Ли Чайлд - Часовой

Если сосед Резерфорда каждые полгода проводит в круизах, то человек он наверняка уже в годах — так думал Ричер. То есть на пенсии. И у него много свободного времени. И за долгие годы жизни дома скопилось много всякого барахла. Квартира заставлена старой, безвкусной мебелью. На окнах цветистые занавесочки. На стенах фотографии детей. Возможно, и внуков. Но когда Резерфорд открыл ему дверь и шагнул в сторону, Ричер увидел лишь просторное и почти пустое помещение. Все внутренние перегородки были демонтированы. Несущие стены выкрашены в ослепительно-белый цвет. Пол покрыт светло-серым цементным слоем, плотным и гладким, в тон высокой и длинной кухонной стойке. На окнах алюминиевые жалюзи, приоткрытые под углом, чтобы внутрь проникал солнечный свет. Посередине кофейный столик с ромбовидной стеклянной столешницей, опирающейся не на обычные, как принято, ножки, а на округлое деревянное основание. Остальная мебель обтянута желтой и черной кожей. Фотографии подобной мебели Ричер когда-то видел в журнале, где была статья о работе дизайнеров середины прошлого века. Здесь были полированные ореховые секции со встроенными дверцами, отделяющие треть всего помещения в глубине. Нечто похожее на гигантское металлическое яйцо, сделанное из клепаных листов и установленное на треногу из черного дерева. Ряд книжных полок, сделанных из светлого дерева. Все они были разной длины, но Ричер догадался, что полки строго рассчитаны так, чтобы создать требуемый эффект. Казалось, они не прикреплены к стенке с помощью кронштейнов и шурупов, а плавают возле нее, неся на себе небогатый набор самых разнородных предметов. Продавцы подобных штуковин называют их не иначе как «objay». [4] Слово «objay» одного корня с «object» (англ, объект, предмет). Оно происходит от французского «objet», часто встречающегося в словосочетании «objet d'art» и означающего предметы декоративно-прикладного искусства.

— Ну, что скажете? — спросил Резерфорд.

— Ей-богу, не знаю. На жилое помещение мало похоже. Скорее, выставочный зал.

— И тем не менее Митч живет здесь уже много лет. Хотя у него есть еще пара квартир. Да и эта не всегда так выглядела. Он полностью переделал ее только в прошлом году. И теперь здесь есть несколько по-настоящему потрясающих вещичек. Видите вот это? — Резерфорд показал на яйцо. — Эта штука была сделана на электроламповом заводе. В Германии. Ее использовали для проверки надежности вакуумной герметичности лампочек. А теперь Митч держит там свои запасы виски.

Резерфорд подошел к яйцу и открыл дверцу, вделанную в его переднюю часть. Внутри стояли четыре хрустальных графина, наполненные золотистой жидкостью, а также восемь невысоких стаканов.

— Правда, прежде чем пить этот виски, сто раз подумаешь. Самый дешевый здесь стоит двадцать тысяч бутылка.

— Нет уж, я останусь верным кофе, — сказал Ричер. — Если можно рассчитывать на то, что у вашего друга найдется столь тривиальный напиток.

— И я тоже, — отозвался Резерфорд.

Он отправился в сторону кухни, открыл там стенной шкафчик, в котором стояла широкая, сверкающая никелем машина со множеством кнопок, приборов и рычажков.

— Знать бы только, как эта штука работает.

Ричер двинулся к середине помещения.

— Мне показалось, вы говорили, что у вас ключи от квартиры для того, чтобы поливать домашние растения вашего друга?

— Да, — кивнул Резерфорд.

— И что случилось? Вы об этом забыли? Они все погибли?

— Нет. Конечно же нет. Митч бы меня убил. Они вон там, на полке. Живы-здоровы.

Резерфорд показал на три миниатюрных горшочка, стоящие на полке в ряд, слева от окна жилого помещения. Из каждого торчал сморщившийся черенок, похожий на ствол крошечного полузасохшего дерева.

— Вы думаете, они еще живы?

— Тем, которые поближе к нам, уже больше сотни лет. А третье помоложе будет. Митч, помнится, говорил, ему около шестидесяти. Родом они из Японии, из леса, растущего у подножия горы Фудзи. Больше эти деревца не растут нигде в мире. И там за ними уже много поколений ухаживает одна и та же семья.

— У вашего друга любопытные увлечения. Чем он вообще занимается?

— Информационными технологиями. Он такой же айтишник, как и я, — ответил Резерфорд и помолчал, и на лице его проступила искренняя печаль. — Только вот его идея на миллион долларов сработала. Не то что моя дребедень, на которую я возлагал такие надежды.

Ричер уселся на диван и стал ждать, чем закончится предпринятый Резерфордом мозговой штурм кофейного автомата.

— Расти, нам надо поговорить кое о чем, и я прошу отнестись к этому разговору серьезно. Люди, которые за вами охотятся, клюнули на то, что вы якобы едете в аэропорт. Они проникли в ваш гараж. Но от идеи устроить там засаду отказались. И в сложившихся обстоятельствах поступили правильно. Зато поставили вам на машину маячок.

— Но я ведь ни в какой аэропорт не еду, — сказал Резерфорд, ставя на кофейный столик чашки с напитком и усаживаясь на другой диван. — Что они станут делать, когда увидят, что моя машина осталась на месте?

— Не знаю. В зависимости от того, насколько им хватит терпения. И насколько остра проблема, которую они пытаются решить. Я думаю, они придут за вами довольно скоро. Но мы могли бы этого избежать, если поймем, чего они от вас хотят. И мне нужно, чтобы вы как следует сосредоточились и ответили на этот вопрос.

Резерфорд покачал головой:

— Я ведь уже сказал. У меня нет ничего такого, что могло бы кому-нибудь понадобиться.

— Перед нами два вероятных варианта, — сказал Ричер. — Либо у вас это есть, но вы сами этого не понимаете. Либо они считают, что у вас это есть, а на самом деле у вас этого нет. С первым можно работать. Второй — орешек покрепче. Я вот что попросил бы вас сейчас сделать. Допивайте свой кофе и ложитесь. Закройте глаза. Мысленно выберите какой-нибудь день. Скажем, понедельник той недели, когда случилась вирусная атака. Расскажите мне обо всем, что вы делали с того момента, как открыли утром глаза, и до того, как вечером уснули. Со всеми мельчайшими подробностями. Тут может иметь значение все, что угодно.

— Хорошо, — сказал Резерфорд, отхлебнул кофе, снял обувь и вытянулся на диване. — Попробую. Но не уверен, что это поможет.

— Вам надо предельно сосредоточиться. Ничто не должно отвлекать. Выключите мобильник.

И тут же телефон Резерфорда зазвонил.

— Не отвечайте.

Резерфорд уже доставал аппарат из кармана. Он посмотрел на экран и показал его Ричеру. «Консьерж», — прочитал Ричер.

— Я же сказал ему, чтобы вас не беспокоили. Не отвечайте.

— Не могу. А что, если это те и они идут за мной? Вы же сами сказали, что они придут. Что, если он хочет меня предупредить? Надо проверить.