Сара Пирс - Санаторий

Элин ошеломленно таращится на него.

– Не винит меня? В чем? – она почти срывается на крик. – Все случилось из-за тебя, Айзек. Из-за того, как ты поступил с Сэмом в тот день. Вот что не дает мне двигаться дальше.

– Из-за меня? – запинается Айзек.

– У меня постоянно возникают фрагменты воспоминаний. О том, что случилось на самом деле. Твои руки в крови. Это ведь сделал ты, верно? Ты его убил. Вы поругались, и все зашло слишком далеко.

Слова льются легко – кошмарные, подстегиваемые злобой и отвращением, так долго сдерживаемыми.

– Нет, – надтреснутым голосом отвечает Айзек. Его черты напряжены, когда он смотрит ей в глаза. – Повторяю, давай не будем сейчас в этом копаться, – он смотрит на кровать. – Когда Уилл в таком состоянии.

– Нет, так просто я не сдамся. Я должна знать, Айзек. Ты должен рассказать мне в точности, что тогда произошло.

Он молчит. Проходит несколько напряженных секунд. Ее горло раздирают подступающие слова. Новые вопросы.

– Ну, давай! – Элин хватает его за руку. – Начни с первой лжи. Ты ведь не ходил в туалет, верно? Ты был там, с Сэмом.

И тогда Элин замечает что-то странное в его глазах, отчего в ней зарождается леденящий страх.

В его глазах жалость.

Что-то не так, в панике понимает она. Он должен быть печальным, раскаивающимся, защищаться, но только не это… Айзек не должен ее жалеть.

Айзек поднимает голову и смотрит ей в глаза. Смотрит с грустью.

– Хорошо, – наконец говорит он. – Хочешь знать правду? Когда он погиб, меня там не было, Элин. Это ты была с ним, а не я.

– Не понимаю, о чем ты, – мямлит Элин. – Меня там не было. Я была около утеса.

Айзек с силой трет глаз.

– Нет. Ты вернулась. Я попросил тебя присмотреть за Сэмом, пока я схожу в туалет. А когда я вернулся, он был уже в воде. Ты бормотала, повторяя одно и то же – мол, ты видела, как он упал, но ничего не могла сделать, – он колеблется. – Послушай, врачи сказали, что у тебя был шок. Ты отключилась.

– Нет. Нет. – Качнувшись вперед, Элин обхватывает себя руками. Она не может воспринять эти слова. – Это не так.

– Сказали, что ты все равно ничего не могла бы сделать, – продолжает Айзек. – Вскрытие показало, что он умер мгновенно, из-за кровоизлияния в мозг в результате падения. Неудачно ударился головой о камень, вот и все.

Элин кажется, что ее вот-вот стошнит, знакомый мир разлетелся на мелкие кусочки, превратившись в нечто иное.

Проходит несколько секунд.

– Расскажи мне, что произошло, – наконец шепчет она. – Подробно.

– Ты уверена?

Она кивает.

Айзек меняет позу, чтобы оказаться лицом к ней.

– Я отошел облегчиться, и ты поставила свою сеть рядом с его. Это последнее, что я видел.

– А потом? – еле слышно произносит она.

– Когда я вернулся, Сэм был уже в воде. Я прыгнул и вытащил его. Я…

Он замолкает, и Элин понимает почему. Ему не хочется этого говорить. Не хочется ее обвинять. Сказать, что она просто стояла, ничего не предпринимая.

При этой мысли она делает резкий и болезненный вдох.

Все это время Элин винила его. Думала, что он что-то сделал с Сэмом, с Лорой…

– А как же кровь на твоих руках? – спрашивает Элин.

– Когда я вытащил его из воды, у него на голове был порез.

Элин молчит, внезапно осознав, что ее пальцы двигаются независимо от желаний мозга. Сгибаются и разгибаются, сжимая лишь воздух.

– Так, значит, я была там и не сделала ничего, чтобы ему помочь, – запинается она.

– Да, но врачи сказали, это от шока. – Айзек накрывает ее ладонь своей. – Люди по-разному реагируют на такие вещи, ты же должна знать это по работе. Элин, тебе было всего двенадцать. Я много об этом думал, читал, как человек переживает травматическое событие. Ты увидела нечто кошмарное. И замерла. Это нормально.

– Нет. Нет. Этого не было. Не могло быть. Только не это, – визжит она, как животное, не контролируя свои эмоции. – Нет, Айзек. – Она колотит кулаками по дивану. – Скажи, что это неправда. Этого не может быть.

– Элин, – начинает Айзек, – я не хотел тебе говорить, тем более вот так, но, возможно, тебе следует узнать правду и смириться с тем, что произошло. Жить дальше. Все твои страхи… Возможно, они исходят из тебя самой.

– Из меня?

– Да. Нам нужно было отправить тебя к психотерапевту, поговорить обо всем, но мама беспокоилась, что ты будешь винить себя. И я думаю, что твой мозг оградил тот день забором, чтобы ты забыла обо всем.

– Это неправда. – Элин не нужна его жалость, все эти банальности. Ее как будто выпотрошили. Голова разламывается и вот-вот взорвется. Элин не помнит, когда еще ощущала такую усталость. Ей хочется только остаться в одиночестве.

– Пожалуйста, Айзек, уходи.

Голос кажется каким-то странным, пустым.

Он колеблется, открывает рот, как будто хочет что-то сказать, но все-таки уходит.

Проводив его взглядом, Элин крепко зажмуривается, чтобы отгородиться от всего, но не может избавиться от мыслей – острых как ножи.

Она не помогла ему. Не помогла Сэму. Своему маленькому братишке, который так любил сказки.

Солдату.

Рыцарю.

Упрямой овечке в белом шерстяном костюме.

Элин накрывает голову руками. Она чувствует, как в глубине ее головы крутятся колесики, зубцы встают на свои места.

Теперь все обретает смысл, верно?

Отказ матери разговаривать о Сэме и напряженное лицо, когда Элин его упоминала. Уход отца, его вялые попытки поддерживать отношения.

Они винили ее, считали, что она могла бы его спасти. На поверхность всплывают фрагменты воспоминаний – первая годовщина смерти Сэма. Мать сидит на кровати в его комнате и держит в руках книгу «Пипо». Сэм обожал ее совсем маленьким, но и потом любил за простой язык.

Мать читала ее вполголоса, слегка покачиваясь. Элин подошла к ней и легонько сжала плечо. Мать отпрянула от ее прикосновения, настолько резко, что книга вылетела из рук и влетела в космический корабль из Лего.

Тот соскочил с подставки и рассыпался на кусочки. По-прежнему не обращая внимания на Элин, мать опустилась на четвереньки, собирая фрагменты.

Элин все время казалось странным, что мать так отреагировала на ее прикосновение, но она никогда не понимала, что это значит.

До сегодняшнего дня.

Элин откидывается на подушку, глаза щиплет от горючих слез.

Теперь все встает на свои места.

Ее мать знала.

Все знали.

Все дело в ней.

Проснувшись, Элин понятия не имеет, который час. Протянув руку, чтобы узнать время, она морщится – поясница болит и не гнется. И не только из-за схватки с Марго: Элин спала на раскладушке, которую ей дали в отеле, чтобы Уилл мог занять их кровать один. Раскладушка узкая и хлипкая, а матрас – одно недоразумение, едва закрывает жесткие пружины.