Анна Князева - Тени Старого Арбата [litres]

Он нехотя проронил:

– Поедемте.

– Значит, через час во дворе возле вашей машины, – Ирина Владимировна повторила его слова, поднялась и направилась к лестнице.

Проводив ее взглядом, Кречетов со значительным опозданием заметил:

– Только не задерживайтесь…

– Мне тоже несимпатична эта особа, – вполголоса заметила Эмма Леонидовна.

– А я не говорил, что она мне не нравится.

– У меня есть глаза. Ничего объяснять не надо.

В ответ он обронил: «Впрочем, неважно», как будто это и в самом деле не имело никакого значения. Но, переведя взгляд на Халида, Кречетов понял, что тот прислушивается к их разговору. В движениях повара была заметна нервозность, казалось, воздух вокруг него был наэлектризован, еще немного – и заискрит. В конце концов, он с грохотом уронил половник, которым помешивал суп.

– Халид! – вскрикнула Эмма Леонидовна. – Руки дырявые?

– И на молодца бывает оплох… – ответил он.

– Половник крепче в руках держи, эрудит! Да за супом лучше присматривай.

Халид прикрыл глаза и замер у плиты. Потом выключил конфорку, снял передник и быстрым шагом вышел из кухни.

– Ты куда?! – встревожилась Эмма Леонидовна.

– Мне надо! – сказал Халид.

Вскоре они услышали, как открылась и захлопнулась входная дверь, после чего Кречетов вопросительно взглянул на домоправительницу.

Она махнула рукой:

– С ним такое бывает.

– Часто?

– В последнее время – да. Нервный уж очень стал.

– Я это вижу. – Кречетов поднялся со стула и предупредил: – Скоро вернусь, надо поговорить.

Он вышел в прихожую, выглянул в окно и увидел, что Халид курит во дворе. Приглядевшись, заметил, что повара бьет озноб и у него дрожат руки.

Кречетов вернулся в столовую и сел на свое место.

– Может, чайку? – предложила домоправительница.

– Я бы предпочел кофе.

Эмма Леонидовна отошла к кофеварке и вскоре вернулась с чашкой.

– Сахар не положила, кладите сами.

– Спасибо. – Кречетов опустил в кофе кусок сахара и повторил: – Нам нужно поговорить.

– Так ведь уже говорим, – улыбнулась она.

– Расскажите мне про Халида.

– Он – араб.

– Я это заметил.

– Халид достался Михаилу от друга.

– Что значит достался? – нахмурился Кречетов. – Он не вещь.

– Не нужно меня воспитывать! – решительно заявила Эмма Леонидовна. – Сказала и сказала. Нечего придираться.

– Простите… Стало быть, до вас Халид работал на другого хозяина?

– Так и есть, – кивнула она. – Только проработал он там недолго. Хозяин умер, и Халид лишился работы. Тут его и подобрал Михаил, нанял учителя русского языка…

– Это я уже слышал, – прервал ее Кречетов. – Знаете, отчего умер предыдущий хозяин Халида?

– Спросите лучше у Миши. Я не интересовалась.

– Болезнь?

– Слышала краем уха, что его убили.

– Что еще вы слышали этим ухом? – Кречетов усмехнулся.

– Спросите лучше у Миши, – повторила домоправительница.

– Ну, а каков он в общении?

– Кто? – спросила Эмма Леонидовна.

– Халид, мы говорим о нем.

– Он – исполнительный.

– Это все, что можете сказать?

– Про поговорки вы уже знаете.

– Есть у него семья?

– Пятеро детей и жена, живут в Египте, на его родине.

– Часто их навещает?

– На моей памяти только раз. Халид не злоупотребляет нашим великодушием, опасается потерять работу.

– Зарплату пересылает домой?

Эмма Леонидовна удовлетворенно кивнула:

– Каждый месяц, только получит – сразу же в банк. Он копит на дом и землю. После возвращения планирует заниматься земледелием. – Она развела руками и задалась риторическим вопросом: – А что там растет? Египет – он и есть Египет, одни пустыни.

– Значит, как поваром вы Халидом довольны, – не то утверждая, не то спрашивая, произнес Кречетов.

– Любимый борщ Михаила готовить умеет, и слава богу. Главное, чтобы хозяин был доволен, остальное меня не волнует. – Во взгляде домоправительницы промелькнул некий вызов, и Кречетов понял, что лишние люди в доме ее не радуют.

– Как с ним работается?

– Где попрошу, а где и прикрикну. Если есть за что, могу отчитать.

– У Халида кто-нибудь есть?

– Кого вы имеете в виду? – вздрогнула Эмма Леонидовна.

– Женщина. – Кречетов помолчал и предложил ей выбор: – Или мужчина.

– Про эту срамоту даже не заговаривайте! – запротестовала она.

– Ну, так есть кто-нибудь или нет?

– Нет, нет и нет! Я предупредила его: как только замечу, сразу же – увольнение. Дом Самаровых не место для блуда.

Кречетов усмехнулся:

– Зачем же так сразу? За пределами дома он волен делать что хочет.

– У Халида нет выходных.

– А если ему что-то понадобится – лекарство или одежда? И как он отлучается в банк?

– Халида отвозит водитель. Конечно, когда свободен.

– А если водитель занят?

– Халид ждет, когда тот освободится.

– Ну что же… Не много вы мне рассказали, – резюмировал Кречетов.

– Все, что знаю. Выдумывать не обучена.

– Давайте поговорим про водителя.

– Его зовут Валерий, ему двадцать пять, он москвич, – скороговоркой протараторила Эмма Леонидовна, как будто это было чем-то незначительным или неважным.

– Водитель живет здесь?

– Нет, у себя дома. Если начистоту, о нем и сказать-то нечего. Работает всего ничего, около месяца.

– Тогда я должен задать вам еще один вопрос.

– О прежнем водителе? – Эмма Леонидовна напряглась и снова выдала скороговорку: – Он был приезжим. Жил в доме, на первом этаже. Потом попал в аварию и погиб.

– Стало быть, смерть не насильственная, – с облегчением заключил Кречетов.

Эмма Леонидовна поднялась со стула и, осторожно ступая, направилась к двери, которая вела в коридор. Выглянув, она осмотрелась и тут же возвратилась назад. Пригнувшись к столу, прошептала:

– Говорю я вам, здесь что-то нечисто…

– Стены виноваты, – с пониманием обронил Кречетов. – Садитесь и давайте поговорим про ваших горничных.

– А что про них говорить, – Эмма Леонидовна нехотя вернулась на свое место. – Обе проверенные, приехали с Украины, работают по несколько лет. Ни та ни другая не замужем, обеим по тридцать пять.

– Пора бы им замуж.

– Было бы за кого, наверное, вышли бы.

– Что еще можете рассказать?

– Про Лесю и Василину?

– Мы говорим про них.

– Нет. Больше ничего. Извините.

Допив кофе, Кречетов поднялся со стула и направился к двери:

– Я на вас не в обиде. Кое-что вы все-таки рассказали.

– Мальчика не забудьте, – напомнила Эмма Леонидовна.

– Что? – Кречетов обернулся.

– Костика в институт отвезите. – Домоправительница встала и, смахнув со скатерти крошки, недовольно добавила: – Ну, и эту прихватите, раз обещали.

Поднимаясь по лестнице, Кречетов подумал, что Эмма Леонидовна могла и не напоминать про Константина. Эту поездку он затеял только для того, чтобы поговорить с парнем наедине, прощупать его, порасспрашивать. Парик и маска не выходили у него из головы и не давали покоя. Зачем они Константину? И, главное, почему он их прятал?