Дэвид Джексон - Игра начинается

Помню.

И как она стояла там – в этом платье, очень красивом, и под ним больше ничего не было. И как она говорила о том, что хочет заняться с тобой сексом.

Помню.

И как она поцеловала тебя. Начала ласкать. Но ты облажался, помнишь? Не смог. И сбежал.

Помню.

И вроде бы на этом все должно было закончиться. Но нет.

Не закончилось…

Она про тебя всем растрепала, да? Рассказала подружкам, что ты импотент. И к тебе она подошла только потому, что проспорила, – ты ведь был странным забитым чудиком. Они тыкали в тебя пальцем, хихикали, обзывали по-всякому и писали про тебя гадости на доске. Вешали тебе в шкафчик порнографические картинки и…

Хватит!

Так всегда бывает.

С кем?

С людьми, которым ты доверяешь. С людьми, которые тебе небезразличны. Впустишь их – и они разорвут тебе сердце. Сломают и вывернут наизнанку. Иначе они не умеют.

Ты прав.

И Колетт – она такая же. Она хорошенькая, выглядит милашкой, и пришлось ей несладко, но не позволяй задурить себе голову. Только дай ей волю – и она высмеет тебя похлеще Амелии. Ударит по самому больному месту. Не вздумай этого допускать!

Ни в коем случае.

И что ты станешь делать? Вот она – перед тобой. Колетт в свадебном платье. Амелия в своем наряде. Или твоя мать… Или девушка, которую нельзя называть по имени. Все те женщины, которые тебя предали и проделали в сердце огромную дыру. Что будешь делать?..

Не знаю.

Нож у тебя при себе?

Да.

Тогда ты знаешь, что делать.

И Броган решился. Он вытащил из-за пояса нож, шагнул к прекрасному свадебному платью и под восторженные крики в голове, сквозь слезы боли и унижения, принялся кромсать ткань.

Первой, как обычно, вернулась Колетт. Услышав внизу ее шаги, Броган едва ли не принялся приплясывать от волнения.

Подожди, подожди, сейчас увидит. И взбесится. Точно взбесится!

Колетт начала подниматься по лестнице. Броган разве что не хихикал вслух, будто нервный подросток.

Колетт вошла в спальню, включила лампу. Помахала перед лицом, разгоняя воздух, – в комнате пахло довольно-таки гадко.

«Ну же, давай, обернись, – подсказал ей Броган. – Глянь, что я тебе оставил».

Колетт обернулась. Увидела его подарок.

Да и как можно было его не заметить?

Колетт озадаченно захлопала глазами. Шагнула вперед, наклонилась, присматриваясь. Встала на колени.

Взяла первую фотографию. Зажала рот рукой. Долго смотрела на снимок, озадаченно водя по нему пальцами. И, не вставая с колен, поползла к следующей фотографии.

На сей раз Броган избрал другую тактику. На снимках был уже не Джереми, а Колетт с Мартином. Точнее, изначально на них были изображены двое, но теперь осталась только Колетт, потому что образ ее мужа Броган старательно выскоблил ножом.

Колетт ползла по бумажному следу, поднимая и пристально разглядывая каждую фотографию. Из глаз у нее капали слезы.

Бумажная тропинка вела прямиком к шкафу. Жаль, Брогану с чердака его не видно, но у него есть уши. Только бы Колетт не подвела…

Раздался щелчок. Скрипнула дверь. И вслед за этим – изумленный стон:

– Не-е-ет!

Лязгнул металл – вешалку схватили со штанги.

– Только не платье! Только не мое платье!

Броган неслышно хохотал, радуясь истерике, а еще тому, что, как оказалось, он не растерял былых навыков. Вот уж действительно правду говорят, главное – «быть в согласии с самим собой».

Колетт была растоптана. Как и должно. Он сломает Фейрбрайтов, обоих; то, что он им устроил, – еще цветочки.

Что скажешь?

Думаю, это гениально.

Смиренно соглашусь. Не так изящно, как прежде, но куда более эффективно.

Она буквально разбита вдребезги.

Пока только образно.

Ничего, скоро будет и в прямом смысле.

Как думаешь, кого она обвинит?

Ты о чем?

Кто-то же испортил фотографии и порезал ей платье. По ее мнению, это мог быть либо Мартин, либо призрак Джереми, либо она сама. Так кого она выберет?

Хороший вопрос. Думаю, она еще в своем уме и сознает, что сама этого сделать не могла. Одно дело, переложить кольцо и забыть; и совсем другое – вот это все.

Соглашусь.

Хотелось бы, конечно, чтобы она списала происходящее на происки сверхъестественных сил… Это было бы логично – призраки обычно ищут мести. Допустим, Джереми хочет уничтожить все, что связывает ее с нынешним мужем. Хочет, чтобы Мартин исчез.

Вижу, к чему ты клонишь. Но нет, не думаю, что она выберет этот вариант. Слишком банально. Она ведь не видела ничего мистического – одни только следы.

Значит, ставишь на то, что она свалит вину на Мартина?

Думаю, да. А он, естественно, опять усомнится в ее здравомыслии.

Само собой!

Значит, нас ждет вечер скандалов.

К черту телевизор, даешь живые спектакли!

Колетт тем временем вернулась в поле обзора, держа в руках испорченное платье и снимки. Она швырнула их на кровать и решительно вышла из комнаты, на ходу вытирая слезы.

Куда это она?

Понятия не имею. Может, за пистолетом? Сядет и будет поджидать муженька.

Колетт вернулась почти сразу, и несла она только мусорный пакет. Сунула в него платье с фотографиями и снова вышла.

Что она делает? Это же улика. Если она хочет потребовать от Мартина объяснений, ей нужны доказательства.

Броган не знал, что ответить. Оставалось только одно – ждать.

Когда Колетт вернулась опять, пакета при ней уже не было. Она принялась раздеваться, собираясь в душ. Броган пытался разглядеть ее лицо. Ему хотелось знать, что творится у нее в голове.

Она выглядит не такой уж расстроенной, как мы думали…

Ага. Скорее… решительной.

Колетт взяла из комода какие-то вещи и ушла в ванную.

Почему она выбросила платье с фотографиями?

Наверное, решила вернуться к прежней тактике. Прикинется дурочкой. Будет вести себя так, будто ничего не случилось, чтобы Мартину пришлось себя выдать.

Думаешь?.. Мне кажется, она не сумеет удержаться после такого… Если она закатила истерику из-за кольца, как ей быть спокойной теперь, когда уничтожены самые дорогие ее воспоминания?

Не знаю. Подождем, увидим, хватит ли ей сил.

Долго ждать Брогану не пришлось. Не успела Колетт после душа зайти в спальню, как домой вернулся Мартин.

– Привет! – крикнул он.

– Привет! – отозвалась Колетт.

Голос у нее был бодрый, даже веселый.

Мартин шумно поднялся по лестнице и забежал в спальню. Поцеловал жену. Та ответила вполне пылко, с большим энтузиазмом, нежели прежде, но все-таки отстранилась, когда стало ясно, что поцелуй обещает перейти в горизонтальную плоскость.