Кэтрин Маккензи - Я никогда не скажу

— Я возьму весла и спасательные жилеты, — сказала Кейт.

— Какая же ты пре-Кей-ту-смотрительная.

Под камнем она нашла спрятанный ключ от сарая — ей давно был знаком этот тайник — и открыла дверь. Она взяла два весла и пахнувшие плесенью оранжевые спасательные жилеты. «До чего же жуткий сарай» — подумалось ей. А может, все просто из-за того, что как-то раз Лидди заперла ее здесь, будучи в бешенстве от того, что Кейт отхватила еженедельный приз «Лучший представитель лагеря». Но Лидди за это даже не наказали, а все потому, что одну парочку поймали, когда те втихаря занимались сексом на Сикрет Бич. Так что по сравнению с чудовищной катастрофой, из-за которой лагерь могли закрыть, грешок Лидди стал бледнее бледного. Отец так и сказал тогда «лагерь могут закрыть». Только, в отличие от пришедшей в ужас Кейт, он казался скорее восторженным.

Когда она вернулась на пляж, Лидди, закатав джинсы до колен, стояла в озере. На фоне темной воды ее ноги казались особенно белыми.

— Что, сильно холодно?

— Не слишком для Дня труда.

Кейт сбросила свои «лодочные» туфли и подумала, стоит ли ей снять юбку цвета хаки, которая на ней была, когда до нее дошло, что меньше всего на свете ей хотелось бы, чтобы Шон увидел ее в нижнем белье. Сев в лодку, она натянула спасательный жилет, бросив другой рядом. Лидди столкнула каноэ поглубже в воду, затем забралась внутрь.

— Я буду справа, — сказала Кейт.

— Но только по пути туда.

— Ладно.

Они быстро поймали свой прежний ритм. Весла беззвучно врезались в темную воду, когда нос лодки мягко входил в поднятую ими волну. Погода на озере могла поменяться в одно мгновение, и Кейт пожалела, что не удосужилась почитать прогноз. Остров находился примерно в полутора километрах от берега, так что множество туристов каждое лето плавали туда. Когда Кейт и Лидди занимались юношеским триатлоном, они и вовсе плавали туда и обратно каждый день по утрам, Марго же занимала в их лодке роль спасателя.

— Помнишь, как мы ночью плыли на Остров? — спросила Лидди.

— Можешь даже не напоминать.

— Ладно, не буду.

В тишине они еще раз двадцать ударили веслами. «Впусти же меня», — подумала Кейт, но ничего не произошло.

— Ты все еще встречаешься с Оуэном? — спросила Кейт. И увидела, как румянец заливает шею ее сестры.

— Сходимся и расходимся.

— А остальным ты тоже так скажешь?

— Может, и скажу.

— Слушай, ты можешь всем рассказать, что ты натуралка. Подумаешь, большое дело.

Лидди обернулась.

— А ты расскажи всем, что лесбиянка, подумаешь, большое дело.

— Не люблю, когда на меня наклеивают ярлыки.

— Ага, зато любишь их на одежде.

— Ты иногда бываешь редкостной сучкой. — Кейт повернула весло и подняла водяной веер, забрызгавший весь правый бок Лидди.

— Какого черта?

— Осторожнее, а то опрокинешь лодку.

— Все, тебе конец, ты в курсе?

— Думаю, что тут не самое лучшее место для подобных угроз.

Лидди снова погрузила весло в воду. После еще одной проведенной в молчании минуты они оказались достаточно близко, чтобы увидеть уткнувшуюся носом в прибрежные камни лодку Шона. А сам Шон спокойно сидел, наблюдая, как они подплывают.

— Какого черта он сюда явился? — спросила Лидди.

— Сама знаешь.

22 июля 1998 года, 23:00

Незаметно подкралась ночь. Даже не могу сказать, сколько раз я смотрела на свои «Свотч», всякий раз изгибая запястье так, чтобы на него падал световой блик. Марго продолжала ехидничать, интересуясь, чего такого я жду от некоего «горяченького свиданьица, ха-ха-ха». Я сказала ей, что дико устала, и нам нужно укладывать детей спать.

— Но мы-то по-любому не заснем, — сказала она.

— Хотя лежать будем наверняка.

— Ты себя нормально чувствуешь?

— Нормально. Просто устала, я же сказала тебе.

Я встала с бревна, лежащего у костра. Марго продолжала играть на гитаре наиболее любимые в лагере песни, принимала заказы на продолжение. Она обладала красивым голосом и могла запросто исполнять мотивы, которые слышала всего пару раз. Мэри пела вместе с ней. Их голоса прекрасно сочетались, напоминая какую-нибудь женскую группу времен шестидесятых.

— Ладно, деточки, — сказала я. — Пора по кроваткам.

— Чего? Уже?

— Да, но вы можете болтать, пока у ваших фонарей не сдохнут батарейки.

— Шикарно!

Я включила свой налобный фонарь, и мы упаковали девочек в спальные мешки. Когда мы закончили, я по своей инициативе отправилась за банками, чтобы наполнить их водой и погасить огонь.

— Я и сама могу этим заняться, — сказала Марго. — А ты отдыхай.

— Да нормально все. Мне просто захотелось это сделать.

Мне уж совсем было показалось, что нам придется спорить за то, кому выполнять это неблагодарное занятие, но тут кто-то из наших девчонок крикнула, что у нее сломался фонарик, и Марго пошла выяснять, что да как. И только я с облегчением вздохнула, как мое сердце громко забилось. Может быть, Райан просто играл со мной? Может, он вовсе не придет? И как я смогу потом смотреть на него, если подобное произойдет?

Я направилась к воде — не на пляж, к которому мы причалили, а к тому, что по другую сторону Острова — Бэк Бич, так его называли. Я шла через лес по темной тропинке, ища ранее оставленные метки, которые я сделала, собирая валежник. Вот сломанная ветка на дереве. Вот насечка в мягком березовом стволе. Взошедшая луна, уже полная, освещала мне путь лучше иного ночника. Вот я услышала мягкий плеск бьющейся о камни воды. Издалека доносились девичьи голоса, смех, треск огня, скрип деревьев. От озера несло гниющими водорослями, и я знала, что мои волосы пахнут дымом от костра. Не самая привлекательная комбинация, но что поделать.

Я снова посмотрела на часы. Наступило назначенное для встречи время.

Где же был Райан? Если он действительно приплыл сюда, то ведь не ушел бы, не дождавшись меня, верно?

— Буу! — вдруг кто-то проорал мне в ухо.

У меня просто сердце остановилось.

Шон смотрел, как близняшки плывут через Озеро. Он так и думал, что они последуют за ним, но главным образом ему хотелось, чтобы его оставили в покое. Оставили его со своими воспоминаниями об этом месте. Об этом Острове. Ведь это его Остров.

Он обожал Остров. Из всего лагеря это было его самое любимое место. После того, что случилось двадцать лет назад, сюда на несколько лет было запрещено приезжать. И назло Макаллистерам, он не приехал туда и на следующий год после того, как это разрешили. После снятия запрета они вновь организовали ночевки, которые теперь контролировали вдвое больше вожатых, чем это было ранее — они работали парами, посменно. Ничего плохого уже не могло произойти. Если бы хоть с одним ребенком что-нибудь случилось, это навсегда бы испортило репутацию лагеря. «Что-то подобное», — любил втолковывать мистер Макаллистер, бродя взад-вперед перед выстроившимися перед ним гостящими, словно сержант во время утренней проверки.