Эй Джей Гнюзи - Девочка из стен

Это ощущение не покидает нас.

Иногда мы ловим себя на том, что все еще прислушиваемся. Что мы ожидаем услышать? Когда услышим, тогда, наверное, и поймем. Скрип открывающейся чердачной двери. Тихий вздох, каким-то чудом вырвавшийся из-под половицы.

— Выходи! — порой зовем мы ее, не выдерживая. Когда эти мысли становятся невыносимыми.

Но каждый раз, будучи уверенными в том, что она на расстоянии вытянутой руки, мы закрываем глаза.

Сразу по пробуждении в ее голове вспыхивает мысль — подкидыш все еще терзающих ее воспоминаний. Кое-что из детства, незаконченное, нераскрытое. Приправленное смущением, будто произошло не далее чем накануне. Странно, какими мучительными порой бывают эти чувства. И какими в иной раз согревающими. Какими незатухающими. Растревоженная бурлящими в голове мыслями, она лежит в постели в предутренней темноте и знает, что заснуть уже не сможет.

И вот она уже держит в руке смартфон и вбивает имя в браузер. Вбивает еще раз, осознав, что нужно напечатать иначе. Ведь он уже взрослый. Стал мужчиной. Эдвардом. Как бы странно ни звучало это имя. Она чуть стыдливо улыбается: теперь настала ее очередь водить. Ее очередь искать.

Поисковик оказывается крепким орешком. Как и во все прошлые бесполезные попытки.

Но в конце концов, когда окно ее спальни уже наливается розовым и в нем прорисовываются резные силуэты деревьев городского парка, она натыкается на страницу с адресом. Он все еще живет в ее городе. Через реку от старого дома, под крышей которого они когда-то жили. Не так уж далеко от ее собственного дома.

Она встает и собирается на работу. Завтракает на открытой веранде, вдыхая все еще прохладный после ночной грозы воздух. На другой стороне улицы посреди придорожной канавы горделиво выгибает шею белоснежная цапля. За ней виднеется пустая детская площадка, такая одинокая в предрассветных сумерках. Но днем она оживет: родители рассядутся по скамейкам, а дети будут, вереща, скакать, носиться друг за другом, запрыгивать на качели и разгонять их до кажущихся им небывалыми высот. Она жила в других штатах: с дедушкой, потом с тетей. Она нашла себе не один новый дом. Но теперь вернулась в свой город, словно птица, прилетевшая по весне к родному гнезду. Словно планета, вставшая на исходную орбиту. Дом всегда остается домом, сколько ни приставай к чужим берегам.

Этим утром, перед тем как уйти, она открывает прикроватную тумбочку и перебирает книги, альбомы для рисования, открытки и прочие хранящиеся там вещи. Она находит то, что искала, и кладет на стол. Запечатывает в конверт. Садится в машину и уезжает.

Но не на работу. Работа подождет.

Она добирается до примостившегося у изгиба реки Аптауна и паркуется за несколько кварталов до пункта назначения. Старые дома, выкрашенные в яркие светлые тона, сиротливо жмутся к ресторанам и магазинчикам. Дубовые ветви сплетаются над головой в плотный навес. Разбросанные дождем капли то и дело срываются с водостоков и древесных крон, барабаня по крыше машины. Она открывает дверь, но выбираться из автомобиля не спешит. Берет валяющийся в подстаканнике мятный леденец, разворачивает его и закидывает за щеку. Хватает сумку и наконец выходит. Ее каблуки стучат по тротуару, вздыбленному прорывающимися изнутри корнями деревьев. Из-за этой прогулки она, вероятнее всего, опоздает на работу — не страшно. Внести в повседневную рутину разнообразие иногда бывает полезно — в конце концов, разве не это делает людей живыми?

Кроме того, так безопаснее. Нет машины — нет номера. Никаких опознавательных знаков. Никакого риска быть обнаруженной. За окнами облепивших улицу домов темно. Здания кажутся насупленно-сонными.

Она уверенно идет вперед. Щели в деревянных заборах сочатся занимающимся солнечным светом. Где-то над ней по взъерошенным кронам скачет белка. Прохладный ветерок скользит по ее рукам.

И, как и везде — где бы она ни была, она чувствует их присутствие.

Незримое. Неотступное. Неимоверно близкое.

Где-то есть гараж, в котором прямо сейчас перекрашивают старую фанерную доску. И сад со шкворчащим разбрызгивателем. Где-то поперек крапчатого брезента лежит маленькая девочка и, пока родители работают, коротает время за рисованием.

Все трое по-прежнему живы. Там, где однажды остаются навсегда.

Мама, папа, дочка.

Они вместе — день за днем. В самом ее сердце.

Дома.

За окном уже снуют по своим утренним делам машины. Протискиваются по узким улочкам, утробно рычат, разбрызгивают по видавшему виды асфальту грязные лужицы. Он стоит в спальне перед зеркалом и аккуратно завязывает галстук. Слышит, как в дубовых ветвях копошится ветер, слышит все до единой проезжающие мимо машины. Слышит щебетание птиц и каждый скрип, каждый стон старого дома — его собственного.

Он всегда был чувствителен к звукам. И никогда не перестанет вслушиваться.

Собираясь на свою преподавательскую работу, он подходит к спаленному окну. Распахивает его, чтобы вдохнуть запах всё ещё моросящего дождя. Проверяет, не рассыпала ли минувшая ночь по подоконнику маленькие золотистые тельца термитов. Давняя привычка. Он стоит у окна и наблюдает за отряхивающейся ото сна округой.

На навес небольшого магазина велосипедов вниз по улице уселась пара корольков. По дороге разбросаны все еще опушенные листьями ветви. В окне дома напротив сереет силуэт соседской кошки. Неподалеку улицу переходит какая-то женщина, целеустремленно и немного спешно сворачивая по тротуару.

Он возвращается в комнату и выуживает из шкафа пару носков. Садится на кровать, вызывая недовольный скрип пружин, но надеть их не успевает. Что-то останавливает его. Будто кто-то дышит ему в затылок.

Он встает, возвращается к окну и видит там ее. Она стоит у небольшого, по колено, заборчика и копается в сумочке. Затем достает конверт и засовывает его в почтовый ящик. Собранные в пучок волосы, совершенно не примечательное лицо.

В голове проносится мысль, что он успел застать ее по чистой случайности.

Он смотрит ей вслед, пока она переходит дорогу. Потом он покидает спальню и через парадную дверь выходит из дома.

Он босиком преодолевает мощеную дорожку и открывает почтовый ящик. Конверт выпуклый и без марок. Он ищет ее взглядом и находит — под навесом велосипедного магазина. Замерла на миг, чтобы поймать каплю воды в раскрытую ладонь.

Он вскрывает конверт и вытряхивает его содержимое себе в руку.

Старая фигурка Лего. Маленькая пластмассовая ведьма.

Дует ветер, мокрые листья льнут к тротуару.

Она уходит, так же быстро, как и всегда. Спархивает с бордюра, огибает ребристую крышку канализационного люка и перебегает дорогу, краем глаза проверяя, нет ли машин. Такая взрослая.