Меган Миранда - Последняя гостья

— В какое время обед? — спросила я.

— Назначен на половину второго. Я уже внес тебя в список. Хочешь, поедем на машине вместе?

Я опешила: он не просто вспомнил о приглашении, но и не забыл внести меня в список.

— У меня есть кое-какие дела, лучше я сама подъеду.

— Ладно, там и увидимся. — Он сделал несколько шагов в сторону гаража. — Съезжу за покупками. В доме шаром покати. Если не считать виски. — Он ухмыльнулся. — Может, сделать еще что-нибудь заодно?

А я и забыла, каким обаятельным он умеет быть, каким обезоруживающим.

— Нет, — ответила я. — Ничего не надо.

— Ну что ж, — ответил он, продолжая улыбаться, — тогда отпускаю тебя на эту твою раннюю встречу.

Я следовала знакомым путем. Вниз по Лэндинг-лейн, размять при этом ноги. Затем до окраины делового центра, повернуть обратно и под конец выйти на Брейкер-Бич.

Раньше август в Литтлпорте был излюбленным временем года для меня — в обоих мирах. Витало в воздухе нечто особое, слышался гул, город пребывал в постоянном движении. Он был назван в честь семейства Литтл, но все здесь, как местные жители, так и приезжие, воспринимали это название как миссию. В городском центре все должно было оставаться миниатюрным: маленькие деревянные вывески с выписанными вручную буквами, низкие маркизы, узкие доски. Летом отдыхающие сидели за маленькими, как в бистро, столиками на верандах, откуда открывался вид на океан, пили из маленьких узких бокалов и говорили вполголоса. С потолочных балок свешивались маленькие лампочки, будто все мы говорили друг другу: здесь всегда праздник .

Это был спектакль, мы все играли.

Стоило только сделать шаг за пределы городского центра, и этой игре приходил конец. Летние домики в два-три этажа возвышались над идеально озелененными дворами, взбираясь все выше по склонам прибрежных гор. Тянулись обложенные камнем подъездные дорожки, дома окружали широкие веранды, панорамные окна отражали небо и море. Прекрасная, великолепная монструозность.

Я выросла ближе к материковой окраине города, в одноэтажном доме с тремя спальнями и одной комнатой, превращенной в мамину мастерскую. Она ободрала с пола ковролин, сняла дверцы стенных шкафов, заставила полки рядами красок и красителей. Комнаты были выкрашены в яркие цвета — все, кроме этой, словно ей требовалась блеклая и нейтральная палитра, чтобы вообразить нечто большее.

Единственным, что мы в то время видели из окна, были деревья, а за ними — катер на подъездной дорожке у Харлоу. Мы с Коннором бегали наперегонки по тропе за нашими домами, пугали пеших туристов, лавируя между ними и внезапно тормозя.

Бабушкино бунгало, где я провела подростковые годы, располагалось в более старом районе, у набережной. Привычные мне запахи скипидара и краски сменились там сладким ароматом шиповника по периметру двора за домом, с примесью соленого ветра. Предки нынешних жителей района Стоун-Холлоу поселились в нем несколько поколений назад, заявили свои права на эти земли еще до повышения цен и теперь цепко держались за них.

Я знала этот город во всех его ипостасях, чуть ли не целую жизнь провела в каждом из его районов. И одно время всецело верила в его волшебство.

Добежав до песчаной полосы Брейкер-Бич, я остановилась. Уперлась ладонями в колени, переводя дыхание, и увязла кроссовками в песке. Позднее днем здесь соберутся отдыхающие, впитывая солнце. Дети будут строить замки из песка или удирать от прибоя — вода слишком холодна даже в разгар лета.

А пока здесь не было никого, кроме меня.

Песок еще не успел высохнуть после ночной грозы, и я видела единственную цепочку следов — она тянулась через весь пляж и заканчивалась у самой парковки. Я направилась по песку к утесам и каменным ступеням, высеченным в стене одного из них. Там следы резко обрывались, словно кто-то спустился этим путем с другой стороны, выйдя из дома.

Я остановилась, касаясь ладонью холодных камней и чувствуя, как нарастает озноб. Смотрела на дюны позади меня и представляла, что там кто-то есть. Следы были свежими, еще не смытыми подкрадывающимся прибоем. Опять у меня возникло чувство, что я здесь не одна.

Отключение электричества прошлой ночью, шум в темноте, следы этим утром.

Я отогнала от себя эти мысли — вечно я забегала на три шага дальше, чем следовало, пыталась восстановить события прошлого и сделать предположение на будущее, чтобы на этот раз предвидеть, что меня ждет. Привычка, сохранившаяся с тех времен, когда я могла рассчитывать только на себя и на то, в чем не сомневалась.

Наверное, это Паркер спозаранку выходил на пробежку. Звонок насчет второго вторжения в дом застал меня врасплох. В памяти еще был свеж зыбкий сон о море, напоминание о том, как мама шептала мне на ухо, пока работала, убеждала меня вглядеться , рассказать, что я вижу, хоть увиденное всегда казалось мне одинаковым.

Это место и все, что здесь произошло, неизменно побуждало меня искать что-то такое, чего вообще не существовало.

Именно здесь нашли Сэди. В 22:45 в полицию поступил звонок от мужчины, который в тот вечер выгуливал здесь собаку. От местного жителя, который знал, как выглядят эти места. И заметил в тени кое-что — голубой отсвет в лунном свете.

Ее ногу, застрявшую в камнях и показавшуюся во время отлива. Отступая, океан забыл забрать ее с собой.

Поездка на Бэй-стрит означала, что придется приложить максимум стараний к собственной внешности и при этом выглядеть так, будто никаких стараний тебе это не стоило. Я порылась в шкафу, среди моих собственных вещей и обносков Сэди, представляя, как Сэди вытаскивала бы наряды из него наугад, прикладывала ко мне, касалась пальцами моих ключиц, вертела меня туда-сюда и решала.

В конце каждого сезона отдыха она оставляла мне несколько платьев, или рубашек, или сумок. Сваливала их кучей на мою кровать. Большинство оказывались слишком тесными или короткими, хотя она объявляла, что они сидят идеально, но именно они не давали мне по-настоящему слиться с ее кругом общения. В этом мире потомственной финансовой аристократии было не принято что-либо демонстрировать, выставлять напоказ. Одежда не имела значения — в отличие от деталей и умения носить ее, а я так и не научилась делать это как полагается.

А она, даже когда была одета в точности как я, приковывала к себе внимание.

Она вспомнила обо мне в следующие выходные, после того как застала меня у них в ванной. Ночью на Брейкер-Бич сложили костер, пара машин укрылась за дюнами, все мы, остальные, прибыли пешком. Сумки-холодильники с яхт загрузили дешевым пивом. Спички поднесли к трухлявым корягам, выброшенным волнами на берег.