сломалась и пошла не туда.

Аппетита сэндвич не вызывал: хлеб зачерствел, а в сморщившейся массе посередине едва угадывался салат с тунцом. Срок реализации был неразборчив, и Хюльдар задался вопросом, не мог ли хозяин магазина преднамеренно стереть цифры. Скомкав упаковку, детектив бросил получившийся шарик через комнату, и тот, описав высокую дугу над головой коллеги, упал в мусорную корзину.

— Та-да!

Гвюдлёйгюр, на которого удачный бросок старшего товарища не произвел впечатления, с неохотой оторвался от экрана. Сам он, аккуратно разделив бумагу и пластик, отправил их в соответствующие контейнеры.

— Что думаешь об имейле от Фрейи? Может, стоит проверить?

— Может быть. Делать-то нам все равно нечего. — Хюльдар открыл сообщение и еще раз его прочитал. Фрейя пыталась позвонить, но он забыл включить звук на телефоне, после того как соскочил со сцены в школьном актовом зале. Досадная промашка, ведь он так долго и впустую ждал звонка… Обнаружив сообщение, Хюльдар, конечно, сразу перезвонил, но она не ответила. — Тут написано, что с нападением Адальхейдюр напрямую, очевидно, не связана, а поскольку в социальном плане она изолирована, то и привлечь кого-то со стороны ей было затруднительно. Фрейя называет возможным подозреваемым ее отца, но я не согласен. Если он ждал дочь возле школы, пока шло собрание, то не успел бы подбросить телефон тем женщинам. И машину, похожую на ту, которую описала Фрейя, я вроде бы видел, когда мы приехали. И она была там же, когда мы уезжали.

— А если старший брат? — Гвюдлёйгюр поиграл «мышкой». — Или мать?

— Не исключено. — Хюльдар нахмурился. — А что бы ты сделал, если б над твоей дочерью так издевались? Здесь сказано, что Стелла сфотографировала ее в душевой после занятий в спортзале и разослала всем фото. А еще завела в «Фейсбуке» страницу, последняя версия которой называется «Мы ненавидим Адальхейдюр». Видел, какое дерьмо они там постят?